ЧВК Херсонес - Андрей Олегович Белянин

махали руками. Она отвернулась от вспышек и как раз в этот момент позвала меня:

– Александр, здесь, кажется, подпись?

Вообще-то пещеры часто пестрят подписями круглых идиотов, непременно желающих оставить человечеству память о себе, своих друзьях, городе, любимой девушке типа: «Коля + Нина», «Загит и Дамир = Кавказ – сила!», «Пермь, ДМБ-89» и так далее. Очень жаль, что всех их нельзя расстреливать на месте. Большинство этих конченых дебилов живы только лишь потому, что закон запрещает убийство. Но на этот раз в небольшом углублении, почти впритык к лампе, ввинченной в стену, виднелась характерная подпись красной краской…

– Это Коровин. Мы нашли.

Как оказалось, найти ещё недостаточно. Нам пришлось ждать, пока гиды сумеют-таки вернуть себе внимание групп и увести разлакомившихся туристов дальше по маршруту. Трое мужчин всё равно попытались лезть знакомиться, и разбираться с ними пришлось нашему здоровяку. Обошлось не без обид, но хотя бы все ушли своими ногами.

После этого Земнов аккуратно обстучал всю стену от пола до потолка на пару метров в обе стороны. Характерный звук металла под слоем краски и штукатурки был обнаружен достаточно быстро. Более того, оказалось, что если нажать пальцем на букву «К» в подписи художника, то сверху сдвигается бронзовая пластинка, открывая гравированный текст и кнопки цифрового замка старого сейфа.

– «Набери пароль, или голос уничтожит вас», – вслух прочёл я, быстро шлёпая Диню по шаловливым ручкам.

– Ты чо, зема? Это моя тема, я все языки знаю, все пароли, пусти хоть гляну…

– Нужно подумать.

Три моих товарища недоумённо переглянулись, но отступили. Что ж, придётся объяснять на пальцах:

– Вы читали Дэна Брауна или Йена Пирса? Лучше Пирса, конечно, но, как я понял, не читали ничего. В общем, если человек искусства что-то прячет, то делает он это с максимальной фантазией, так чтоб ни один случайный копатель ничего не нашёл. А ведь речь о Константине Коровине, эстете, баловне публики, игроке и мастере шарад. Если пароль не подойдёт, то сейф заклинит и его придётся открывать только взрывчаткой. И то, если он немецкий или швейцарский, вряд ли получится.

– Александр, вы такой умный! Это возбуждает…

– Точняк, Саня, бро! Не, ну меня не в этом смысле, но ты… короче, думай…

Земнов лишь молчаливым кивком подтвердил согласие с остальными членами группы. Цифровой замок был достаточно простым, латинский алфавит в четыре ряда, нижняя строка свободна, по центру круглое окошечко с цифрой три. Значит, сейф всё-таки импортный.

По идее всё понятно: жми кнопки в нужном порядке – и дверь откроется. Тройка, скорее всего, означает три попытки. Конечно, хотелось бы ещё знать, какое кодовое слово стоит в пароле. Засада…

– Минуточку, а почему «голос»? Почему чей-то там голос уничтожит нас? – так же вслух, негромко, бормотал я, потому что мои спутники, похоже, потеряли интерес к теме.

Светлана расчёсывалась, Диня пару раз успел пригубить, и лишь Герман сосредоточенно смотрел на стену, словно размышляя, а не сможет ли его кулак пробить скалу.

– Голос уничтожит вас. Допустим, при неверном пароле включается механизм грома или чего-то подобного. Уничтожить в пещере можно лишь обрушением потолка, значит, будет взрыв. А голос… так, погодите, Коровин дружил с Шаляпиным! С самым громким басом России! Допустим…

Я выдохнул и решительно поманил нашего специалиста по языкам:

– Как правильно пишется латиницей «Шаляпин»?

Денисыч отхлебнул, вытер губы и с молниеносной скоростью пробежался пальцами по кнопкам. Раздался мелодичный металлический щелчок, и цифра в кружочке сменилась на двойку. Из всего слова Chaliapin на последней строке выпрыгнуло лишь окончание – in.

– Первая попытка показала, что мы на правильном пути, – кисло улыбнулся я.

– Зема, не то чтоб я так уж лез с советами, но, может, этот твой художник зашифровал своё имя? Типа так…

И прежде чем я хотя бы ойкнул в ответ, этот гад быстро набрал Korovin. Второй щелчок – и наши шансы открыть сейф уменьшились ещё на одну попытку.

– И чо т-ты мне всё разр-шаешь, а? Я ж пьяны-ый в зюзю.

Мне жутко хотелось дать ему по башке, но в этот момент окончание изменилось на – rovin. Да, мы действительно двигались в правильном направлении. Диня был прощён, потому что теперь уже я точно знал пароль. Гребнева, повернув прекрасную головку, попросила нас ускориться: на входе нарисовалась новая группа туристов. Нашли время…

– Последняя попытка, – хрипло выдавил я. – Близким другом Коровина был художник Валентин Серов, в Академии их даже в шутку прозвали Серовин и Коров. Почему? Поэтому!

Я покосился на Земнова: всё-таки за всю эту авантюру отвечать ему. Он встал рядом, положил мне руку на плечо и не задумываясь кивнул. Что ж, мне оставалось набрать лишь буквы Se. Часть стены дрогнула, очерчивая прямоугольник метр на полтора. Герман судорожно зацепился пальцами за край сейфа и, безжалостно разрывая полотно великого художника, открыл проход.

– Ты уверен, что он музейный работник, а не вандал?

– Всё идёт по плану.

– План в том, чтобы открыть им тайный вход?

– Ещё раз говорю тебе, дорогая, всё идёт по плану.

– Хватит цитировать Егора Летова, я его не люблю!

– Ну, кто-то любит, это вопрос вкуса…

– Я не «кто-то».

– Всё равно рано или поздно в пещерах нашли бы подземный храм, а так мы хотя бы развлечёмся. Потому что с каждым веком развлечений всё меньше и меньше.

– Ну, давай я тебя развлеку… мр-р…

– А людишки?

– Сначала мр-р…

Диня подтолкнул меня в спину. Я заглянул внутрь: чёрный зев вёл в глубину, из которой виднелся слабый голубоватый свет. Наверное, можно идти. На этот раз возглавлял отряд я, за мной – Денисыч, за ним – Светлана, а наш великан, с трудом протиснувшись последним, аккуратно прикрыл дверь.

Щелчка замков не прозвучало, значит, мы тут не заперты, уже одно это радует. Но тут же раздался шум падающих камней. Возможно, нас завалило. Час от часу не легче. Ну и что же дальше? Никто не ответил, мы двинулись вперёд на слабенький голубоватый свет.

Из сейфа мы вышли в широкий проход, высота потолка позволяла не пригибать голову. Скальные стены были явно обработаны человеческими руками и отполированы едва ли не до зеркального блеска. На толстом слое пыли угадывались старые следы изящных мужских штиблет, неужели здесь и вправду ступала нога Константина Коровина? Что же он тут нашёл? Почему решил скрыть это от людей? Зачем придумал всё это?

Мы прошли, наверное, шагов двадцать – двадцать пять, проход расширялся, свет впереди становился всё ярче, совсем не