Привет, я люблю тебя - Кэти М. Стаут

Я дергаю плечом.

– Да ради бога. Я рада, что кто-то рассказывает мне интересные подробности.

Мы с удовольствием едим бандаеттеок, но тут появляются две девицы и хлопают Джейсона по плечу. Они хихикают и прячутся одна за другую.

Он отмахивается от них и еще ниже наклоняет голову. Девицы хмурятся, но не уходят. Джейсон что-то говорит им, и они пятятся, на их лицах разочарование и смущение.

– Как жестоко по отношению к поклонницам, – говорю я. – Ты, наверное, разбил им сердце.

– Я сказал им, что я не тот, за кого они меня принимают. – Его взгляд прикован к оладье, он отщипывает от нее по кусочку и кладет в рот. – Ты же видела, как они дуреют, когда узнают меня.

– Может, тебе стоит научиться общаться с ними? Тем самым ты не оставил бы почвы для слухов, что ты суровый и с тобой трудно работать.

Он вскидывает голову.

– Какие слухи?

– Те, о которых вчера говорили по телевизору. Софи пересказала мне утром – что «Эдем», по всей видимости, распадется, так как ты строишь из себя примадонну и не можешь ужиться с Тэ Хва и Йон Джэ.

Джейсон хмыкает.

– Они ничего не знают.

– Может быть. Но впечатление, что вы с Йон Джэ не очень ладите, все же складывается.

Его лицо каменеет.

– Не понимаю, о чем ты.

Я уже собираюсь рассказать о своих подозрениях, но тут Софи выгружает на стол кучу мисочек и тарелочек. Я охаю при виде такого количества еды.

– Ты хочешь, чтобы я стала жирной? – возмущаюсь я.

Она садится на лавку.

– Я просто подумала, что тебе захочется попробовать всего понемножку. – Она указывает на блюда по очереди: – Это сундае, это манту – мои любимые, – а это джокбал.

Я беру одну пельмешку-манту и обнаруживаю, что она значительно вкуснее биндаеттеока. Положительный опыт вдохновляет меня, и я откусываю кусок джокбала – это какое-то мясо, которое подается с соусом и пахнет рыбой.

– Что это за мясо? – спрашиваю я, жуя.

Джейсон несколько мгновений наблюдает за мной, в его глазах искрится смех.

– Поросячья нога.

Я выкашливаю последний кусок джокбала, меня начинает мутить. Содрогаясь, я сглатываю.

Софи задевает отвращение, написанное у меня на лице.

– Что не так? Джокбал вкусный.

Я мотаю головой и молчу из страха, что если я заговорю, то не сдержусь, и меня вырвет прямо на стол. Джейсон безуспешно пытается подавить смех, но я слышу, как он смеется в шарф, и гляжу на него сердито. От этого он смеется еще громче. Софи же явно расстроена, поэтому, чтобы умиротворить ее, я беру еще одну пельмешку.

Джейсон встает.

– Сейчас вернусь.

Он возвращается с бутылкой прозрачной жидкости и двумя неглубокими металлическими мисками. Когда он отвинчивает крышку, меня окатывает резким запахом алкоголя. Я морщусь и гляжу на Софи. Та недовольно смотрит на бутылку, ее палочки замирают над джокбалом.

– Это водка? – спрашиваю я, стараясь говорить бесстрастно.

– Нет, – отвечает он, наполняя миски, – это соджу. – Одну миску он подает Софи, другую оставляет себе. – Я подумал, что ты пить не будешь, – ведь ты не пила тогда в баре.

Я ничего не говорю, но наблюдаю за тем, как он выпивает содержимое миски, будто это остатки молока после хлопьев. Только от молока ты не забываешь, где ты находишься, и по пьяни не звонишь своей бывшей девчонке.

И не считаешь, что можно принять больше таблеток, чем предписано на пузырьке.

Софи не прикасается к своей миске и не сводит взгляда с брата. Вокруг нас атмосфера накаляется, но Джейсон, кажется, не замечает этого. Или просто игнорирует.

Софи резко встает, при этом она случайно задевает стол, и посуда с грохотом подскакивает. Не в силах скрыть обиду и раздражение, она говорит:

– Я… сейчас вернусь.

Я смотрю ей вслед. Она исчезает в толпе. Джейсон все еще не обращает внимания на неловкость, поэтому я решаю провести собственное расследование.

– Что случилось с Софи?

Он пожимает плечами.

– Не знаю.

– Наверное, это как-то связано с соджу.

Так как мне видна только верхняя часть его лица, я ищу в его глазах признание моей правоты, но нахожу только недоумение.

– В каком смысле? – спрашивает он.

– Она расстроилась, когда увидела, что ты пьешь. – Я колеблюсь, потом рискую добавить: – Как в день вашего рождения, когда ты напился.

– Ты чересчур впечатлительна.

Я закипаю от негодования, но сдерживаюсь.

– Разве? Вот интересно, почему же она расстраивается, только когда ты выпиваешь?

Он оттягивает вниз шарф, и я вижу его лицо и то, как он побледнел. Джейсон так резко отодвигает от себя бутылку, что она едва не падает.

Очевидно, сейчас один из тех случаев, когда мне следовало бы придержать язык и дождаться, когда у Джейсона возникнет желание разоткровенничаться. Но я уже успела хорошо изучить его – в частности, то, что личную информацию приходится вырывать из него клещами, потому что он держит ее мертвой хваткой, – и я осмеливаюсь сделать шаг. А переживать из-за того, что мои вопросы его раздражают, я буду потом.

– Кажется, есть нечто, что мне следует знать? – спрашиваю я.

Я ожидаю какой-нибудь резкости вроде тех, что говорил мне брат, когда «доставала» его вопросами о личной жизни. Но Джейсон только вздыхает. Он трет глаза и сутулится.

– Она считает, что я превращаюсь в алкоголика, – говорит он.

Меня шокируют его слова, но мне удается не измениться в лице. Я предполагала что угодно, но только не это. Может, у Софи уже был плохой опыт, намучилась с парнем, который пил? Или она против выпивки вообще? Но я никогда не считала Джейсона алкоголиком, даже после того раза, когда он напился – с тех пор и до сегодняшнего дня я не видела, чтобы он пил.

– Ладно, – говорю я, гордая тем, что мой голос звучит ровно. – Наверняка у нее есть определенные основания для беспокойства. У тебя… проблемы с алкоголем?

Его взгляд становится жестче, и он бросает:

– Нет, у меня нет проблем.

Может, его столь бурная защитная реакция – это предупредительный сигнал?

– А что заставило ее так думать?

Секунду он колеблется, потом вздыхает.

– Еще летом, до начала учебного года, папарацци удалось щелкнуть меня, когда я выходил из одного клуба. Я был… ладно, я действительно был пьян, но уж больно тяжелая выдалась неделя. Ну, я просто немного подпортил себе репутацию, а Софи пришла в бешенство.