Медовый месяц - Ирина Лобановская

Саша несколько поостыл.

— Ты противоречишь сам себе. Три минуты назад утверждал, что я умный.

— Я ничего не утверждал, это Шурка! Ты малость перепутал, — хмыкнул Саня. — А у меня есть на этот твой счет собственное и, может быть, совершенно противоположное мнение.

— Противоположное? — снова закипел Сашка.

— Ну ладно, успокойся! Чего ты, в самом деле, такой нервный? — пошел на попятную Саня. — Как красна девица… Я же сказал — собственное… И вообще, мы, по-моему, удалились куда-то в сторону от первоначальной темы нашего разговора. Я так и не получил ответа на свой животрепещущий вопрос — ты с Людмилой разошелся или думаешь?

— Думаю, — буркнул Саша. — Не так все просто, как кажется…

— А ты не думай. Ты делай, — безмятежно посоветовал Саня. — И поскорее. Чего зря рассусоливать и время терять?

Шура улыбнулся:

— Не торопи его. Это очень серьезно. У него, может быть, кто знает, сейчас решается вся дальнейшая жизнь. Понимаешь, да?

— Ну, это ты загнул! — протянул Санька. — Нам ее решать рановато.

Но Шура был прав.

Саша действительно оказался на перепутье — возле сказочного камня, на котором грозно начертано три предупреждения-дороги: налево пойдешь — Людмила, направо — Катерина, а если прямо… Если прямо, то вообще неизвестно кто, но, скорее всего, уже третья в его жизни кокетка, обаяшка и красотка, такая необходимая и такая непонятная…

Саша не знал, что делать.

— Кстати, Санек, — вдруг хитро прищурился он, — а как же моя сестрица? Ты ведь, кажется, с ума сходил по ее пальчикам на клавишах? Остыл? А еще меня упрекаешь в двоеженстве!

Шура ухмыльнулся. Саня помялся.

— Это разные вещи, — наконец недовольно пробурчал он. — Совсем… И одно другого не исключает… И вообще, Гребенка — это мое будущее, а Людмила — настоящее. Дошло?

— Казуистика, — проворчал Саша. — Ты ловко умеешь изворачиваться, Портос… Нет, все-таки я предпочитаю обманываться только в одном доме! И этот дом — дом Полонских…

Маленький Саша оставлял Варю до обидного равнодушной. И поделать с собой она, его родная мать, ничего не могла. А главное, это было очень заметно и бросалось в глаза всем — и Володе, и его отцу, и тете Нюре, и тете Жене… Даже Вариным родителям сразу показалось что-то не то.

Проведав пару раз дочь, мама Паульсен заметила:

— Тебе, Варвара, не стоило рожать. Жила бы в свое удовольствие! Со своими книгами в обнимку.

Варя обозлилась. Все давно уже ясно, но зачем так афишировать?!

Она обиделась, замкнулась и решила родителей к себе больше не приглашать и по возможности избегать. Если захотят, могут пообщаться с внуком. Все равно ее дом теперь на Никольской, а не в Лефортове, где когда-то Петр Великий муштровал своих солдат. И где была Варина малая родина… Но Варенька ее поменяла на другую. И ничего особенного и страшного не произошло. Обычный переезд.

Рос Сашка ужасным почемучкой, чем радовал Володю — любознательный парень! — и раздражал Варю. Она безумно уставала от его бесконечных вопросов, и отвечать на них ей надоедало.

Говорить Саша начал рано, хотя тетя Женя уверяла, что для мальчиков это не типично. Тотчас начал сыпать целыми фразами, приставать ко всем и забрасывать всех вокруг вопросами.

— А почему здесь асфальт, а на даче земля?

— А где живет сон, который приходит ночью?

— А зачем собачка залезла на другую собачку?

При этом Варя покраснела, и, пока собиралась с мыслями, Сашка бойко сам нашел выход из положения и вполне разумный и логичный ответ:

— Они, наверное, так решили поиграть, да, мама? Я ведь тоже дома залезаю на диван, а потом с него прыгаю! Здорово получается!

Вообще Саша всегда старался самостоятельно подыскать более-менее приемлемое объяснение любой возникшей проблемы. И только потом словно сверял свой ответ с родительским или других взрослых. Они нередко не совпадали, и тогда Саша со свойственной ему с детства самоуверенностью думал, что старшие ошиблись или соврали. Варя иногда пыталась понять, зачем сын так дотошно выспрашивает обо всем. Ведь у него всегда есть четкое мнение о чем угодно и соглашаться с чужим он не намерен. Вероятно, хотел лишний раз убедиться в несостоятельности и глупости взрослых и в личном уме и догадливости.

Очень быстро сын начал собственные филологические и политические изыскания. Ну, это уже исключительно под влиянием профессора Гнома, который, по мнению и убеждению Вари, плохо оценивал возрастные особенности и возможности внука.

— Чем отличаются матросы от матрасов? — спрашивал Сашка и тотчас растолковывал для несообразительных. — У матрасов полоски вдоль, а у матросов — поперек. Правильно?

Варя раздраженно отмахивалась от всех полосок оптом.

— Я раньше думал, что «пороша» — это ласковое название поросенка. А ты, мама, песню «Стоит над горою Алеша» слышала? Она начинается со строки «Белеет ли в поле пороша». Потом мне все дед объяснил. И я уже больше не удивляюсь, при чем там поросеночек и откуда он в поле вдруг появился.

— А почему говорят «это злободневно»? Значит, это такой злой день? А почему он злой?

— Кариес — какое красивое слово… — Очень мечтательно. — А на самом деле жуткая гадость и страх… Почему? Ты меня больше к зубному врачу не води!

— А что значит «заматеревший холостяк»? Это человек, который живет и превращается потихоньку в свою мать?

— Мама, а ты знаешь, почему революционные матросы в Зимнем дворце били зеркала? Им собственные лица казались мерзкими!

После этого безапелляционного заявления Варя вынуждена была побеседовать со свекром. Профессор Гном крайне удивился:

— Возможно, я что-либо подобное и сказал когда-нибудь при Саше… Не помню… Странно, что он это зафиксировал… У мальчика феноменальная память! Это просто здорово!

Варя и на это тоже безнадежно махнула рукой.

Потом в присутствии Саши тетя Нюра зачем-то спела «Мурку», очевидно желая развлечь ребенка. Дитяти понравилось, и он попросил повторить на бис.

Тетя Нюра смутилась:

— Ну знаешь, Сашок, это блатная песня! Я просто так спела, тебя повеселить, а уж повторять ее… Блатная песня-то!

— А для кого она блатная? — спросил Сашка.

— То есть как — для Кого? Да просто блатная!

— Значит, ее поют какие-то начальники?

Ребенок знал значение слова «блат» только в одном смысле — «достать по блату».

В общем, Сашино домашнее семейное дружное воспитание Варю совсем не радовало.

Однажды тихим воскресным апрельским утром, когда земля уже выспалась и протерла глаза, почувствовав настоящую весну, Варя взяла Сашу и отправилась с ним гулять. Именно прогулки с сыном и были ее основным занятием. Остальное делали тетя Нюра, Володя и старый профессор Гном. Хотя тогда еще не такой старый.