Моя желанная - Маргарет Каллахэн

Он застонал, спрятав лицо между ее грудей, трогая их кончиком языка, покусывая набухшие соски. Так просто забыться, войти в ее тело и потерять себя — закрыть глаза, выключить разум и взять ее, Ухватившись за молнию брюк, Дев ощутил жар предвкушения. Он хотел ее, и она хотела его так же страстно. Не любовь, только секс. Чудесный, упоительный секс. Секс с Холли, Любовь к Холли. Секс с Флорой — нет!

Дев отпрянул, его пальцы сжали запястье Флоры мертвой хваткой. И, уловив вспышку понимания в глазах Флоры, он почувствовал ненависть и отвращение к себе. Он причинил ей боль. Ему оставалось одно: пощадить ее гордость, вернуть ей самоуважение.

— Слишком быстро, дорогая, — смущенно пробормотал он, уже овладев собой и приведя в относительный, порядок мысли.

Дев привлек Флору к себе, поцеловал. Он держал ее в объятиях, поглаживая, утешая и успокаивая в ожидании, когда стихнут бурные эмоции. Долгие, долгие минуты ни он, ни она не шевелились.

— Думаю, мне лучше уйти, — наконец сказал Дев.

— Кофе? — спросила Флора, пряча лицо у него на груди.

— Слишком поздно. А нам с вами, мэм, завтра вставать на заре. Работа, — напомнил он и коснулся ее легким поцелуем.

— Как будто я могла забыть о работе.

Флора была уже на ногах. Повернувшись к нему спиной, она взяла блузку и лифчик, а Дев, чувствуя ее боль, смущение и неловкость, направился в ванную.

Там он не спеша застегнул рубашку, заправил в брюки и бросил взгляд в зеркало. Оттуда на него смотрело собственное напряженное лицо. Он хотел ее. Нет. Его тело подшутило над ним, вот и все. Он хотел Холли. Ее одну. Телесное наслаждение с другой женщиной обернется душевными муками. Он стал бы отвратителен самому себе. Он и сейчас себе противен. Но худшее впереди, потому что придется вернуться в комнату и Попрощаться с девушкой, которой он отказал в ласке. Более того, это надо сделать так, чтобы не оскорбить ее. — До завтра, — сказал он, стоя в дверях, и, поддавшись внезапному порыву, наклонился и поцеловал ее.

Флора не ответила на поцелуй.

— Спокойной ночи, Дев. — И, помолчав, добавила: — Прощай, Дев.

Эти слова прозвучали пророчески, но, возможно, он просто сильно чувствовал свою вину.

Свободен. Шесть месяцев свободы. Шесть месяцев ада. Но он работал без передышки, хватался за любое дело и разъезжал по французской провинции в поисках интересных сюжетов. Работа, конечно, не того уровня, какая была у него в Лондоне, но жить можно и, что еще важнее, можно почти не думать о Холли. До конца он с этим никогда не справится, но работа помогает. Как и отрешенность от британских газет.

Когда скандал все-таки разразился, Дев лихорадочно листал страницы «Маяка» в поисках упоминания своего имени и облегченно вздыхал, не находя таких упоминаний. Бедная Холли! Ей предстоит пройти через ад. Но среди тех, кто станет истерически требовать крови Скотта, она не обнаружит Дева, и, может быть, это послужит ей каким-то утешением.

Шесть месяцев. Шесть долгих месяцев ада. Но решение правильное, он в этом уверен. Спасибо Флоре.

Губы невольно сложились в улыбку при воспоминании о ней. «Прощай, Дев». И хотя он тогда намеревался идти в гостиницу и забраться в постель, по дороге он свое намерение переменил. С него достаточно. Речь идет о его жизни, пора взяться за себя всерьез. Ему подходит жизнь в движении.

Добравшись до центра города, он нашел телефонную будку и поискал в карманах жетоны. Надо позвонить Джо, выяснить, как он отнесется к сюжету о женском монастыре и незаконном пивоварении, которым там занимаются. Дев усмехнулся. Старина Джо принимает все, что предлагает Дев, но печатает под псевдонимом, чтобы не злить Ника Фишера, который мог отомстить. Дев Уинтер — это просто «наш корреспондент во Франции».

Бедняга Фишер с этим его пафосом. Улыбка Дева сделалась шире, когда он вспомнил, как тот отреагировал на его новость.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что увольняешься?

— То, что сказал. Кончено. С меня довольно.

— Что кончено, это верно, — ледяным тоном заявил Фишер. — Кончено со мной, кончено с «Маяком» и кончено с тобой как с профессионалом. Понятно, Дев? Перестанешь работать на меня — значит, перережешь себе глотку.

Дев пожал плечами. Да, Фишер влиятелен: не пройдет и нескольких минут, как он повиснет на телефоне и примется чернить его имя. Но Деву на это плевать. Он свободен. Или настолько свободен, насколько позволяет нависшая над ним тень Холли.

Он молча повернулся и направился к двери.

— Куда, черт побери, ты собрался? — брюзгливо спросил тот.

— Это же очевидно. — Дев приостановился, не дав себе труда повернуться к Фишеру. — Я уволился. Ухожу. Короче, делаю то, что делает любой, кто отказался от должности.

— Надо же, «отказался от должности»! Тебя выгнали! — проревел Фишер.

— Не все ли равно, как это назвать? — буркнул Дев. — Одним словом, Ник, я улетучился.

— Ни в коем случае, пока не отработаешь положенный после предупреждения об уходе срок. А поскольку ты провел шесть недель за счет газеты, ничего не делая, то будешь париться до октября. Слышал, Уинтер?

Да, он слышал, но это дела не меняет. Шесть недель за счет газеты. Оригинальное представление Ника Фишера о рае. Собственные шесть недель Девлина Уинтера, шесть недель блаженства с Холли. Губы Дева скривились.

— Прощай, Ник! — бросил он через плечо.

— Но… ты не смеешь, черт тебя побери! Слышишь, Уинтер? Ты не можешь. Я тебя не отпускаю. К черту, парень, ты не можешь!

Тогда Дев повернулся с улыбкой, в которой не было веселья. Помолчал. Подождал. Обвёл глазами запущенный офис с потертой мебелью, грязным ковром в пятнах от кофе, затем поднял взгляд на чудовищную груду сала, расплывшуюся в кресле, и это зрелище вызвало у него гримасу отвращения.

— Не могу? Ладно, вот тебе новость от меня. — Дев приложил два пальца к виску в насмешливом приветствии. — Только ты меня и видел.

Проще простого. И вопреки утверждению Ника Фишера, что он кончен как профессионал, Девлин выжил.

Тихо напевая, он набрал международный код и номер, который помнил наизусть, подождал, отбивая пальцами ритмичную дробь на полочке.

—Джо…

— Дев! Слава Богу, что ты позвонил! Это случилось прошлой ночью, новость не попала в утренние газеты, и, если ты прилетишь сегодня, мы будем первыми. Ты его знал. Как скоро ты можешь быть здесь?

— Помедленнее, Джо, — снисходительно улыбаясь, попросил Дев. — Я твой корреспондент во Франции, чего ради мне торопиться домой?

— Скотт. Бросился он в воду сам или его столкнули? А ты его знал, Дев, целое лето крутил шашни с его дочкой. Ты должен его знать!

Дев поморщился от грубого оборота речи. Впрочем, могло быть и хуже, о Джо в этом отношении ходили легенды. Но каким образом Джо узнал о Холли? Фишер, ясное дело. Так на него не стоит тратить время. Но в голосе Джо слышалось возбуждение, и холодок предчувствия пробежал у Дева по спине.