Институт благородных отбросов - Екатерина Круглова

— Да поняла я, поняла, — прошептала она, разворачивая кошмарное послание. — Серьезно?!

"Мы почитаем Мать-Природу, потому после битвы осуществляем раздельный сбор мусора во славу Ее. Трупы врагов — в один курган, трупы их коней — в другой, непригодные для переработки куски доспехов — в третий."

Едва она все записала, прибыл мокрый ком больше прежнего.

— Твоя очередь! — громыхнул над головой орочий шепот.

"Три наиболее известные человеческие болезни: зомбизм, вампиризм, насморк. Укажите старинные традиционные методы лечения для каждой, выбрав из списка:

— Подышать над картошкой.

— Воззвать к духам.

— Пронзить сердце.

— Попарить ноги.

— Разбить голову.

— Поесть чеснока."

Возле каждой болезни уже было приписано "разбить голову". Тори сделала мысленную заметку: если позади нее сидел будущий врач, стоило поберечь здоровье.

— Тьфу! — Виктория отослала ответы и мило улыбнулась профессору:

— Не поверите: в моем мире тоже есть бумага, порох, пельмени…

Закончить не удалось: прилетел новый плевок:

"Будешь со мной встречаться??!!! Учти, я не из терпеливых!!!!!"

Просто удивительно, как иногда кстати бывает чье-то злорадство. Слова Гнуса: "Время истекло!" сочились ядом, но Тори им бесконечно обрадовалась.

* * *

Она думала, что спаслась, но орки преградили ей дорогу. Как назло, Чарли с камердинером задержались в аудитории. Что делать? Не кричать же: "На помощь, Сильвия!".

— Меня звать Атла из клана Хунг, сестру — Берик. Даю последний шанс, Не-Такая. Можешь быть со мной, или быть дурой. Видела, сколько понаписал твой принц? Мы все — на тех листах, вот так-то.

Тори вздохнула. Оглядела своих новых знакомых: еще недавно, она, наверное, отдала бы мизинец, чтобы познакомиться с подобными существами. Одни только клановые татуировки чего стоили — кельты с их узорами отдыхают. Прибавить сюда пирсинг, клыки, бурые гривы, меха и кожу костюмов, и — слезы зависти всех ролевиков Земли обеспечены.

Но теперь все было иначе, и делать выбор в пользу этих качков Тори не собиралась. Что она собиралась, так это тянуть время до появления Чарли.

— Откуда вы знаете, кто ему достался? Он же писал на эльфийском. С чего бы славным детям клана Хунг учить язык подлых Первородных?

— Та-да! Вот и я! — Чарли сиял своей обычной безумной и веселой улыбкой. По опыту Тори, это значило, что на душе у него был полный мрак. — Ни за что не угадаете, кого мне подсунул Кернан!

— Спорим? — осклабился Атла, протянув Чарли лапищу. — Разбей! — велел он сестре. Та замахнулась, чтобы со всей силы ударить по руке принца. Тори встала между принцем и орком:

— Будь я жадной, с удовольствием нажилась бы на вашей глупости. Чарли, будь добр: отведи Сил в столовую, я задержусь — перекинусь с ребятами парой слов.

Виктория сказала все это, и только потом осознала: она руководила принцами и прочими титулованными особами словно детьми в садике. Но если не она, то кто? Кто позаботится, чтобы эти безмозглые сироты жили дружно?!

— Эльфы, — сухо бросила она, когда Чарли скрылся из вида.

— Чего?

— Он. Писал. Контрольную. Об эльфах. Это же очевидно.

Семейка Хунг расхохоталась: Атла рычал, Берик весело хрюкала.

— Не-Такая, ты точно ду…

— ТИХО!

Стало на удивление тихо, совсем как на детской площадке, когда Тори пресекала очередную драку.

— Дураки здесь только вы, — она привстала на цыпочки и ткнула Атлу пальцем в грудь. — Законченные дураки, если до сих пор не поняли: единственный, кого принц ненавидит в ИБО — он сам.

* * *

Жозефин де Ре не страдала от самых лютых морозов. Не боялась ледяных ветров родного острова, что без счета уносил жизни охотников за золотом. Там, где суровые мужчины всех рас находили смерть, юная девушка гуляла по снегу в платье и бальных туфельках.

Ярость зимы не страшна, когда в тебе кровь вендиго. Но что делать, если зима добралась до тебя изнутри?..

Де Ре-младшая шла по коридорам ИБО, и позади нее пожарные горгульи чихали сосульками, а плиты пола покрывал иней. Жозефин куталась в форменный институтский жакет, застегнутый на все пуговицы. Согреться это не помогало.

— Мать моя, Природа! Что случилось? — Виллоу уставилась на Жози. Всплеснула ветвями, едва не растеряв бумаги, которые несла проректорам. — До праздника Прощания-С-Годом еще жить и жить, откуда холод?

— Отсюда, — тихо ответила де Ре-младшая, постучав себя по груди. — Уж простите, но такие вещи контролировать трудно.

— Изабель в курсе?

Жози помотала головой. Все видом она давал понять: сестра не поможет.

— Ага, — задумчиво протянула ива и взяла Жозефин за руку. Отдернула ветку, поморщилась:

— Так. В морозобоину бумажки, идем со мной. Тебе нужен чай с бальзамчиком и выговориться!

* * *

Вокруг одного из столов Долгого Архипелага сидела на редкость разношерстная компания. Прочие студенты посматривали на них с удивлением, но не беспокоили. Мало ли существует поводов собраться? Желание перемыть кости преподу — повод не хуже прочих.

— Мне достались тролли. Ащ! — Сильвия с хрустом разорвала тушку какого-то грызуна. — Не то чтобы я их не любила… Не всех. Только одного, ну, вы поняли.

Лебедка понаблюдала, как ферпия вымещает злость на еде, и расхохоталась:

— Проще надо быть, птиченька. Расслабься. Вот я не люблю дроу. Долгая история. Но без конца кого-то ненавидеть — это как поставить ему памятник и каждый день приносить цветочки: верный способ запомнить навечно. Оно того заслуживает? Не-а. Помнить надо друзей, говнюков — выбрасывать. Лучше — в глубокую шахту, но можно и просто из головы.

— Как же Гнус узнал про тебя и дроу? — удивилась Тори. Гномка опять рассмеялась. Прикоснулась к губе ложкой:

— Пирсинг "укус паука". Нет, не памятник, просто выглядит круто, потому не снимаю.

— Очевидно, мы с Жози на контрольной получим драконов, — невесело усмехнулась Изабель. — Мне бы радоваться, что сестра наконец разглядела, какого мерзавца любит, но… Увы, ей от этого легче не станет. Который день не выходит из комнаты, бедная дурочка. Можете себе представить: завел шашни в городе и не пытался это скрывать. Когда Жози отказалась идти на праздник, потребовал возвратить подарки: шаль, зеркальце, гребень и — внимание! — цветы. Розы, все до единой. Оказывается, он их подсчитывал.

У компании за столом вытянулись лица. Даже лепрекон был шокирован. Сильвия подавилась индейкой. Но не всем дано ценное душевное свойство под названием деликатность. В орочьих словарях такого понятия нет вовсе.