Секретное окно, секретный сад - Стивен Кинг

Морт снова обернулся к доске, но в этот момент его ногасоскользнула с края канавки, и, пронзительно закричав, он вывалился из неенаружу и полетел в сухом, пропитанном мелом воздухе, и Джон Кинтнер смеялся, аон…

…проснулся на полу. Его голова каким-то образом оказаласьпод подлым кофейным столиком, Морт хватался за ковер и кричал визгливым,пронзительным голосом.

Он был на озере Тэшмор. Не в каком-то таинственном,циклопических размеров школьном классе, а на озере.., и в тумане на востокевсходило солнце.

Со мной все в порядке. Мне просто снился сон, и со мной всев порядке.

Но это было не так. Потому что теперь это был не сон. ДжонКинтнер существовал в реальности. Господи, как же он мог забыть ДжонаКинтнера?!

Морт посещал колледж в Бейтсе и специализировался наизучении художественной литературы. Позже, рассказывая о первых шагах молодоголитератора, он говорил своим ученикам, что, выбирая такую специализацию,мужчина или женщина совершают самую крупную ошибку в своей жизни, если онихотят писать романы для того, чтобы зарабатывать этим на жизнь. Эти слова онповторял при любой возможности.

— Идите работать на почту. Фолкнер так и сделал.

Ученики смеялись. Они любили слушать учителя, а сам он былдоволен, когда ему удавалось развеселить класс. Это было лучше всего — вряд лион или кто-то другой действительно могли научить их писательскому ремеслу. Акогда занятия подходили к концу, учитель всегда испытывал облегчение. Ученикивызывали у него беспокойство. Он полагал, что причиной этому был Джон Кинтнер.

Морт так и не вспомнил, действительно ли Кинтнер был родомиз Миссисипи, но полагал, что это было именно так. Впрочем, Кинтнер могприехать из любого другого южного штата — из Алабамы, Луизианы или изкакого-нибудь рабочего городка северной Флориды. Морт посещал колледж в Бейтсемного лет назад, и с тех пор ни разу не вспомнил о Джоне Кинтнере, который теперь— неожиданным и совершенно необъяснимым образом — всплыл в его памяти.

Это неправда. Ты думал о нем прошлой ночью. Хочешь сказать,что он мне снился, быстро поправил себя Морт, но этот противный тоненькийголосок внутри него настаивал на своем.

Нет, еще раньше. Ты думал о нем, когда разговаривал сШутером по телефону.

Морт не хотел думать об этом. Он не должен думать об этом.Джон Кинтнер остался в прошлом:

Джон Кинтнер не имел никакого отношения к тому, чтопроисходило теперь. Морт встал и в молочном предутреннем свете побрел,пошатываясь, на кухню, чтобы сварить себе крепкий кофе. Побольше крепкого кофе.Но противный тоненький голосок не отставал. Морт взглянул на кухонные ножи,подвешенные к магнитной панели, купленной когда-то Эми, и подумал о том, чтоесли бы он мог зарезать этот тоненький голосок, то немедленно бы сделал это.

Ты думал, что поколебал его, что тебе удалось нанести емусокрушительный удар. Ты думал, что история снова вернулась к главному пункту: крассказу и обвинению в плагиате. Шутер хотел помыкать тобой, как мальчишкой изколледжа. Как жалким мальчишкой из колледжа. Как…

— Заткнись! — рявкнул Морт. — Убирайся к черту.

Голос замолчал, но Морт уже не мог забыть о Джоне Кинтнере.

Насыпая трясущейся рукой в кофеварку зерна, Морт подумал отом, как настойчиво и упорно он повторял, что не крал рассказ у Шутера и чтовообще никогда не занимался плагиатом.

И все-таки он это сделал.

Однажды.

Только однажды.

— Но ведь это было так давно, — прошептал Морт. — И к этомуделу не имеет никакого отношения.

Наверное, так оно и было, только остановить воспоминаниябыло уже невозможно.

Он учился на предпоследнем курсе. Шел весенний семестр. Вклассе художественной литературы он был посвящен созданию короткого рассказа.Преподавал парень по имени Ричард Перкинс-младший, который написал два романа,получивших очень хорошие рецензии, но так и не признанных читателями, — извсего тиража продали всего несколько экземпляров. Морт попробовал прочесть одиниз них и решил, что хорошие рецензии и равнодушие читателей вызваны одной и тойже причиной: книги были непонятными. Но парень оказался неплохим учителем — вовсяком случае, развлекал дюжину своих учеников.

Одним из них был Джон Кинтнер. Кинтнер только что поступил вколледж, но получил специальное разрешение на посещение этих занятий. И Морт немог не признать, что парень его заслуживал. Пусть он и простой работяга с Юга,но этот простак, несомненно, обладал литературным талантом.

За время семестра каждый из них должен был написать шестькоротких рассказов или три длинных. Раз в неделю Перкинс зачитывал один израссказов, который, по его мнению, мог вызвать оживленную дискуссию. Наследующем занятии студенты должны были высказать свое мнение о прослушанном.Обычная схема. И вот, на какой-то неделе, Перкинс прочел им рассказ ДжонаКинтнера. Он назывался… Как же он назывался?

Морт повернул кран, чтобы налить в кофеварку воды, но замери, прислушиваясь к звуку льющейся воды, невидящими глазами уставился в туман застеклянной стеной.

Черт побери, ты же прекрасно знаешь, как он назывался.«Секретное окно, секретный сад».

— Ничего подобного! — обиженно завопил Морт на весь дом;потеряв терпение, он преисполнился решимости раз и навсегда заткнуть этотпротивный тоненький голосок.., и неожиданно вспомнил.

— «Лютик на дороге», — пронзительно закричал он. — Рассказназывался «Лютик на дороге», и он не имеет никакого отношения.., ни к чему!

Хотя это было не совсем так. Но Морт вовсе не нуждался втом, чтобы какой-то настырный голосок, звучащий где-то в глубине его больногомозга, постоянно указывал бы ему на это.

Позднее в печати появилось три или четыре рассказа Кинтнера,а затем он где-то исчез (Морт догадывался, что во Вьетнаме — именно там все ониисчезали в конце шестидесятых, во всяком случае молодые). «Лютик на дороге» былне лучшим его рассказом.., но достаточно добротным. Кинтнер определенно быллучшим писателем в классе. Ричард Перкинс-младший выделял его из всех учеников,и Морт Рейни не мог с этим не согласиться, так как и сам считал, что Кинтнерписал гораздо лучше, чем Ричард Перкинс-младший. А когда все это осталось впрошлом, Морт поверил, что лучшим был он.

Но был ли он лучше Кинтнера?

— Да-а… — промычал он себе под нос, включая кофеварку. — Ябыл вторым.