Удар судьбы - Эрик Флинт

Звук труб тут же поднял на ноги тысячи греческих катафрактов и сирийских лучников, которые встали в траншеях с уже нацеленными луками. Поток стрел полетел вниз по склону.

«Подобно серпу», — подумал Велисарий, но знал, что это сравнение не очень подходит. Трудно стрелять из такого положения по наступающим врагам. И Велисарий не удивился, что многие стрелы пролетели над головами приближающейся массы йетайцев. Подобная стрельба часто оказывалась неэффективной, даже если стрелы находили цели, против опытных подразделений.

А йетайцы были ветеранами и ожидали стрелы. Как только они увидели катафрактов с натянутыми луками, то тут же сгруппировались и прикрылись щитами. Их командиры выкрикнули приказы, но на самом деле в этих приказах не было необходимости. Для начала, из-за угла, под которым они находились по отношению к лучникам, они представляли собой неудобные цели; более того, каждый йетайец был достаточно опытен, чтобы держать свой щит под правильным углом.

И прикрывались они хорошими щитами, не хуже римских. Ламинированное дерево, армированное железом, — ничего подобного жалким хрупким щитам, которыми империя малва обеспечивала простых солдат. Большинство римских стрел, врезавшихся в щиты йетайцев, отскочили от них, не принеся никакого вреда.

Йетайцы тут же возобновили атаку, выкрикивая боевые кличи. Еще партия стрел; йетайцы снова сгруппировались, прикрывшись щитами, а потом опять бросились вверх по склону. Конечно, они теряли людей, и многих, но недостаточно. Недостаточно для этих воинов. У йетайцев было много пороков, но трусость среди них не значилась.

— Нет шансов, — проворчал Маврикий.

Слова звучали мрачно. Даже без следа удивления. Слова Маврикия прозвучали так, словно человек замечал, что у песочного замка нет шанса удержать набегающую волну.

Хилиарх бросил взгляд на Велисария.

— Тебе лучше проверить своих стрелков. Нам они потребуются.

Велисарий уже разворачивался. Когда он стал давать новый сигнал, то услышал бормотание Маврикия:

— О, великолепно. Раджпуты уже начинают атаку. Боже, как я ненавижу компетентных врагов. — Несколько секунд спустя он прошипел: — Дерьмо. Не могу поверить!

Велисарий наблюдал за тем, как мушкетеры поднимаются вверх по склону. Услышав беспокойство в голосе Маврикия, он тут же развернулся.

Увидев, с какой скоростью конница раджпутов несется вверх по той стороне «седла», Велисарий понял, что так шокировало Маврикия. Сам Велисарий никогда не видел, чтобы конница так быстро передвигалась по горной местности.

Он молча отругал себя за то, что был таким идиотом. Он забыл, или возможно, лучше сказать: он никогда не понимал тактику конницы раджпутов. Велисарий привык к римской и персидской тяжелой коннице, оружие, доспехи и тактика которых формировались веками войн на плоских равнинах Месопотамии. Но раджпуты не были тяжелой конницей — по крайней мере, по римским и персидским стандартам, и их не беспокоила и не останавливала суровая местность.

«Раджпутана — страна гор и возвышенностей, — пришел ментальный импульс от Эйда. — Военные традиции раджпутов закалялись в экспедициях против горных жителей — патанов — и сражениях против маратхи на изрезанной вулканической местности Великой Страны».

— Как стадо чертовых горных козлов, — проворчал Маврикий и склонил голову. — Ты понимаешь, парень, что твой чертов план битвы только что полетел на юг на зимовку?

Несмотря на всю мрачность слов, в голосе слышались следы удовлетворения. Маврикий был одним из тех пессимистов от рождения, которые получают странное удовольствие, увидев, когда все оказывается так мрачно, как они ожидали.

Велисарий уже пришел к тому же выводу. Он зря полагался на точный расчет времени. Это оказалось самой слабой частью его тактического плана. Раджпуты только что перепрыгнули через песочные часы. Разбили их стеклянный корпус на мелкие кусочки. Подразделения Шанги ударят по левому флангу римлян задолго до того, как этого ожидал Велисарий.

— Быстро туда, Маврикий, — приказал он. — Вместе с Кириллом переориентируй греков. Теперь им придется сдерживать Шангу столько, сколько смогут. Забудь о какой-либо контратаке против йетайцев.

Он показал на крупное подразделение фракийских катафрактов, расположившихся на полпути вниз по заднему склону. Они служили резервом.

— И отправь курьера к букеллариям, пусть перебираются на левый фланг. Нам они потребуются.

— А что с мамлюками? — спросил Маврикий и посмотрел на юго-запад, где кушаны держали брод на реке в полумиле вниз по течению. — Тебе они нужны здесь?

Велисарий покачал головой.

— Только если приду в отчаяние. Я не могу рисковать и позволить кому-то из них попасть в плен. Даже тело мертвого кушана выдаст нашу игру.

Маврикий скептическим взглядом посмотрел на мушкетеров, которые приближались к гребню.

— Ты в самом деле думаешь, что сможешь удержать… — начал говорить он, но замолчал. Секундой спустя хилиарх уже спешил вниз по траншее, к левому римскому флангу. Несмотря на частые саркастические замечания Маврикия относительно «чертовых изощренных планов битвы» Велисария, фракийский ветеран не имел склонности спорить с ним во время непосредственного сражения. Желание и готовность полководца командовать — мгновенно и уверенно — были гораздо важнее в битве, чем разумность самой команды. Маврикий видел, как выигрывались сражения, и далеко не один раз, просто потому, что командующий придерживался своей точки зрения, и отдавал четкие и ясные приказы. Любые приказы, только, чтобы войска чувствовали: ситуация находится под контролем, и ведет ими крепкая уверенная рука. Велисарий выглянул через парапет. Теперь йетайцы были очень близко. Их воинские кличи наполнили воздух, полные уверенности, радостные от приближающегося триумфа. Им пустили кровь римские лучники, но недостаточно сильно. Несколько тысяч все равно достигнут гребня, где находящиеся в меньшинстве и легко вооруженные сирийские пехотинцы не смогут оказать им достойного сопротивления.

Полководец встал и выглянул через другой парапет. Мушкетеры и пикинеры практически добрались до гребня и находились сейчас всего в нескольких ярдах вниз по склону. На самом деле они остановились, чтобы в последний раз проверить и подтянуть свои ряды. Велисарий увидел, как на него смотрит Марк из Эдессы, спокойно ожидая приказа полководца. «Пора», — подумал Велисарий.

Он подал сигнал. И снова протрубили трубы. Когда Велисарий повернулся, чтобы опять смотреть на врага, то увидел также и небольшие фигурки на ближайших горных вершинах, которые судорожно размахивали флажками. Следопыты-патаны заметили новое римское подразделение, рвущееся вперед, и подавали сигналы Дамодаре. «Слишком поздно».

Велисарий сделал глубокий вдох и прочитал короткую молитву за упокой души человека, с которым он никогда не встречался и никогда не встретится. Полководец будущего, которому не суждено родиться. Человек, который мало волновал его, как человек, но который был одним из величайших полководцев в истории.