Медовый месяц - Ирина Лобановская

Гребениченко уже готовились к летнему переезду на дачу, поэтому Володя с отцом собирали необходимые вещи. Если погода позволит, планировали уехать сразу после майских праздников.

Саша плохо помнил прошлое лето — он был еще слишком мал. Но заранее радовался даче, переезду, всему новому и замечательному, что сулила летняя жизнь.

— Куда пойдем? — спросила сына Варя, выйдя с ним из подъезда и крепко ухватив за руку.

Она даже тогда предпочитала спрашивать у Саши о его желаниях и настроениях. Потому что никогда, ни с кем и ни при каких обстоятельствах не хотела ничего решать самостоятельно. А Сашка, как любой другой нормальный мужчина, хотел. И даже на этом настаивал и нагло предъявлял свои права.

— В Кремль! — заявил сын.

— Ну уж нет! — нашла в себе силы запротестовать Варя. — Мы с тобой без конца туда ходим! Тебе не надоело? Ты там каждую бойницу и пушку наизусть знаешь!

— В Кремль! — настойчиво повторил Сашка.

Он не привык и не собирался даже по малолетству сдаваться и уступать свои твердо завоеванные позиции. И отлично знал, что матерью управлять очень легко.

Варя вздохнула и пошла по направлению к Красной площади привычным маршрутом. Вокруг мельтешили экскурсанты, нарядные дети и молодые симпатичные парочки, наметившие себе в этот милый день гулянье в центре столицы. Прямо в самом ее сердце, как патетически, с ложным пафосом восклицали и повторяли по радио.

Сашка промчался через весь Александровский сад с диким визгом и криком, на манер индейских вождей. Не хватало только перьев в голове да боевой раскраски. И ворвался, не дожидаясь матери, с трудом поспевающей за ним, на территорию Кремля, где тотчас стал карабкаться на одну из невысоких пушек, пытаясь ее оседлать. Раньше от этих восхождений его постоянно удерживала Варя.

Стоящие неподалеку два юных охранника пришли в ужас. Они никак не могли сориентироваться в нетипичной, чересчур нестандартной ситуации и решить, что же им предпринять и как реагировать на бойкого ребенка.

Варя подоспела вовремя. Один из солдатиков совсем одурел от воинственных кличей Сашки и готовился либо упасть в обморок — на солнце начинало припекать! — либо немедленно кликнуть на помощь военное кремлевское начальство и опозорить себя на век до самого конца службы. С трехлетним пацаном не справился! Он на глазах у охраны на пушку залез!

Второй караульный оказался покрепче и куда более стойким и выносливым. Но сойти с места — а как же вверенный ему пост? — он не смел. Поэтому, сурово нахмурив для устрашения брови, юный солдатик лишь посылал Сашке грозные взгляды, которые дерзкий резвый ребенок попросту не замечал. До взглядов ли ему, когда, наконец, удалось осуществить заветную давнишнюю мечту — забраться на пушку! А вот если бы еще выстрелить из нее…

Примчавшаяся Варя решительно сдернула сына с орудия и молча показала ему кулак. Ну, понеслось, подумала она. Уставший беззащитный караул вздохнул с облегчением. «Есть женщины в русских селеньях…» И в Москве тоже они есть. Что бы без них делали мужики?! Очевидно, писали бы исключительно печальные, горестные стихи, где тосковали бы по силе женской… Все как обычно.

Но Сашка ничуть не смутился оттого, что на помощь безынициативной, безвольной и бесхребетной охране прибыло мощное подкрепление в виде матери, и перешел к более активным боевым действиям. Он легко вырвался из материнских, тоже не больно-то сильных рук и подлетел к караульным. Те окончательно растерялись. Даже второй, что казался предприимчивее.

— Малец, кыш отсюда! — страшно насупившись, прошипел, нарушая устав, второй охранник, пока первый вновь спешно готовился к новому обмороку. — Вон мамка твоя бежит! Дуй к ней, да поскорее!

Сашка думал абсолютно иначе. И пока Варя не подоспела на выручку солдатикам, он ловко схватился за оружие первого, чутко угадав слабейшего, и рванул на себя, пытаясь отобрать. Поскольку тогда еще никакие камикадзе и шахиды были не в моде и ни о каких террористах слыхом не слыхивали, то караульные — теперь уже оба — были близки к шоку.

«Куда это смотрят врачи? — удивилась Варя, подлетая к сыну. — Какая медкомиссия и какие психиатры могли разрешить таким мальчикам охранять важнейший объект страны?! Додумались, кого здесь поставить! Суток пять размышляли да вычисляли, наверное! А то и больше!»

Но долго раздумывать по поводу недальновидности советских медиков казалось непозволительной роскошью. Требовалось немедленно спасать от ребенка бравую гвардию Кремля.

— Немедленно отцепись от солдат и дай мне руку! — скомандовала Варя и сама тотчас твердо завладела этой детской проворной рукой. — Ты что себе позволяешь?! Больше в Кремль ни ногой! Никогда не поведу! И не надейся!

Услышав ее громкое заявление, солдаты дружно выдохнули, словно по приказу. А Варя, не выпуская Сашкиной ладони, потащила его прочь из Кремля. Сын не очень сопротивлялся, шел довольно послушно и смирно — понимал, на чьей стороне сила и что его поведение оставляло желать лучшего. «Ничего, — спокойно думал Сашка, — мама все забудет и простит. Она забывчивая и рассеянная и любит утыкаться в свои книги. А папа и дед тем более. В следующий раз приду сюда с дедом или с папой и уж тогда точно отберу у военных пистолет. Надо, наконец, посмотреть, как он устроен».

— Безобразие! — зудела у него над ухом нудной осенней мухой мать. — Ты просто какой-то завоеватель! Просто викинг какой-то!

Сказала и споткнулась. Осеклась, подавилась своими словами… И замолчала. Сашка внимательно снизу взглянул на мать, чутко рассмотрел в ее лице что-то нехорошее, необычное и разумно решил со своими экспериментами немного повременить.

Они вышли из ворот и остановились ненадолго, вместе обдумывая, куда бы еще пойти погулять. День только начинался. Очень хороший теплый апрельский день. И возвращаться домой им обоим не хотелось.

— Варьюша… — сказал кто-то рядом, совсем близко. — Варьюша… Ну вот я и нашел тебя… А это, значит, твой сын…

Варя резко повернулась. Неужели прошло столько лет?.. Не может быть… А он, кажется, совсем не изменился, все такой же молодой, загорелый, веселый… Так сильно выделяющийся своим иностранным обликом и одеждой среди москвичей и гостей столицы, аккуратно, осторожно и даже боязливо обтекающих его с обеих сторон…

— Ты совсем не изменился, викинг… — пробормотала Варя. — Все такой же молодой и загорелый…

— Ты тоже, — усмехнулся он. — Но не загорелая. Мне нравится, как ты меня называешь.

— Так ведь лето еще начинается, — отозвалась Варя. — Еще успею почернеть… Вот поедем на дачу… А потом я уже немного постаралась… Вот!

В доказательство своих слов она слегка сдвинула ремешок часов, чтобы продемонстрировать белый ободок.

— Это грязь! — усмехнулся Алекс.

— Что? — по-детски обиделась Варя. — Какая грязь? Думай, что говоришь!

— А я как раз думаю! У вас наверняка что-нибудь с горячей водой. Ее отключили на время или случилась очередная авария. Ты знаешь, Варьюша, к советским профилактическим летним отключениям горячей воды я уже привык и даже почти приспособился. Потому что бывал в Болгарии и Чехословакии, которые пошли исключительно вашим социалистическим путем. Но когда здесь в доме, где я жил, отключили заодно и холодную воду…