Ученик Ведьмака - Джозеф Дилейни

Элли обняла меня, и от этого мне стало еще хуже. Я знал: что-то встало между нами, и ничего уже не будет, как прежде. Мне хотелось плакать, но почему-то я сдержался. Не знаю, как у меня вообще это получилось. В горле стоял комок, и говорить я не мог.

Я проводил Элли взглядом, и мои мысли опять вернулись к решению, которое мне предстояло принять.

Что же делать с Алисой?

Я проснулся с уверенностью, что мой долг – отвести ее обратно в Чипенден. Мне казалось это правильным. Безопасным. Ведь это мой долг, разве нет? Когда я относил Мамаше Малкин лепешки, то поддался своему мягкосердечию. И вот куда это привело. Так может, лучше справиться с Алисой сейчас, пока не поздно? Как сказал Ведьмак, надо подумать о невинных, которые могут пострадать в будущем.

В первый день нашего путешествия мы с Алисой мало разговаривали. Я просто сказал, что мы возвращаемся в Чипенден повидаться с Ведьмаком. Даже если Алиса знала, зачем мы на самом деле туда идем, она не сопротивлялась. Но на второй день, когда мы подошли к деревне и уже были на склоне холмов в миле от дома Ведьмака, я сказал Алисе о том, что меня волновало и что я держал в себе с тех пор, как обнаружил, из чего приготовлены лепешки.

Мы сидели на зеленом берегу реки недалеко от дороги. Солнце уже село, и его лучи таяли в воздухе.

– Алиса, ты когда-нибудь лжешь? – спросил я.

– Все лгут, – ответила она. – Это свойственно человеку. Но обычно я говорю правду.

– А как насчет той ночи, когда меня посадили в яму? Когда я спросил тебя о лепешках, ты сказала, что в доме Лиззи не было другого ребенка. Это правда?

– Я никого не видела.

– Тот, что пропал первым, не мог сам уйти далеко. Ты уверена?

Алиса кивнула и наклонила голову, уставившись на траву.

– Скорее всего, его утащили волки, – сказал я. – Так думали ребята из деревни.

– Вполне возможно, – согласилась Алиса. – Лиззи говорила, что видела волков в тех местах.

– А как же лепешки? Что в них было?

– Почечное сало и свинина. Ну, еще хлебный мякиш.

– А кровь? Ведь кровь животных не придала бы Мамаше Малкин такой силы, чтобы перегнуть прутья. Откуда кровь, Алиса? Чья это была кровь?

Алиса заплакала. Я терпеливо подождал, пока она успокоится, и снова задал вопрос:

– Так откуда она?

– Лиззи говорила, я все равно что ребенок, – ответила Алиса. – Они много раз брали у меня кровь. Взяли бы и еще раз, ничего страшного. Это не так уж и больно. Особенно когда привыкнешь. Да и как мне было помешать Лиззи?

С этими словами Алиса подняла рукав и показала мне предплечье. Я увидел шрамы. Их было много: старые и относительно свежие. Самый новый еще даже не зажил до конца и все еще кровоточил.

– Их гораздо больше. Но я не могу их все тебе показать, – добавила Алиса.

Я не знал, что сказать, и просто промолчал.

Теперь все изменилось. Я передумал. И скоро мы пошли прочь от Чипендена.

Я решил отвести Алису в Стаумин, где жила ее тетка. Не мог позволить, чтобы ее бросили в яму у Ведьмака в саду. Это слишком жестоко. И потом, я вспомнил о другой яме и том, как Алиса сама помогла мне спастись от Клыка и Костлявой Лиззи, которые уже шли за моими костями. Но прежде всего на мое окончательное решение повлияли слова Алисы. Она тоже была невинной жертвой.

Мы поднялись на Клин Парлик и двинулись на север к Чащобному Холму, держась возвышенностей.

Я был и сам рад отправиться в Стаумин. Эта деревушка стояла на побережье, а я никогда еще не видел моря, разве что издалека, с высоких холмов. Я выбирал окольные тропы, чтобы побродить по холмам под низко висящим солнцем. Да и Алиса была не против.

Путешествовать в компании с Алисой оказалось увлекательно, и мы впервые по-настоящему поговорили. Она многому меня научила. Алиса знала больше звезд, чем я, и умела ловить кроликов.

Еще девочка показала мне травы, о которых пока не говорил мне Ведьмак. Например, белладонну и мандрагору. Многое, что она мне поведала, было просто невероятно, но я все равно это записал. Ее ведь учила Лиззи, а мне было бы полезно знать, во что верят ведьмы. Алиса умела отличать съедобные грибы от ядовитых поганок – некоторые из них настолько опасны, что даже маленький кусочек мог свести с ума или убить. Со мной была моя книга для записей, и под заголовком «Ботаника» я исписал три страницы полезными сведениями.

Когда до Стаумина оставался день пути, мы заночевали на лесной опушке. Зажарили на углях двух кроликов, и мясо просто таяло во рту. После ужина Алиса сделала кое-что странное. Она повернулась и вдруг взяла меня за руку.

Так мы просидели довольно долго. Она смотрела на огонь, а я – на звезды. Мне не хотелось отнимать руку, но я был в замешательстве. Моя левая рука держала ее руку, и я вдруг почувствовал себя виноватым. Мне казалось, будто я держу за руку мрак. Ведьмаку это бы не понравилось.

От правды все равно никак не убежать. Когда-нибудь Алиса станет ведьмой. Тогда я понял, что мама права. Не нужно быть пророком, чтобы понять. Я видел все у Алисы в глазах. Она всегда была кем-то посредине, ни хорошей, ни плохой. Но разве не все мы такие? Никто ведь не безупречен.

Поэтому я не отнял руку. Я просто сидел там, и одна часть меня радовалась этому прикосновению, которое было как бальзам на душу, в то время как другая продолжала испытывать стыд и вину.

Алиса сама отняла руку. Она дотронулась до того места, где поцарапала меня в ту ночь, когда мы расквитались с Мамашей Малкин. При свете костра шрамы были хорошо видны.

– Вот, поставила на тебе мое клеймо, – сказала Алиса с улыбкой. – Оно никогда не исчезнет.

Ее слова мне показались странными, и я не совсем понял, что они значат. Дома мы ставили клеймо на скот – чтобы показать, что он принадлежит нам, и не спутать с чужими заблудшими животными. Но как мог я принадлежать Алисе?

На следующий день мы спустились в широкую долину. Большей частью это были сырые болота и топи, поросшие мхом. Но мы все-таки нашли дорогу в Стаумин. Мне не удалось встретиться с теткой Алисы, потому что она не захотела со мной разговаривать. Но все же согласилась приютить Алису, а я был и этому рад.

Недалеко текла широкая река, и, перед тем как вернуться в Чипенден, я решил прогуляться с Алисой по ее берегу почти до самого моря. Меня, правда, местность эта не особенно впечатлила. Унылая деревушка, день ветреный, и вода такая же серая, как небо. Поднимались волны.

– Тебе здесь будет хорошо, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал бодро. – Наверное, когда солнце светит, тут красиво.

– Буду радоваться тому, что есть, – ответила Алиса. – Не хуже, чем на холме Пендл.

Мне вдруг снова стало ее жалко. Иногда мне самому становилось одиноко, но у меня хотя бы был Ведьмак. А Алиса толком не знала свою тетку, и суровое море делало все холодным, унылым, блеклым и бесцветным.