Робинзоны Космоса - Франсис Карсак

Я перевел взгляд на чудовище: его роскошная фиолетовая окраска исчезла, теперь оно было матово-серым, округленным и походило на огромный, покрытый плесенью валун. Пари приближался. Предчувствуя какую-то опасность, я двинулся к нему, беспрерывно сигналя. Механик улыбнулся, еще раз помахал мне рукой и ускорил шаг. Я мчался к нему на полном газу! И все-таки опоздал.

Внезапно чудовище снова озарилось фиолетовым светом и ринулось на канадца. Пари увидел его, заметался, потом побежал назад к самолету. И тогда произошло нечто страшное и непонятное: послышался сухой треск, в воздухе мелькнуло нечто вроде синеватой искры, и канадец рухнул наземь. Еще через мгновение он исчез, поглощенный фиолетовым слизняком.

Остолбенев от ужаса, я нажал на тормоза. Чудовище повернуло и приближалось к машине. Я сорвался с сиденья, вскарабкался в башню к направляющим желобам, где еще с утра лежали ракеты, и лихорадочно закрутил ручки наводки. Снова выскочила синеватая искра, ударив в радиатор. Меня сильно тряхнуло. Это не было похоже на удар электрического тока — ледяной холод судорогой свел мое тело. И тут же я нажал кнопку спуска. Обе ракеты нырнули в живую слизь, находившуюся всего в десяти метрах от грузовика. Послышались два глухих взрыва, громкий искровой треск разрядов, и в воздух полетели клочья фиолетового студня. Чудовище скорчилось и замерло.

Я тронул грузовичок, осторожно подъехал ближе. Фиолетовое желе слабо вздрагивало, и последние искорки пробегали в его глубине. Но канадец исчез бесследно. Приоткрыв дверцу, я метнул в студенистую массу две зажигательные гранаты; от сильного жара она затрещала, сжалась и перестала трепетать.

Тем временем подошли остальные.

— Какой ужас! — пробормотал Джейнс.

— Боюсь, что мы ничего уже не можем сделать для вашего механика, — сказал я. — Разве что его похоронить.

Но когда мы разрубили топором сморщенное и ставшее словно деревянным тело этой твари, внутри оказался лишь золотой перстень с печаткой — и больше ничего!

В подавленном настроении мы погрузили два пулемета. Американские летчики сели в кузов, Этьен занял свое место у ракетной установки, и мы вернулись на корабль.

На следующий день нам пришлось сделать еще несколько рейсов, чтобы забрать остальное оружие, боеприпасы, электромоторы и все, что могло пригодиться. Последним повел грузовик Мишель и снова столкнулся с фиолетовой смертью. Он расстрелял издали четыре таких отвратительных и страшных слизняка.

Едва грузовичок вернулся на палубу, мы снялись с якоря и немедленно отплыли, угостив на прощание ракетным залпом слишком любопытную гигантскую гидру, которая разлетелась на куски. Теперь я чувствовал себя куда увереннее, нежели вначале. Во-первых, мы удачно выполнили свою миссию, а во-вторых, отныне я мог доверить управление людям, из которых по крайней мере двое действительно знали, что такое корабль и как им управлять.

Препоручив техническое командование полностью Джейнсу и его офицерам, мы с Мишелем оставили за собой лишь общее руководство экспедицией. Я отправил радиограмму в Кобальт-Сити, потом по совету Уилкинса попытался связаться с Нью-Вашингтоном. Как ни странно, мне это сразу удалось. Джейнс коротко доложил обо всем, передал нам благодарность правительства и приглашение посетить остров.

— Очень сожалею, — ответил я, — но сейчас принять приглашение не могу. До Нью-Вашингтона самое меньшее десять тысяч километров; у нас просто не хватит горючего. Сначала мы вернемся в Кобальт-Сити.

— Почему вы, французы, назвали так свой город? — спросил О'Хара.

— Да потому, что он больше всего походит на ваши города Дикого Запада восьмидесятых годов, во всяком случае мы их представляем именно такими.

Выбравшись из зловонной реки, «Темерер» взял курс на северо-запад. Дул сильный ветер, и наш кораблик низко кланялся волнам, несмотря на протесты кое-чьих желудков. Наполовину по-английски, наполовину по-французски мы продолжали разговор. Когда не хватало какого-нибудь слова, Бирабан выступал в роли переводчика. Первый день плавания прошел без происшествий.

К ночи море успокоилось, однако мы все же сбавили ход. Я оставил на мостике Смита и лег спать.

Пробудила меня необычная качка. Я прислушался, пытаясь сообразить, в чем же дело, потом понял: моторы не работали — и мы стояли. Торопливо натянув одежду, я поднялся на палубу.

— Что случилось? — спросил я у рулевого.

— Не знаю. Мы только что остановилась.

— Где американский капитан?

— На корме вместе с инженером.

Из люка высунулась голова Мишеля:

— В чем дело? Почему стоим?

— Сам не знаю. Иди сюда!

— Сейчас… иду.

Едва он произнес последнее слово, как раздался громкий всплеск и весь корпус судна вздрогнул. Я услышал звонкое английское ругательство, потом удивленный возглас и крик, страшный крик:

— Все вниз! Вниз!

В то же мгновение Смит сбил меня с ног и скатился в люк. Уилкинс буквально нырнул вслед за нами. Смит высунул голову, убедился, что на палубе никого не осталось, и задраил дверцу. При свете лампы я разглядел белые, искаженные лица американцев. С грохотом захлопнулась дверь матросского кубрика. Последовал новый толчок, и «Темерер» накренился на правый борт. Споткнувшись, я больно ударился о переборку.

— Говорите же, что это, черт побери?

Уилкинс наконец ответил:

— Гигантские кальмары!

Я почувствовал, что холодею от ужаса. С самого детства, когда я впервые прочитал «Двадцать тысяч лье под водой», эти животные наводили на меня панический страх. Еле ворочая языком, я проговорил по-английски.

— Пойдемте со мной!..

На подгибающихся ватных ногах мы поднялись по лесенке на закрытый мостик, выглянув сквозь большие иллюминаторы, я увидел, что залитая лунным светом палуба пуста. Только на носу за рамой ракетной установки извивалось нечто вроде толстого каната. Потом метрах в десяти от левого борта из черной воды всплыла на мгновение какая-то масса и щупальца замелькали в воздухе на фоне восходящей луны. Мне показалось, что длиной они были не менее двадцати метров!

К нам присоединился Мишель, потом остальные американцы. Смит рассказал, как все произошло. Когда оба винта сразу застопорило, он с Уилкинсом пошел па корму и нагнулся, чтобы узнать, в чем дело. Прямо на него смотрели огромные, чуть светящиеся глаза. Чудовище взмахнуло щупальцами, и тогда он закричал…

Мы попробовали запустить машину; винты вспенили воду, «Темерер» прополз несколько метров, потом моторы снова заглохли и последовала новая серия толчков и рывков.

— Подождем, — посоветовал Уилкинс.