Сумеречный стрелок - Сергей Витальевич Карелин

наблюдая, как она подбегает к чашке чая и опускает в нее жвалы, балансируя на краю.

— Так что с ядом?

" Вот тебе смешно, а я бы на твоём месте ужаснулась!" — ответила Лея. — «Качество еды в любом кабаке лучше», — а затем добавила. — «В общем, еда чистая. А вот чай… я бы не советовала».

— Отравлен?

«Вроде того», — ответила Лея. — «Есть немного там такого вещества, называется „Медленная смерть“. В малых дозах не смертельная, а после десятой такой чашечки гарантированно в мир мёртвых отлетишь!»

— Как же мне с тобой повезло! — не смог удержаться я.

«Ты уже это говорил», — буркнула Лея. — «И я тебе ещё раз скажу тогда — мясо и с кровью».

— Скоро выйдем на охоту, пока ещё не стемнело, — пообещал я ей, и питомица довольно села рядом с блюдом, внимательно наблюдая, как я поглощаю пищу.

Второе и салат я запил водой, которую тоже проверила Лея, а чай вылил в большой горшок с декоративной пальмой, который стоял возле окна.

Когда Захар зашёл забирать посуду, я обратился к нему:

— Передай Борису, что всё было вкусно. Особенно чай. Такой потрясающий, аж сдохнуть можно. Только дословно передай.

Слуга закивал и испуганно уставился на пустую чашку. Я вышел из комнаты вместе с ним.

Чуть позже я нашёл место, которое не просматривалось из окон «замка», закрытое пальмами и несколькими высокими деревьями. Настрелял четыре чайки, от которых через десять минут остались клюв, лапки, да кучка перьев. Насытившись, Лея сказала, что теперь жизнь прекрасна, а затем исчезла в пространственном кармане. Я же добрёл до своей спальни и, только коснувшись кровати, отключился.

После омлета, который мне принёс Захар на завтрак, я размялся в тренажёрном зале, который находился в подвале и в это время пустовал. Принял контрастный душ и надел чистый костюм, который мне был явно тесноват. Либо я уже успел набрать мышечной массы, либо Астафьевы нашли портного-рукожопа. Но ради совета клана можно и потерпеть.

Мероприятие проходило в одном из новых зданий, принадлежащих Драгуновым, напротив центрального Сочинского рынка.

Собрались в отдельном зале. Вытянутый стол на двадцать персон. Три больших окна. Удобные стулья с высокими спинками. И десять человек: главы родов, состоящих в клане, и их заместители, то есть ближайшие родственники, которые во время отъезда главы исполняли его обязанности.

Драгунов выглядел не совсем так, как я предполагал. Я представлял главу клана массивным амбалом с хищным взглядом, готовым разорвать любого, кто косо посмотрит в его сторону.

На деле же оказался добродушный старик в очках с позолоченной оправой, с аккуратно подстриженной бородкой, одетый в черный деловой костюм, дополняемый синим галстуком. Он осмотрел всех собравшихся, повернулся и забормотал что-то своему заму, то есть родному брату. Тот ненамного отличался от своего родственника. Только бороды не было, вместо галстука была нелепая красная бабочка, и взгляд более жёстки1. К тому же в совете находился еще и сын Драгунова, который тоже имел право голоса. Молодой белобрысый парень, который всё время что-то рисовал в своём блокноте.

Збруев оказался усатым подтянутым мужиком. Его тёмно-малиновый пиджак сливался с такого же цвета поверхностью стола. Смотрел он почему-то всё время на меня, периодически отвлекаясь на телефонные звонки. Замом его была жена. Стройная симпатичная дама лет тридцати в полосатом темном брючном костюме. Она листала бумаги, практически не обращая внимание на окружающую обстановку.

Пегасов был одет в какое-то цветастое тряпьё, а в руках перекатывал два бирюзовых шара, при этом задумчиво изучая стену напротив, замом его был сын, который косился на меня, делая вид, что ему больше интересна шариковая ручка, которую он крутил в руках.

Ну и Астафьевы: мой ненаглядный братец, который хмуро смотрел на меня нервно тарабаня пальцами по столу, и сестра Катя, периодически бросавшая на меня любопытные взгляды.

— Ну что ж, начнём, дамы и господа, — встал со своего места Драгунов. Он оказался еще мельче, чем я предполагал. Метр шестьдесят, не более. — Итак, мы здесь собрались в связи с тем, что в род Астафьевых вернулся прямой наследник. И здесь есть одно но… Ранее были подписаны бумаги. В них говорится, что вследствие трагически ушедшего из жизни главы рода Астафьевых и отправкой на рудник Ивана Астафьева, Игорь Владиславович становится главой рода. Но Игорь Владиславович сейчас обвиняется в двойном убийстве и находится в розыске. Надеюсь, что это чудовищная ошибка. Согласно тем же документам, вследствие любого форс-мажора временное управление родом переходит к сыну Игоря Владиславовича, Борису. Так как появился Иван Астафьев, сын ранее погибших Сергея и Ольги Астафьевых, и он вправе оспаривать главенство в роде, мы подошли к этапу голосования. Любые решения в клане мы должны принимать коллегиально.

Драгунов нарисовал мелом на доске, который находилась в углу, два столбца. Один озаглавил буквой «Б», второй — «И».

— Итак, сейчас каждому из вас нужно проголосовать за одного из кандидатов на главенство рода Астафьевых.

Дальше всё происходило по сценарию, который полностью устраивал Бориса. В процессе того, как поднимали руки, он торжествующе посматривал в мою сторону. А когда Драгуновы и Пегасовы отдали пять голосов за Бориса, Збруевы — два за меня, а Катя воздержалась, Боря вскочил со стула, произнёс короткую пафосную речь, после чего, подписав бумаги, все тут же разошлись.

«Сволочи. Всех бы перекусала», — констатировала Лея, когда я выходил из здания, направляясь к такси.

— Успокойся, это только начало битвы, — ответил я ей. — Мы им ещё покажем!

Я уже садился в такси, как услышал громкие голоса, доносящиеся с рынка, который был через дорогу.

Я оглянулся. Двое аристократов возле одной из пустующих торговых лавок наезжали на тщедушного паренька.

— Я же сказал, что всё отдам! — кричал он. Льняная рубаха и темные брюки порваны. На одной ноге не хватает сапога. Из разбитого носа течёт кровь.

— Падай на колени, ссука! — над ним навис накаченный аристократ, в белом костюме. — Где пыльца⁈ Ты меня на*бать решил⁈

— Нет пока ингредиентов! Но я ищу, — канючил паренёк.

Второй аристо в рубахе с закатанными рукавами и в штанах с подтяжками пыхнул в его лицо сигарой.

— Это тебе на память, сучёныш, — он вытащил сигару изо рта и воткнул её в щеку парню.

— А-а-а! — закричал несчастный, схватившись за лицо.

— Теперь точно не забудешь, да? — хохотнул второй.

Вот же дьявол! Мне больше всех надо?