Разборки в тестовом режиме - Анатолий Сигов

Он попробовал связаться с генералом Семичевым, но тот не стал с ним разговаривать, и его отослали к какому-то подполковнику, который ничего толком не сказал, но попросил письменно изложить содержание встречи. И опять все замкнулось на нем. А не хотелось бы. Дело депутата и его жены разрасталось как снежный ком, и он уже был не рад, что ввязался. Денег никаких, а проблем – до утра.

Понимал, что Шаров рвется к нему, потому что забеспокоился. Еще бы! Его ребята хорошо поработали, когда прошлись по его окружению. Но кто знает, что у него на уме. Прикинул и решил, что ничего не теряет, и, может быть, личная встреча с депутатом все и прояснит. Если придет о чем-то просить, как в 98-м, тогда можно попробовать из него что-нибудь выдавить. Если явится ругаться, то пусть идет на Лубянку. Там его быстро поставят на место. Формально депутату нечего ему предъявить. Полковник выполнял распоряжение, поступившее сверху.

«Ладно! Как пойдет! Сориентируемся по обстановке».

Москва

Он пришел туда взвинченным. По пути замахнул две рюмки коньяка в какой-то забегаловке и даже не почувствовал вкуса. Нужно было, наконец, пресечь типов, шнырявших вокруг. Марина извела его вопросами «почему». У нее в голове бродили всякие идиотские мысли. Арестуют, все отнимут. Шаров устал объяснять жене, что к нему ни с какого бока прицепиться не смогут. Он – депутат. Но скандалы происходили почти каждый день, когда она, насмотревшись новостей по телевизору о том, что взялись за очередного чиновника, вновь и вновь накидывалась на него с вопросами. И, уже не стесняясь, орала на всю квартиру, что если, мол, Лужкова скинули, то и с ним запросто разберутся. При чем здесь Лужков? Ничего не соображала баба. А сам стал задумываться, а не насажали ли ему фээсбэшники клопов, и как они радуются, слушая их перепалку.

Слава богу, Марина решила свалить на две недели в Мексику, и Шаров считал дни до ее отъезда. Вопрос финансирования он решил, хотя и не без проблем. Пришлось идти на поклон к спонсору, и тот соблаговолил оплатить агентству стоимость поездки по безналичному расчету. Было противно просить, но деваться было некуда. Ему хотелось передышки от семейной жизни, а свои отдавать не хотелось. Не так уж много осталось.

Полковник заставил себя прождать минут пятнадцать, и к его появлению в комнате для приема посетителей Шаров уже кипел.

– Я тебе, что, дворник с улицы? Ты, что, не знаешь, кто я? Я тут часами должен тебя дожидаться?

– Успокойтесь, господин Шаров! – начал полковник официальным тоном. – Вы находитесь в учреждении, где существуют дела первостепенной важности, требующие внимания.

– А я что? Дело третьей свежести? Для тебя, что, народный избранник – фуфло подзаборное?

– Я знаю, кто вы. Прошу вести себя соответствующим образом. И не тыкать мне!

Этот полковник довел его. Нужно было показать ему, кто он есть. Шаров снизил тон.

– А тебе напомнить, как ты сам со мной обращался в 98-м? Я еще не забыл. Ты тогда не был таким обидчивым, когда бабки из меня выкачивал.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Если вы будете продолжать в подобном тоне, то наша беседа не состоится.

– Состоится!

Шаров позволил себе развалиться на стуле и остыть.

– Я знаю, что ты скоро снимешь погоны. Уже присмотрел себе тепленькое местечко? А могут туда и не взять. Мне достаточно сделать пару-тройку звонков, и от тебя станут шарахаться. Будешь цветочки на грядках поливать на даче.

– Господин Шаров! Прекратите этот балаган! Вы забываете, где находитесь.

Шаров придвинулся к полковнику и сказал вполголоса:

– А я еще не забыл, хотя уже сколько времени прошло. И помню, кто мне давал специалиста и для каких дел. И могу шепнуть кое-кому, кто организовывал одно мероприятие по быстрому решению деловых вопросов. Сам знаешь кому.

Полковник наклонился к нему и также вполголоса ответил:

– И я могу шепнуть твоему дружку кое-что. Тем более что он опять пошел в бандиты и мочит всех направо и налево. Ему будет очень интересно узнать, кто его заказал в 98-м.

Это было неожиданностью. Шаров слышал, что Володька толкнул бизнес и исчез. После этого он вздохнул спокойно и решил навсегда забыть тот давний эпизод. И вот он всплыл опять. Посчитав, что полковник гонит пургу, сощурился.

– Да он сейчас лежит на песочке где-то на острове Фиджи и пьет ром из кокосового ореха. Ты мне тут не труби!

Полковник оскалился в подобие улыбки.

– А вот и нет. Он где-то здесь, в Москве, пьет родимую пшеничную, и за ним менты гоняются. Показать ориентировочку на него? Он тут уже попортил шкуру некоторым гражданам и на этом не остановится. Полагают, у него списочек на ликвидацию имеется.

Шаров знал Володьку лучше, чем кто-либо другой. Сколько лет дела вместе делали! Если тот взялся за кого-то, его уже не остановить. По спине прошел озноб.

– Ну, что? Будем продолжать хамить или поговорим по существу, Валерий Петрович?

Полковник торжествовал. И добавил:

– А ко мне следует обращаться: Алексей Акимович. Не забудете, пожалуйста!

Но Шаров уже пришел в себя.

– Так ведь и я могу шепнуть Володьке, кто проводочки подсоединял.

Он тоже решил попугать, чтобы полковник знал, с кем имеет дело.

– Можете. Давайте устроим гонку: кто первый. Только у меня больше шансов. У вас с ним контактов нет. А мы – организация. Да еще и тесно взаимодействующая с ГУВД. Будем бодаться или как?

Шаров молчал и обдумывал ситуацию. Совсем все нехорошо складывалось.

Он решил сменить тему.

– А что, Алексей Акимович, твои-то вокруг меня кругами ходят?

– А мы, Валерий Петрович, проводим оперативные мероприятия. Не угрожает ли какая-нибудь опасность. Вы же, как сами изволили выразиться, – народный избранник. Правда, друзья у вас в бандитах ходят.

– Не угрожает. Ничего мне не угрожает. Что-то еще?

– Не скрою, что имеются некоторые сигналы. Но, как сами понимаете, больше ничего сообщить не могу. Не положено.

– Да пошел ты со своим «не положено». Давай! Выкладывай!

– Смените тон, Валерий Петрович! Себе же делаете хуже. Ничего вовсе не узнаете.

«Падла! Денег хочет. Где же их взять? Этот хапает – не стесняется».

– Так ведь я только с тебя начал. Думал, что поговорим по-человечески. Смотрю – не получается. Но могу сходить и повыше.

– А вы сходите, Валерий Петрович! Сходите! Послушайте, что вам там скажут!

«Уже, наверное, пронюхал, что я пытался».

Шаров, видя, что говорить больше не о чем, стал подниматься. Понятно, чего хотел полковник, а отдавать ему последние, которые еще остались, он не собирался.