Грязная бомба - Александр Афанасьев

– Патроны есть?

– Есть. Я охотник.

Хорошо, что калибр самый распространенный – триста восемь и девять миллиметров.

– Откуда это?

– Из армии… Народной армии ГДР, – пояснил великан, – след никуда не приведет, винтовки закупались нелегально.

Великан прошел к деревянному шифоньеру, достал две пачки патронов – «Лапуа», одни из лучших в мире.

– За домом есть позиция, найдешь. Можешь пристрелять винтовку. Не стесняйся, здесь частные владения, а я – лицензированный охотник. А я пока приготовлю ужин…

Винтовка моих опасений не подтвердила: тот, кто нарезал резьбу под глушитель, знал, что делает. Если не знать, то можно повредить ствол. Конечно, глушитель немного устарел, да и замыкался на ствол самым примитивным образом – накручивался на резьбу, но думаю, что это мне не помешает. Возможно, он мне и не потребуется. Винтовка при стрельбе издавала щелчок, а пистолет – нечто похожее на «карц!» Стрелять с глушителем было очень сложно, он был большим и закрывал прицел, но если почти в упор, то сойдет. Я вспомнил Тома Клэнси и подумал, что неплохо было бы нанести поверх глушителя белую полосу краской. Надо спросить, есть ли тут краска, есть, наверное…

Я вернулся в дом. Там был уже накрыт стол, типично немецкий, с капустой, большим количеством изделий из теста и мясом. Только вместо пива – чай…

– Сегодня можешь переночевать здесь, но завтра ты должен уйти, – сказал великан, – на границе будь осторожен, тебе лучше взять другую машину. Можешь привлечь внимание полиции, хотя границ сейчас нет, полиция там стоит, дешевые машины и грузовики досматривают – ищут мигрантов. На той стороне будь особенно осторожен – там бандиты появились, на дороге грабят. Украинские бандиты.

– Почему вы помогаете нам? – спросил я.

Вместо ответа – великан вышел, и, когда я уже подумал, что он звонит в полицию, он вернулся. В его руках была электронная рамка для фотографий, он перемотал изображение и поставил рамку на стол.

– Это мой внук, Дитер, – сухим, спокойным голосом пояснил он, – снимок сделан семь лет назад. Когда… когда все началось, он был еще младенцем. А это… его супруг… Тимоти. Они познакомились по Интернету. Фотография сделана на их свадьбе.

– Понятно…

Papa ich bin schwul. Папа, я педераст. Такие плакаты висят сейчас на каждой автобусной остановке в Берлине. Это считается нормально. Со слов «Ich bin schwul und das ist gut so», «Я педераст, и это хорошо», – начал свою первую речь и Клаус Воврайт, мэр Берлина…

– А это мой сын и отец Дитера, Вольфганг, – сказал великан, – он снял для них ресторан в Берлине, договорился о венчании в кирхе и подарил квартиру. Он теперь бизнесмен, делает хороший бизнес… и очень рад за них.

…Когда это было… – великан откашлялся, – я был полковником Народной армии ГДР, командиром отдельной парашютно-десантной бригады особого назначения. Меня зовут Дитрих Леонхарт. Нас перебросили в Берлин на усиление охраны правительственных зданий и границы. Никто не знал, что делать, никто не командовал. Когда толпа прорвалась через КПП, когда начала ломать Стену… никто не смог отдать приказ открыть огонь. Ведь с той стороны тоже были люди… немцы, и они просто хотели к нам, таким же немцам, как и они… а мы хотели к ним… ведь мы были единым народом, разделенным Стеной. Никто не хотел стрелять… никто даже не думал стрелять. Как мы могли стрелять в наших братьев? Потом мне дали три года… просто так, за то, что я служил своей стране. Кому-то дали и больше, мне повезло. Но теперь… если бы я знал, что будет такое… я бы отдал приказ открыть огонь. Отдал бы… пусть бы погибли сотни… тысячи… но осталась бы жива Германия. А теперь я вижу, как Германия гибнет на моих глазах… и ничего не могу сделать. У моего сына всего один ребенок. У моего внука… детей нет и не будет. Скоро род Леонхартов прервется. Мы просто вымрем…

Польша…

Полковник Леонхарт дал хороший совет: я сдал «Весту» и раздобыл для себя куда более дорогой транспорт: «Audi Q7». Причем я его не арендовал, а купил на рынке и выправил все документы на вывоз. В Польше я поставлю его на стоянку и арендую себе машину попроще, а когда сделаю свое дело, выеду на «Q7» из Польши в Беларусь под видом перегонщика транспорта. Еще не так давно этот бизнес чах, но сейчас жизнь была не такой богатой, как несколько лет назад, и дорогие трехлетки из Германии снова стали популярны.

Винтовку я разобрал и спрятал, как смог. Благо машина большая. Пистолет тоже спрятал…

Кто будет моей целью в Польше? Некий Станислав Гольцек, я видел его фотографию и помню теперь наизусть. Гольцек – это человек, официально не занимающий постов, но именно он делает все грязные дела для пришедших к власти правых. Это человек, лично знакомый с Лехом Валенсой, с братьями Качиньскими, с польским генералитетом. А нам он знаком еще с середины девяностых, когда, будучи полицейским чином, организовывал каналы помощи для «чеченских борцов».

Некоторые люди не меняются…

Говорят, что в последнее время Европа все больше становилась единой, но это слова, слова, слова. Границу чувствуешь сразу по множеству мелочей, даже если самой границы по факту и нет. Меняется дорога – автобан сменяется хорошей, но асфальтовой трассой. Меняются дома – польский дом от немецкого я отличу сразу. Меняется транспорт – поляки в основном покупают подержанный европейский хлам.

Денег нет…

Но несмотря на это, Польша сохраняет свой великошляхетский гонор. В Польше снимаются порнофильмы – польки красивые, как и все славянки. Поляки едут в Великобританию работать на стройках, в полях и подмывать англичанам задницы в больницах. Есть даже такое слово в английском новоязе «polishpeople» – определяющее гастарбайтеров вообще. Поляки за американские деньги гибнут в Афганистане и принимают в подарок устаревшие германские танки «Леопард» – на новые нет денег, разработка своего («Горилла») идет ни шатко ни валко вот уже двадцать лет. Но при этом на дороге висят русофобские плакаты партии «Право и Справедливость», призывающие дать отпор русскому медведю. Оказывается, Польша – это последний рубеж Европы на пути азиатской орды.

Азиатская орда при этом покупает недвижку в Испании и станки в Германии. Польские яблоки орда покупает исключительно как белорусские или сербские.

Ха-ха-ха…

Сейчас умру от смеха.

Моя цель находилась в Мазовии, крае, который принадлежал Польше лишь формально. Здесь жили не поляки, а мазуры – странное, нелюдимое племя, из которого получались отличные воины. Здесь же, в местечке Стары Керкуты, находился учебный центр польской разведки. Во времена афганской эпопеи он использовался американцами, как место содержания и пыток для подозреваемых в связях с «Аль-Каидой» и Талибаном. Сейчас этот центр используется поляками, как лагерь подготовки блицкрига Польши «от можа до можа». Здесь тренируются подрывные элементы украинского происхождения, террористы, которых потом планируется забросить в Россию. Курирует это все некий Гольцек.