Нефрит - Сергей Юрьевич Михайлов

вылез на улицу и сразу зажмурился от яркого солнца. Почти минуту он качался и усиленно крутил головой, пытаясь прийти в себя. Мужики, стоявшие рядом, уже полностью проснулись и, похоже, узнали меня. Во всяком случае, они стояли молча, потупив взгляды. Грибов тоже начал оживать, но первое, что он разглядел, это оказалась вожделенная фляга, которая сейчас стояла перевернутой, и разлитую жидкость уже облепили мухи.

– Да ты что творишь? Да я тебя!

Заорал он и опять кинулся на меня. В этот раз места хватало, и я врезал каблуком берца ему в живот. Максим сложился и опять завалился. Я хотел еще добавить ему ногой, но передумал. Вместо этого я взял стоявшую у навеса «Сайгу» и передернул затвор.

– Ну все, хана тебе, Максимка!

И Мишка, и мужики заорали в один голос:

– Не надо, не стреляй!!!

Мишка кинулся ко мне и схватился за карабин.

– Ты с ума сошел? За бражку?

Однако в этот раз это были мои дела, и я должен был довести дело до конца.

– Уйди, – стряхнул я его с «Сайги». – Если хочешь, иди в лодку, приду, поговорим.

Мишка обиженно отошел в сторону. На самом деле я уже перегорел, и злость моя испарилась с первым ударом, еще в палатке. Но я знал, что нельзя оставлять это дело без последствий, надо решать сейчас, пока все еще горячо. Я вскинул «Сайгу» и выстрелил в землю, в нескольких сантиметрах от головы Максима. Так, что его забросало землей. Тот мгновенно перестал стонать и поднялся, в глазах его стоял страх.

– Ты что? Ты…

Тут он наконец узнал меня.

– Николай Тимофеевич, ты что? Не убивай. Черт попутал.

Я внутренне усмехнулся, вон как подействовало – узнал и даже отчество вспомнил.

– Коля, – заканючили и мужики. – Прости нас, сам знаешь, первый раз сорвались. Тут же такие слухи, поневоле запьешь.

– Что за слухи? Что теперь на нефрите пить можно?

Зло спросил я, не подавая вида, что я давно уже играю.

– Так, говорят, Афанасий Иваныч того… – Мужик замялся, потом выкрутился: – Нет, говорят, его больше.

– Ну-ка, говорите – откуда у вас такие сведения?

Я даже забыл про то, что надо изображать злость, и весь превратился в слух. Неужели сейчас узнаю что-то, что поможет в разгадывании загадок?

– Да это я, – ответил вместо них Максим. – Ходил три дня назад на метеостанцию к Федорычу, надо было на продукты список передать, вот он и сказал. Так, правда, это?

Максим уже почти трезвыми глазами выжидающе уставился на меня. Врать не имело смысла, и я кивнул. К сожалению, ничего нового для меня не прозвучало.

– Да. Нету больше дядьки.

– Так вы, Николай Тимофеич, теперь за старшего?

Теперь и тот мужик, что сказал про смерть дядьки, стал величать меня по отчеству, похоже, они точно думают, что я теперь главный.

– Нет, я заехал просто проверить, а вы тут… В следующий раз поеду со старшим, будет кто-нибудь, такой как дядька, сами знаете, что будет. Синяками не отделаетесь. Отправит домой через тайгу безо всего. Сдохнете где-нибудь на сопке, и не найдет никто.

Те согласно закивали головами, все знали, что такое возможно, потому что уже бывало. Росомаха выгонял с добычи за пьянку без сожаления, было, что и отправлял идти в жилуху без припасов и оружия. К счастью, во всех известных случаях трупов не было, ну а неизвестные они и есть неизвестные.

– Давно пьете?

– Не, со вчерашнего вечера.

– Значит, жрать не варили?

– Нет. Но мы сейчас в момент сообразим.

Один из мужиков, я вспомнил, наконец, как его зовут – Дмитрий, Димка Куликов, – кинулся к костру и попробовал его раздуть. Мишка, который так и не ушел на Витим, отогнал его и быстро развел новый костер.

– Тушенка есть?

– Конечно, – кивнул Максим. – Все есть, и мясо, и рыба. Там, в яме, на льду.

– Некогда. – Я заговорил уже нормальным голосом, показывая, что я отошел. – Тушенку разогрейте да чай вскипятите. Нам надо до ночи еще кое-куда попасть.

Потом кивнул в сторону леса и сказал Максиму:

– Пошли, отойдем. Поговорить надо.

Когда мы отошли за палатки, к ручью, я показал ему на воду.

– Помойся, у тебя кровь по морде размазана.

Он без возражений присел к ручью и несколько раз плеснул холодной водой себе в лицо.

– Ну, полегчало?

Тот хмуро отмахнулся.

– Пройдет, не маленький. Ты, Николай, извини, что кинулся на тебя. Не соображал с бодуна.

– Ладно, я все понимаю, но это последний раз, понял?

Он покаянно закивал.

– Смотри, дело серьезное, следующего раза может и не быть. Не проснетесь вообще.

– Как это?

– Вот так. Горло вам во сне перережут, и все. Вы на нефрите сидите. Соображаешь?

– Да, ну на фиг! Николай, все же знают, что это нефрит Росомахи. Дураков нет.

– Теперь есть. И много.

Он вдруг задумался, видимо, вспомнил про дядьку. По его вопросу я понял, что так и есть.

– Так это из-за дяди Афанасия?

– Слушай, и запоминай. Говорю это только тебе, Максим. Потому что ты из семьи. Наш, родственник. Мы хоть и дальние, но братья.

– Конечно. Говори, что хотел, я – могила.

– Дядьку убили, и теперь объявились охотники на наш бизнес. Так вот, больше камень на базу не возите, найдите место здесь и складывайте. А еще лучше несколько ям сделайте.

– А чё с базой?

– Нет больше ее. Разграбили и сожгли.

– Кто?! А Генка, который на базе жил?

Я вздохнул.

– И Генки нет больше.

– Да чтоб твою…

Он присел на колени и опять брызнул в лицо водой.

– Так кто это, знаешь уже?

– Кто взял базу, еще не знаю, но знаю, кто хочет прибрать наше дело. Хунхузы.

– Китаезы?!

– Да.

– Так это они дядьку?

– В том-то и дело, что нет. Они влезли в игру только после того, как узнали, что Росомахи больше нет.

– На них похоже. Тогда кто Афанасия Иваныча убил?

– Разбираемся. Все, я тебе сказал, что тебе надо знать. Спите эту неделю вполглаза. Я думаю, за неделю разберемся и все утрясем. Вам сообщат. Пока делайте, что я сказал, и все будет нормально. Ружья, патроны – всего хватает?

Он закивал.

– Есть, все есть. Мы пару раз только и охотились.

– Ладно. Что с камнем? Сколько с прошлого раза добыли?

– У меня там, в палатке, все записано в блокнотике. Пойдем, отдам лист.

– Хорошо. И объясни своим тоже, если хотят по-прежнему получать сотню тысяч в месяц, пусть забудут про расслабуху. Если нет, пусть валят в поселок и горбатятся за двадцатку.

– Все, все, Коля. Это было последний