Мадам «Нет» - Екатерина Максимова

Никогда не было у нас никаких массовиков-затейников. Это исключалось! Иногда в Щелыкове сменялась администрация, а в руководстве дома отдыха появлялись какие-то отставные военные. И у каждого нового начальника сразу возникал порыв «правильно» организовать для нас «культурный отдых». На веранде старой столовой вешали репродуктор, и начинали греметь советские песни. Выключить его почему-то никогда не получалось. И тогда на крышу с ведром воды залезали Владлен Давыдов или Виталий Доронин и заливали этот репродуктор, чтобы он наконец замолчал!

Еще одна особенность Щелыкова – там совсем нет возрастного деления, и с давних пор среди моих друзей-щелыковцев далеко не все оказались моими ровесниками или людьми, близкими мне по возрасту. А больше половины тогдашних моих сверстников надолго стали мамиными друзьями, подругами самыми настоящими, хотя многие ей во внучки годятся. Иногда звонят маме по телефону: «Татьяна Густавовна, мы знаем, что Катя с Володей уехали, так мы к вам в гости придем!»

Вообще, мама – человек в Щелыкове очень уважаемый. Принимает самое деятельное участие во всех мероприятиях и затеях щелыковских, везде поспевает. Если вспомнить «Аркадиады», то почти в каждой звучат песни или какие-то стихи, где шутливо-любовно поминается Густик (это мамино шелыковское прозвище):

Или:

Посвящают маме даже «искусствоведческие» эпиграммы:

С утра вокруг мамы начинается такое хождение-кружение, переговоры: «Татьяна Густавовна, мы вас сегодня ждем на именины!», «Татьяна Густавовна, приглашаем вас на день рождения!», «Не забудьте – сегодня идем в Покровское!», «Собираемся у Красного обрыва!», «Татьяна Густавовна, берите корзинки – в Зачарованном лесу появились белые!» и так далее. У нее на все хватает сил и самого живого интереса к людям и событиям! Помню случай, когда мама (она по-прежнему проводит каждое лето в Щелыкове) вместе с друзьями пришла к нам в гости в Рыжевку (куда мы с Володей переселились в последние годы). Стояла безумная жара, мы какое-то время посидели за столом, и мама собралась обратно, опять пешком, а ведь до дома отдыха около шести километров. Ушла с друзьями уже к вечеру, и мы договорились, что, как только она вернется к себе в номер, позвонит нам. Стемнело – звонка все нет! Мы уже начали волноваться: человек она немолодой, прошла больше десяти километров, жара, давление, и вообще, нагрузка за день большая… Наконец в первом часу ночи (!) мама взяла трубку и очень удивилась нашей тревоге: «А что вы беспокоитесь-то? Просто от вас я тут еще к одним друзьям зашла, совсем рядом, километрах в трех, посидели немножко. Все нормально!»…

Мамин день рождения – 3 сентября – традиционно отмечает все Щелыково. А на 80-летний юбилей ее торжественно провозгласили Королевой Щелыкова и возложили на голову корону из березовой коры. Тогда мы собрались не в самом доме отдыха, а в соседней деревне Лобаново у наших друзей Наташи и Леши Спиваков, где смогли усадить за стол всех. Было очень много народу, приехали гости даже из Москвы. Угощение для праздничного стола готовила целая артель помощников. Испекли огромный пирог, на нем установили восемьдесят свечей. Говорили множество добрых слов, поздравляли, рассказывали разные щелыковские истории, связанные с мамой. А она вспомнила другой свой день рождения, очень давний, когда я была совсем маленькой. Тогда в Москве праздновали победу над Японией, по улицам развесили флаги, и, когда кто-то из взрослых меня спросил, в честь чего висят флаги, я с гордостью объяснила «Разве вы не знаете?! Сегодня день рождения моей мамы, поэтому всю Москву украсили!»…

Юбилейное гулянье растянулось надолго: и капустник организовали, и стихи, и оды читали в мамину честь, и романсы пели, а я цыганочку на столе сплясала! Когда стемнело, устроили салют. Между прочим, ракеты для фейерверка я везла аж из Канады: боялась, прятала в чемоданах под платьями эту «контрабанду». Зато праздничный салют получился великолепный!

Как-то одного мальчика из соседней деревни спросили: кем он хочет быть, когда вырастет? Ребенок, не задумываясь, ответил: «Отдыханцем!» Так нас местные жители называют.

Да, нигде я не отдыхаю так, как здесь! Я много ездила, много видела, но отдыхаю только в Щелыкове. Конечно, под Кинешмой природа дивно хороша, но, говоря откровенно, разве у нас в России нет других красивых мест? Вся Волга, весь Валдай, да мало ли где еще! Но здесь важны для меня общение, люди, традиции, вся эта атмосфера, и потому Щелыкова мне всегда не хватает. По-разному складывалось: когда на неделю сюда приезжала, когда на месяц, но все, казалось, мало! Приезжала на три дня и мечтала: ну хотя бы еще дня два здесь побыть! Приезжала на неделю и расстраивалась: мне бы еще деньков десять! Каждый раз придумываю причины, чтоб только остаться подольше, не покидать Щелыкова…

Отъезд из Щелыкова для меня – всегда стресс, всегда душевная травма. Меня охватывает чувство, будто я оставляю здесь все хорошее и возвращаюсь во все плохое. Как-то мы уезжали в Москву вместе с режиссером Александром Аркадьевичем Белинским. Я забилась в угол машины и мрачно молчала. На все попытки Александра Аркадьевича меня как-то разговорить только рычала сквозь зубы:

– Не трогайте меня…

– А что случилось?

– Не трогайте меня!

– Да что такое?!

– Не трогайте меня!!! Я расстаюсь со Щелыковом…

Потом Белинский делился впечатлениями: «Я в жизни ничего страшнее не видел!»

Однажды у нас с Володей набралось целых два месяца отпуска. И вот мы стали строить планы: и Байкал надо бы посмотреть, и Иссык-Куль, и еще где-нибудь побывать – благо время есть. Решили: отправимся куда-нибудь на месяц, что-то новое посмотрим, а уж потом – в Щелыково. И вот чем ближе надвигался этот отъезд «куда-нибудь», тем чаще дома звучало: «А может, не на месяц поедем, может, на пару недель, а потом…» И постепенно этот срок все укорачивался, укорачивался, и уже вплотную подошло время, когда нам надо куда-то отправляться. В конце концов Володя сказал: «Я понял. Мы едем в Щелыково на все два месяца Давай, поедем! Чтоб ты этим уже просто “наелась”. Тогда мы поймем, что надо бывать и в других местах». Остались в Щелыкове на два месяца, отдохнули великолепно, но, когда время вышло, я только вздохнула: «Эх, хотя бы еще месячишко!»…