Родственный обман - Эльвира Плотникова

Над ухом кто-то громко чавкал. Эмилия открыла глаза. В комнате полумрак: шторы закрыты, но через щели пробивается солнце.

Чавканье стихло, и в шею уткнулось что-то холодное и влажное. Эмилия улыбнулась и повернулась к дракоше. Ло от радости припал на передние лапы и вздернул хвостик. Мартина в спальне не оказалось, но в ванной лилась вода.

«Будет ругань», — тоскливо подумала Эмилия, осматривая постель. На простыне шерстка из загривка дракоши, а угол подушки — мокрый и изжеванный. Эмилия приподняла Ло и усадила к себе на грудь, поглаживая по спинке. Малыш заурчал, как кошка. Разумнее всего было бы позвать кого-нибудь из слуг, чтобы отнесли Ло к няне. От греха подальше. Но Эмилия лишь крепче прижала его к себе и прикрыла глаза.

Глинтвейн не помог. Она поняла это, как только вернулась в спальню после разговора с Даниэлем. Сил принять горячую ванну не осталось, а в теле появились ломота и слабость, какие бывают только перед температурой.

Эмилия уже и не помнила, когда простужалась в последний раз. В институте? Или еще в школе? Зато хорошо знала, как переносит высокую температуру, поэтому потребовала позвать в спальню Даниэля. С горничной чуть припадок не случился. Как?! Мужчину в спальню к миледи?! Эмилия пообещала ей все круга ада, если ее приказ не будет исполнен тотчас же.

Даниэль появился с Дороти, экономкой Мартина. Слава богу, сообразили, что она его не для личных утех звала. Деверю хватило одного взгляда на съежившуюся под одеялом невестку, чтобы послать за доктором. Эмилия успела рассказать, что при температуре она впадает в беспамятство и вообще выглядит умирающей, но пугаться не стоит. А потом наступила тьма.

У Эмилии остались скудные воспоминания о прошедших сутках. Вроде бы ее осматривали, давали лекарство, поили, переодевали. Иногда ей чудилось, что это мама, иногда — Мартин. И то, и другое теперь казалось болезненным бредом. Скорее всего, за ней ухаживал кто-то из горничных.

Сейчас Эмилия чувствовала себя лучше, вот только глотать было больно. Обычная простуда. Дома она выпила бы какой-нибудь чудодейственный порошок, чаю с малиной и медом и к утру все прошло бы. Во всяком случае, Милена вылечивалась быстро. А тут придется валяться в кровати, испытывая все «прелести» болезни. Или хорошо, что так случилось? Несколько дней она может не выходить из комнаты под благовидным предлогом.

Она задремала и не услышала, как в спальню вернулся Мартин. Ее разбудила возня Ло.

— Как ты? — Прохладная ладонь легла на лоб. — Температуры вроде нет, но надо померить.

Мартин сидел на краешке кровати и встряхивал градусник Эмилия скользнула взглядом по его гладко выбритой голове и смущенно покраснела. Теперь, глядя на него, она каждый раз будет вспоминать о своей глупости. Ло вдруг спрыгнул на пол и побежал к двери, возбужденно попискивая.

— Гулять просится, — довольно произнес Мартин, — умное чудовище. Держи, — он вручил градусник жене и вышел в соседнюю комнату вместе с Ло.

Эмилия подумала, что идея с няней и вправду была неплоха. Но почему Мартин разрешил дракоше ночевать в их постели? Загадка.

— Так как ты себя чувствуешь? Ты не сказала.

Мартин вернулся быстро и сразу отошел к столику, зазвенел склянками, смешивая что-то в стакане.

— Лучше, — честно попыталась ответить Эмилия, но из горла вырвались лишь сиплые звуки.

Да, здорово ее приложило. Еще и голос почти пропал. Может, тоже к лучшему? Молчание — золото.

Мартин обернулся, как-то встревоженно покачал головой, потом снова принялся размешивать микстуры. Эмилия громко чихнула. Ага, вот и насморк начался. Присутствие Мартина нервировало. Быстрее бы он уходил по своим делам, и она снова поспит, только сначала неплохо было бы добраться до ванной комнаты.

Но Мартин не спешил уходить. Он проверил градусник, заставил Эмилию выпить какой-то горький порошок, микстуру и травяной отвар, а потом и вовсе выдернул из-под одеяла.

— Умоешься и горло прополощешь, — объявил он в ответ на ее молчаливое возмущение.

Убедившись, что она вполне способна сама держаться на ногах, Мартин тактично вышел из ванной. Вернувшись, Эмилия почувствовала запах свежего кофе. Мартин усадил ее в чистую постель, подложив под спину подушки, и поставил перед ней завтрак на маленьком кроватном столике.

— Не хочу есть, — прохрипела Эмилия, вцепившись в чашку с кофе.

— Надо, — сурово ответил Мартин. — Тебя температура истрепала, нужно восстанавливать силы. И вообще, — добавил он в шутку, — мне тебя еще королю показывать, желательно здоровую и румяную.

Эмилия не поняла, что муж шутит. Зато сразу нашла объяснение его заботе и поджала губы. Ах вот, значит, в чем дело! А она-то голову ломает, с чего это Мартин на себя не похож.

— Не буду… — повторила она упрямо и отодвинула от себя тарелку с кашей.

— Тебя с ложечки покормить? Как маленькую детку? — насмешливо спросил Мартин.

Эмилия вспыхнула и схватила ложку. Немного каши она в себя протолкнула, чуть ли не со слезами на глазах. Было больно глотать, но еще больнее — понимать, что с ней обращаются, как с куклой. Кукла сломалась — куклу нужно починить. К королевскому балу, понятное дело. Хорошо, она будет послушной куклой. Хотя бы ради того, чтобы не слышать больше, какой она ребенок. Да и вообще пора завязывать со ссорами и скандалами.

— Вот, молодец. — Мартин потянулся, чтобы вытереть ей рот салфеткой, но она возмущенно отвернулась.

И сама справится! Она допила кофе, потом ей снова скормили порошки и микстуры. И наконец-то оставили в покое, позволив отдыхать.

Отдыхать получалось плохо. Во-первых, Мартин никуда не ушел, а устроился работать с бумагами за столом у окна. Во-вторых, горло опухло так, что болели даже железки на шее. В-третьих, сопли из носа текли ручьем, приходилось постоянно сморкаться в платок. Ей выделили целую стопку платочков, и стопка уменьшалась на глазах.

— Красота неописуемая, — изрекла леди Айрин, заглянув проведать больную. — Милочка, в вашем мире есть лекарство, которое быстро помогло бы?

— Если насморк лечить, он проходит за неделю, — просипела Эмилия и улыбнулась. — Если не лечить — то за семь дней.

А чего сердится-то? Она и сама знала, что выглядит отвратительно — красный опухший нос и слезящиеся глаза еще никого не красили. И перенести сюда лекарства Мартин определенно не может, а ее саму — не отпустит. Значит, остается только шутить.

Леди Айрин неожиданно улыбнулась в ответ:

— А где Лолошенька? Он вчера так переживал за тебя.

— Лоло… Дракоша? У няни.

Уже и Лолошенька! Впрочем, это тоже хорошо. Пусть они привяжутся друг к друту. Может, леди Айрин станет добрее, да и Ло не будет тосковать, когда останется без хозяйки.

— Привести его сюда?