Ангел мертвеца - Вадим Юрьевич Панов

наказаны.

– Надеюсь.

Природная шепелявость Красных Шапок проявлялась у одноглазого Кувалды особенно сильно, однако Схинки понимал его прекрасно. Во всяком случае, понимал то, что ему было нужно.

– А сейчас, может, пройфём в мой офис? – угодливо предложил великий фюрер.

– Может, и пройдём, – согласился орангутан. – Тут у вас пованивает… – И он махнул правой лапой на главную достопримечательность Южного Форта. – Что это?

– Куча.

– Зачем?

– Ну… – протянул Кувалда, размышляя, как доступнее всего объяснить животному необходимость мусорного места.

– Я понимаю, что это и зачем нужно, – продолжил Схинки. – Я не понимаю, зачем вы вокруг неё живёте?

– А гфе ещё? – испугался одноглазый, предположив, что, пошутив насчёт истребления, злобный орангутан перейдёт к другим репрессиям – географическим – и прикажет перевезти семью в какую-нибудь глушь. – Мы тут фавно.

– Вижу, что давно, – ответил Схинки, переводя взгляд с кучи на «Средство от перхоти» и обратно. – Много успели наложить.

– По легенфе, куча тут была всегфа, – сообщил великий фюрер. – И тем привлекла внимание наших великих первопрохофцев и первооткрывателей. Они почуяли её и решили остаться.

– Зачем? – вновь не понял орангутан.

– Чтобы потом вокруг возник Южный Форт, – бодро отрапортовал Кувалда, торопливо припоминая содержимое южнофортового школьного учебника. – Куча стала знаком для преофолевших невифанные невзгофы…

– Так, – перебил разошедшегося фюрера Схинки. – Я правильно понял, что ты в целом абсолютно такой же, как они?

Он повёл лапой в сторону зевак.

– Только поумнее.

Схинки так посмотрел на Кувалду, что тот решил в ответ посмотреть на орангутана снизу вверх, но как ни старался – не получилось. Возникла неловкая пауза, во время которой Схинки перевёл взгляд на главный кабак Южного Форта.

– А там что?

– «Срефство от перхоти», – ответил одноглазый.

– Вы его пьёте?

– Мы в нём пьём, – уточнил великий фюрер.

Половина большой витрины заведения была заделана фанерой, чётко указывая на то, что в «Средстве от перхоти» действительно пили и последствия питья бывали самыми разными.

– А почему оттуда тоже воняет? – осведомилось любознательное животное.

– Обеф скоро.

– Это многое объясняет, – после короткой паузы произнёс Схинки. – Вы это на спор едите?

– Что именно?

– То, чем воняет.

– Так вефь феньги на виски ухофят, – развёл руками Кувалда.

Орангутан шумно выдохнул и подумал, что куча, в общем, попахивает вполне терпимо. И оглядел здоровенный парадный портрет великого фюрера – со всеми орденами и регалиями, который являлся третьей приметной достопримечательностью двора после мусорной кучи и «Средства от перхоти». Но, в отличие от них, не вонял.

– Не хотите осмотреть казармы?

– Нет, хватит с меня открытий, – решил Схинки. – Общее представление я составил, и этого вполне достаточно.

– Тогфа прошу в офис.

– Гм… ну, проси, проси…

Наверх великий фюрер не скакал через пять-шесть ступенек, но поднялся достаточно быстро, удивляясь тому, что орангутан за ним поспевает. А поднявшись, принялся открывать тяжеленную дверь, надёжно защищающую офис демократически избранного лидера семьи от подведомственного народа.

– У меня тут фокументы разные важные хранятся, – объяснил Кувалда, перехватив взгляд обезьяны. – Ну и казна семейная в вифе наличности, которую беречь нафо.

– Я понимаю, – кивнул Схинки, с уважением разглядывая мощную преграду.

– Вот шасы мне и помогли фобро уберечь.

– Потому что народ на казну глаз положил?

– Они, мля, на всё глаза клафут, что плохо лежит, – посетовал великий фюрер. – Но фругого нарофа у меня фля меня нет.

– Да, я помню, – отозвался орангутан, первым входя в помещение. – А тут у тебя миленько.

Длинный стол, покрытый следами многочисленных попоек и государственных совещаний, разномастные стулья вокруг него, копия парадного портрета на стене и ещё пара картин, изображающих великого фюрера во время славных деяний: «Штурм берегового укрепления вечером» и «Налёт драконов утренний». На обоих батальных полотнах лидер Красных Шапок выглядел молодцевато и даже величественно. Только левая картина была немного изрезана, а на правой кто-то маркером написал неприличное слово, скорее всего, обращённое к врагам фюрера и нации.

– Сам рисовал?

– Шасам заказал.

– Не поскупился.

– Так вефь фело госуфарственной важности, – ответил Кувалда. – Пропаганфа необхофима всегфа!

Судя по всему, одноглазый кратко пересказал нехитрые тезисы, с помощью которых ушлые шасы развели его на создание полотен.

– Только надо их отреставрировать.

– Слушаюсь!

Схинки с сомнением посмотрел на самую чистую лавку, потом – на свои ярко-зелёные шорты, потом взглядом поискал на столе что-нибудь чистое – подложить, потом вздохнул и уселся так. Всё это время Кувалда раздумывал над тем, чтобы предложить высокому лохматому гостю стаканчик виски… То есть великий фюрер очень хотел выпить стаканчик виски, но было бы невежливо не предложить, а предложить было боязно, вот и приходилось терпеть.

– Ты знаешь, зачем я здесь? – осведомился Схинки, жестом дозволяя Кувалде как-нибудь пристроиться за столом.

– Познакомиться?

Несколько мгновений орангутан хлопал глазами, а затем выдал широкую и весёлую ужимку:

– Ну, в самомнении тебе не откажешь.

– Это у меня есть, – не стал скрывать великий фюрер.

– Ты уже видел, что устроили твои кретины?

– Смотря, что вы имеете в вифу, – дипломатично отозвался Кувалда. – Они постоянно устраивают.

– А ты молодец, – одобрил Схинки. – Неплохо держишься.

– Это у меня тоже есть. Я вефь великий фюрер.

– Да ещё у таких идиотов.

– Стараемся как можем…

– Да, я помню, стараетесь, но пока не выходит.

– Нам бы госуфарственных фотаций, – вдруг попросил Кувалда. – На процесс.

– На процесс у человского правительства проси, нам результат нужен, – отрезал орангутан. И показал дикарю смартфон с открытым видеофайлом. – Видел это?

– Фа кто же не вифел? Фаже фва раза посмотрел или три, – осклабился великий фюрер. – Это вифосик про то, как феньги из ниоткуфа в никуфа сами пафают. Очень прикольно.

Несколько мгновений орангутан смотрел на ржущего великого фюрера, после чего убрал смартфон и вздохнул. Но перед этим, кажется, тихо выругался.

– Ты знаешь, кто эти деньги из ниоткуда в никуда бросал?

– Нет, – насторожился одноглазый. – А разве они не сами?

Судя по всему, тот факт, что пачки денег вроде как появлялись сами по себе, больше всего радовал Кувалду. И, наверное, весь его народ. Потом они, конечно, исчезали, однако об этом дикари старались не думать.

– Это твой придурок Штапи… Штепу… Штоп…

– Штыпсель? – угадал великий фюрер.

– Да, – подтвердил Схинки.

– И что он?

– Урбек сказал, что нанял твоего Штруделя…

– Штыпселя.

– Или его. – Орангутан так посмотрел на Кувалду, что тот прикусил язык. – Так вот, Урбек нанял Штангеля переместить деньги из точки А в точку Б, но этот дурак забыл навести морок на путь следования денег, из-за чего у нас теперь по человским соцсетям гуляет весёленькое видео, которое тебе так нравится, а у Службы утилизации волосы дыбом стоят из-за дикого нарушения режима секретности.

– Я ничего такого не знаю, – мгновенно заявил одноглазый, чуя приближающиеся репрессии, возможно, даже вечную