Сороки-убийцы - Энтони Горовиц

— Этот дом повидал немало смертей, — заметил Пюнд.

— Да. Полагаю, подобное можно сказать о множестве сельских усадеб...

— Но не в отношении недавнего времени. Вы находились в отъезде во время смерти Мэри Блэкистон?

— Я уже сказал вам об этом во время встречи у церкви.

— Вы обмолвились, что были в Девоншире.

— Так и есть.

— Где именно?

Викарий явно растерялся и отвел взгляд.

— К чему вы задаете нам эти вопросы, мистер Пюнд? — сердито вмешалась его жена. — Неужто вы всерьез допускаете, будто мы с Робином, находясь далеко отсюда, совершили это преступление? Думаете, что мы тайком вернулись и столкнули бедную миссис Блэкистон с лестницы? Какой разумный мотив мог нами руководить? И это, наверное, мы отрубили сэру Магнусу голову, чтобы спасти Дингл-Делл, хотя толку в этом мало. Его мерзкий сынок с таким же успехом может продолжить дело.

Аттикус Пюнд развел руками и вздохнул:

— Вы не понимаете принципов работы полиции и сыщиков. Разумеется, я не допускаю, что это вы совершили то, о чем упомянули. И мне не доставляет удовольствия задавать вам эти вопросы. Но все должно встать на свои места. Каждое показание должно быть проверено, каждое движение исследовано. Очень может быть, что вы не захотите сообщить мне, где были. Но рано или поздно вам придется сказать это инспектору. Мне очень жаль, если вы рассматриваете мои действия как вмешательство в вашу личную жизнь.

Робин Осборн бросил взгляд на жену.

— Разумеется, нам не составляет труда ответить вам, — сказала та.

— Просто не очень приятно, когда с тобой обращаются как с подозреваемым. Если вы поговорите с менеджером отеля «Шепли-Корт», он подтвердит, что мы пробыли там всю неделю. Это близ Дартмута.

— Благодарю вас.

Они развернулись и пошли через Дингл-Делл обратно: Пюнд и Робин Осборн впереди, Генриетта и Джеймс Фрейзер сзади.

— Естественно, это вы руководили похоронами Мэри Блэкистон? — сказал Пюнд.

— Верно. Удачно, что мы вовремя вернулись, хотя я, конечно, мог в любом случае сократить отпуск.

— Хотелось бы спросить, заметили вы на церемонии неизвестного в деревне человека? Он стоял, как я понимаю, в сторонке, поодаль от остальных присутствующих. Мне сказали, что на нем была старомодная шляпа федора.

Робин Осборн задумался.

— Кажется, был там один мужчина в федоре, — сказал он. — И ушел он, насколько припоминаю, как-то внезапно. Но боюсь, что больше мне добавить нечего. Как понимаете, мое внимание было поглощено другими заботами. Но он определенно не заходил в «Герб королевы» выпить стаканчик на помин души.

— Вам доводилось понаблюдать за Робертом Блэкистоном во время службы? Интересно узнать, как вы оцениваете его поведение.

— Роберта Блэкистона? — Они дошли до куста белладонны, и викарий осторожно обогнул его. — И с какой целью вы спрашиваете о нем? Если вам так уж угодно знать, то я скорее сочувствую парню. Мне говорили про ссору, произошедшую у него с матерью. После ее смерти вся деревня только об этом и говорила. Но меня слухи не волнуют. Я думаю, что люди бывают очень жестокими или бесчувственными. Зачастую это одно и то же. Не стану утверждать, что близко знаю Роберта. Жизнь у него выдалась непростая, но теперь он встретил юную леди, и я очень за него рад. Мисс Сандерлинг работает в лечебнице, и я уверен, что она поможет ему остепениться. Молодые люди просили меня повенчать их в церкви Святого Ботольфа. С нетерпением жду этого события. — Осборн помолчал немного, потом продолжил: — Роберт с матерью ссорились, это всем известно. Но я наблюдал за ним во время погребальной службы — они с Джози стояли совсем рядом со мной — и могу сказать, что он искренне скорбел. Когда я дошел до последнего абзаца своего обращения, парень расплакался и закрыл лицо, пряча слезы, а Джози взяла его за руку. Мальчику больно терять мать, какие бы ни были между ними отношения, и я уверен, что Роберт горько сожалел о своих словах. Как гласит пословица: слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Каково ваше мнение о Мэри Блэкистон? — задал вопрос сыщик.

Осборн ответил не сразу. Он продолжал шагать до тех пор, пока они снова не оказались в саду его дома.

— Она была важным членом деревенской общины. Ее будет не хватать, — произнес наконец преподобный.

— Мне хотелось бы почитать текст вашей речи на похоронах, — заявил Пюнд. — Не осталось ли у вас, часом, экземпляра?

— В самом деле? — Взор викария просветлел. Он вложил в эту речь много труда. — Да, он у меня сохранился. В доме. Зайдете к нам? Нет, не утруждайтесь, я сам принесу.

Он вбежал в кухню через стеклянную дверь. Пюнд обернулся как раз в тот миг, когда Фрейзер и жена викария вышли из Дингл-Делла, в спину им светили косые солнечные лучи. Да, все верно, подумал сыщик. Этот лес — совершенно особенное место, достойное того, чтобы его защищать.

Вот только какой ценой?

7

Тем вечером произошла еще одна смерть.

Доктор Редвинг снова поехала в Эштон-Хаус, и на этот раз ее сопровождал муж. После полудня позвонила старшая медсестра, и, хотя ничего особенно тревожного она не сказала, ее тон был достаточно красноречивым: «Было бы хорошо, если бы вы заглянули к нам. Думаю, вам следует приехать». Доктору Редвинг и самой приходилось делать подобные звонки. Старый Эдгар Реннард так и не оправился от небольшого падения на прошлой неделе. Напротив, он, похоже, ушиб или сломал что-то, потому с того времени начал стремительно угасать. Во время последнего приезда дочери он постоянно спал. Старик почти ничего не ел, ограничиваясь несколькими глотками воды. Жизнь покидала его буквально на глазах.

Артур и Эмилия сидели на неудобных стульях в излишне светлой комнате, глядя, как под одеялом поднимается и опускается грудь старика. Каждый знал, о чем думает другой, но не хотел облекать это в слова. Сколько еще придется им пробыть здесь? В какой момент прилично будет счесть свой долг исполненным и поехать домой? Станут ли они винить себя за то, что не дождались развязки? Да и есть ли какая-нибудь разница?

— Можешь уйти, если хочешь, — сказала наконец Эмилия.

— Нет, я останусь с тобой.

— Уверен?

— Да, конечно. — Артур немного подумал. — Кофе хочешь?

— Было бы здорово.

Невозможно было вести беседу в комнате с умирающим человеком. Артур Редвинг встал и потихоньку пошел на кухоньку в конце коридора. Эмилия осталась с отцом одна.

И в этот миг Эдгар Реннард совершенно неожиданно открыл глаза, как если бы просто дремал под телевизор. Он сразу увидел дочь и ничуть не удивился. Возможно, в его сознании она никуда и не уходила, потому что старик сразу вернулся к теме, затронутой во время последней их встречи.

— Ты ему сказала? — спросил он.