Робинзоны Космоса - Франсис Карсак

И вот первый караван прибыл. Наблюдательный пост в устье Дронны сообщил о его приближении рано утром, когда корабли были еще на подходе. Грузовое судно и крейсер «Сюркуф» из-за слишком большой осадки стали на якоря на самой Дронне, а эсминцы поднялись по Изелю. Потом американцы уплыли большим караваном, составленным из крупных лодок. Мы отбуксировали переселенцев к их новым владениям. Было решено, что американцы удовлетворятся пока землями красных ссвисов, отложив завоевание территории слвипов пока до лучших времен именно потому, что за нее пришлось бы еще воевать.

Мишель прилетел на самолете незадолго до прихода седьмого, и последнего, каравана. Остров к тому времени почти полностью затонул, но в Новой Америке уже вырос город и семь деревень, а на полях созрел и был убран первый урожай. Город Нью-Нью-Вашингтон, как его называли в шутку американцы, насчитывал пять тысяч жителей.

Население Новой Франции тоже увеличилось за счет шестиста моряков с «Сюркуфа» и шестидесяти аргентинцев, пожелавших жить в «латинской стране». Кроме того, к нам присоединилось человек пятьдесят канадских французов. Сначала их отпугнуло наше коллективное хозяйство, хотя это распространялось только на промышленные предприятия, а скоро они убедились, что никто не мешает им ходить в церковь, если их туда тянет.

Норвежцы (сразу же после катастрофы они подобрали в море пассажиров тонувшего норвежского лайнера, и теперь их было человек двести пятьдесят) попросили отвести им часть нашей территории близ устья Дордони. Там они и обосновались, выстроив рыболовный порт.

В действительности никакого строгого разделения не существовало и смешанные браки были самым обычным делом. К счастью, у американцев оказалось гораздо больше женщин, чем мужчин, и многие наши моряки переженились еще в Старом Нью-Вашингтоне. Спустя год после Великого Исхода у меня родился первенец, мой сын Бернар, а Мишель женился на семнадцатилетней красавице норвежке Инге Унсет, дочери капитана норвежского грузового судна.

Мы помогли американцам смонтировать заводы. Они в свою очередь уступили нам часть своих станков и четыре самолета. Вместе с двумя американскими коллегами я обнаружил на их территории, но на землях слвипов, значительные нефтяные месторождения. А еще через пять лет мы объединились в Союз Республик Теллуса. Но до этого нам еще пришлось отвоевывать земли у слвипов. И был момент, когда едва не началась война с американцами, когда судьба нас всех висела на волоске.

Слвипы первыми открыли боевые действия. Однажды вечером сотни их воинов внезапно напали на маленький американский пост и перебили десять человек из двенадцати. Двум американцам удалось спастись на автомашине. Как только об этом стало известно, в воздух поднялись два самолета, но отыскать убийц не удалось: степи опустели, а непроницаемые для глаза леса покрывали слишком обширные пространства. Американцы снарядили легко вооруженную колонну, понесли большие потери и вернулись ни с чем. Тогда они обратились за помощью к нам, учитывая наш богатый опыт, и к нашим союзникам ссвисам.

Трудно представить себе более странную войну и более сказочное войско! В центре ехали на грузовиках мы и американцы, над нами кружили два самолета, впереди летел геликоптер-разведчик, а вокруг гарцевали существа иного мира, вооруженные луками и стрелами!

Кампания была трудной, не обошлось без потерь. Быстро сообразив, что в очередном бою они сразу будут разбиты, слвипы начали опустошать приграничные районы, отравлять источники и колодцы, совершать налеты на Новую Америку, на земли ссвисов и даже на Новую Францию, пробираясь к нам через горы.

В ответ эсминцы обстреляли две обнаруженные на побережье деревни слвипов. Самолеты нашли и разбомбили еще несколько селений. Но все это ничего не давало. Лишь когда мы углубились во вражескую территорию, перейдя даже будущую границу Новой Америки, слвипы решили, что пришел час решающей битвы.

На рассвете к нашему лагерю сразу со всех сторон галопом устремилось более пятидесяти тысяч черных бестий. Джейнс, который был командиром отряда, немедленно вызвал авиацию, и самолеты тотчас взлетели с аэродромов Нью-Вашингтона и Кобальт-Сити. При скорости около тысячи километров в час они должны были долететь быстро, но нам надо было суметь продержаться. Пятьсот американцев и триста французов, пусть даже прекрасно вооруженных, и пять тысяч ссвисов против пятидесяти тысяч разъяренных врагов, стрелы которых разят на четыреста метров! Положение было критическим! И главное — мы не могли использовать маневренность грузовиков: ссвисы окружали нас кольцом по тридцать рядов в глубину! Мы поставили все пятьдесят машин, кроме нашего старого бронированного грузовика, вокруг, легли за пулеметы и стали ждать.

Мы открыли огонь, когда враг был уже в шестистах метрах, и это чуть не стоило нам всем жизни. Нельзя было выжидать так долго! Слвипы едва не захлестнули нас черной волной. Автоматы и пулеметы косили врагов, как спелую пшеницу, ссвисы посылали в них стрелу за стрелой, но все напрасно! Через мгновение у нас было уже десять человек убитых и более восьмидесяти раненых, у ссвисов — сто убитых, а раненых вдвое больше.

Безумная отвага слвипов наводила ужас, а их живучесть казалась просто невероятной. Один из них продолжал мчаться даже после того, как двадцатимиллиметровая пуля оторвала ему руку вместе с плечом, и свалился замертво в двух шагах от американца. Это я видел своими глазами.

За первой атакой последовала вторая. Когда слвипы пошли на приступ в третий раз, наконец подоспели самолеты, но толку от них было мало: все смешалось в невообразимой свалке и летчики просто не знали куда стрелять.

Во время третьей атаки Мишель получил стрелу в правую руку, а мне наконечник пробил левую икру; впрочем, оба наших ранения оказались легкими. Как только враги были отброшены, самолеты начали поливать их пулеметным огнем и забрасывать бомбами и ракетами. Начался разгром! В открытой степи ряды слвипов расстроились и мы гнались за ними на грузовиках, расстреливая в. упор, в то время как Взлик со своими воинами вылавливал и добивал одиночек.

Кое-где враг еще пытался переходить в контратаки. Вечером мы нашли грузовик, где остались только трупы, сплошь утыканные стрелами. Но под покровом темноты уцелевшие слвипы бежали и больше не возвращались.

Зато вместо них появились сотни тигрозавров, привлеченных запахом крови, и нам пришлось выдержать еще одно сражение, стоившее жизни шестерым. Всего мы потеряли двенадцать человек, американцы — двадцать два, и ссвисы — двести двадцать семь. У нас было восемьдесят семь раненых; у американцев — сто сорок пять, у ссвисов — девятьсот шестьдесят. Слвипы, по самым грубым подсчетам, оставили на поле боя не менее двадцати тысяч.

После этого похода американцы построили цепь фортов вдоль всей своей границы, защита которой облегчалась еще тем, что она шла по гребню естественного сброса, протянувшемуся от моря до самых гор на расстоянии почти семьсот километров.

Два следующих года прошли спокойно, в мирном труде. Однако мы с сожалением видели, что американцы все больше и больше замыкаются в себе. К нам они почти не приезжали, если не считать единичных случаев: прилетит один самолет, и все. Да и мы стали бывать у них только по делу: для обмена сырьем или промышленными изделиями. К тому времени американцы открыли у себя угольные шахты, правда, не столь богатые, как у нас, но с лихвой покрывавшие все их нужды. К тому же среди нас мало кто говорил по-английски. Ну, и так далее и тому подобное.