Похититель ангелов - Александр Горский

— И что, помогло это дикобразу?

День был прохладный, и изо рта после каждого слова вырывалось небольшое облачко пара.

— Да не особо, — усмехнулся Матвейчук, — так оба и померли. Вовремя распушаться надо, Крылова, вовремя!

Настроение подполковника вновь улучшилось.

— Кстати, что там по вашему, точнее, теперь нашему подозреваемому? — Он спустился с крыльца и направился к ожидавшей их машине.

— Пока ничего, — Виктория поспешила вслед за Матвейчуком, — вчера установили наблюдение за квартирой, но было уже поздно, скорее всего, Громов уже спал. Во всяком случае, никакого движения в окнах не заметили, и свет был выключен.

— Может, спал, — кивнул подполковник, — а может, его в квартире и вовсе не было. Ежели это он и есть наш клиент, то как он у себя в квартире быть может? Это ж почти тысяча километров отсюда будет.

— Вы думаете, это он, Владимир Евгеньевич?

— Да я ничего не думаю, Виктория Сергеевна, — Матвейчук остановился у машины и закурил, делая короткие, быстрые затяжки, — пока у нас ничего нет, чтобы делать какие-то выводы. А чем вам его кандидатура не нравится? Самый хороший вариант был бы, особенно с учетом того, что больше у нас и нет никого. Или вам его жалко? Офицер, орденоносец, да еще и сына потерял. Жалко, признайтесь.

— Жалко, — неохотно кивнула Крылова, чувствуя на себе насмешливый взгляд подполковника.

— Это хорошо, что жалко, — неожиданно одобрил Владимир Евгеньевич, — не окаменела еще, значит. Главное, чтобы твоя жалость на соображалке не сказывалась, а так пусть будет. Только я тебе одно скажу, ты запомни, может, еще пригодится. Если человек жалость к себе вызывает, ну или там сострадание, не важно, как ты это называть будешь, — это значит, что его жизнь из зоны комфорта выкинула. А когда с человеком такое происходит, он что угодно может сделать, такое, чего от него не то что мама с папой, он сам от себя раньше не мог ожидать. Это не значит, конечно, что всех, кого жалко, надо сразу в кутузку тащить, но присмотреться к ним никогда не мешает. Кстати, о присмотреться. Время уже третий час. Он что, этот Громов, в зимнюю спячку завалился? Свяжись с группой наблюдения, пусть квартиру пощупают, надо узнать дома он или нет, в конце концов.

— Так, а что им сказать, пусть прямо в дверь звонят или чтобы что-то придумали?

— Да ну что они могут придумать? — скривился Матвейчук. — Пару недель назад придумали. Газовую плиту проверить решили, дебилы.

— И что, взорвалась? — испугалась Крылова.

— Да лучше б взорвалась, — подполковник раздраженно отбросил окурок в сторону, — дом вообще не газифицирован был. Им еще дверь не открыли, а они уже спалились, балбесы. Пусть так в дверь звонят. Если Громов дома, значит, он здесь не при делах. А если его нет, то значит, надо искать.

Спустя час, когда в Цибино уже добрались остальные выехавшие из Москвы на микроавтобусах сотрудники следственной бригады, группа наблюдения доложила о результатах проверки. В квартире никого не было, во всяком случае, на звонки в дверь никто не отреагировал и за дверью было тихо. С помощью участкового, которого привлекли для опроса жителей подъезда, удалось установить, что жил Денис Громов в квартире один, жил тихо, ничем не привлекая к себе внимания. Видели его соседи крайне редко, отчего у них сложилось впечатление, что он часто бывает в отъезде, однако куда он может уезжать и чем вообще занимается, не знал никто.

— Забавно, мужику столько лет, а про него никто ничего сказать не может, — Мясоедов с удовольствием потягивал крепкий кофе из огромной щербатой кружки, — надо прежний адрес его пробить, где он жил до того, как квартиру продал, может, там соседи чего знают. А жена-то у него где? Раз ребенок был, значит, и жена должна быть, или я чего-то не догоняю?

— Прошлое место жительства уже отрабатывают, — Крылова поставила чашку с кофе перед Матвейчуком, и тот благодарно кивнул, — только сейчас день, все на работе. Опера выловили одну старушку, но она толком ничего не знает. Сказала только, что жена Громова бросила, но это мы и без нее уже знали. Говорит, что якобы она сейчас живет с их бывшим соседом, но он, наверное, тоже на работе, так что ни с ним, ни с бывшей женой пообщаться пока никому не удалось. Там дежурит оперативник, будут ждать вечера, когда люди появятся дома.

— Одуреть можно, — Жора с шумом втянул в себя горячий кофе, — вот мужика жизнь по голове лупит, я думал, такое только в кино бывает.

— А чему ты удивляешься? — усмехнулся Матвейчук. — Тому, что жена к соседу ушла? Так это, я тебе скажу, сплошь и рядом бывает, ничего особенного.

— Угу, ничего особенного, — буркнул Жора, — тут еще трижды подумать надо, прежде чем на ком жениться.

— Главное, чтобы с соседями повезло, — язвительно отозвалась наливающая кипяток себе в чашку Крылова, — а то вдруг красивее тебя окажутся. Или умнее.

— Ах да, Карнаухов мне говорил, а я и забыл совсем, — заулыбался Владимир Евгеньевич, — вы же у нас будущая ячейка общества. Когда свадьба?

— А я вот теперь и не знаю, когда у нас свадьба, — Крылова ожесточенно размешивала в чашке сахар, наполняя небольшой кабинет оглушительным звоном, — жениху, видите ли еще подумать надо. Трижды! — Она бросила чайную ложечку на стол. Та, дребезжа, проскользила по лакированной поверхности и упала на пол.

— Ну, Викусик, не дуйся! — примирительно послал ей воздушный поцелуй Жора и полез под стол доставать ложку.

— Ладно, давайте вы свои разбирательства на потом отложите, хотя бы до вечера, — попросил Матвейчук, — а то ведь нам работать надо. Я, кстати, вот что подумал, — он взглянул на немного успокоившуюся Крылову, — почему бы вам, Виктория, не вернуться к нашей чудесной Оксане Андреевне и не побыть там некоторое время. Может быть, вам удастся установить с ней какой-то контакт, так сказать, по-женски. Да и вообще, с преступником вы уже общались, так что, думаю, вам стоит поприсутствовать при разговоре.

— Хорошо. — Крылова отставила в сторону почти полную чашку кофе.

— Вы уж допейте сначала, — улыбнулся Матвейчук.

— Что уж тянуть, поеду, — Виктория встала из-за стола и направилась к двери, — кой-кому тут стоит подумать как следует. Не хочу мешать.

— Да уж, Георгий, попал ты, — прокомментировал подполковник, предусмотрительно дождавшись, когда дверь за Крыловой закроется.

— Ничего, может, вечером амнистируют, — неуверенно отозвался Мясоедов.

* * *

Однако вечером ему так и не удалось побыть с Викой наедине. В половине седьмого на связь вышел похититель. Поначалу его разговор с Оксаной Андреевной складывался, как определила для себя сама Крылова, не очень конструктивно. Выслушав очередную гневную тираду Ходжаевой, преступник на несколько минут прервал общение. После того как телефон зазвонил вновь, Оксана Андреевна некоторое время молча слушала то, что ей говорил преступник, с каждой фразой становясь все бледнее, один раз она позволила себе произнести короткое «да», а затем передала телефон Крыловой: