Трудно быть богатой - Мария Жукова-Гладкова

А не пригласить ли мне с собой Костю — в качестве охраны, сопровождающего и провожающего. Ведь мне все равно придется ему звонить, чтобы узнать адрес Мурата Хабибуллина. Да и посоветоваться с ним не мешает. Он про взятие и освобождение заложников, наверное, знает больше меня. А если попросить Костю прощупать почву? Выяснить, где находятся мои дети. Вдруг Гриша это знает и прямо скажет? И не поможет ли он мне их освободить? Хотя… Как я могу расплатиться с ребятами? Ну, это вопрос решаемый, деньги даст свекровь.

Я достала свой новый телефон и набрала номер Костиного сотового. К счастью, у парня был выходной и он в эти минуты возлежал на пляже в компании друзей и юных леди, как я поняла по доносившимся звукам. Он сразу же проникся моими проблемами, правда, заметил, что к Мурату следует наведаться поближе к вечеру — если мы все-таки поедем к нему домой. Несмотря на субботний день, он, скорее всего, работает, а расслабляться у себя в особняке будет в вечернее время.

Не знаю, правду ли говорил Костя или ему не хотелось срываться с места и бросать компанию друзей (и, главное, подруг), но мне пришлось подчиниться. Более того, Костя обещал связаться с Гришей и попытаться выяснить обстановку. Гриша должен сказать правду о моих детях: ко мне он хорошо относился, только вчера бывшие одноклассники меня вспомнили добрым словом, и Гриша говорил, что очень хочет меня увидеть и получить автограф. Даже книжку специально купил. Увы, скоро все знакомые узнают мое второе «я».

Я вежливо поблагодарила Костю, сказала, что буду ждать его звонка, и оставила ему номер своего сотового — на тот случай, если придется куда-то срываться.

Едва я успела закончить разговор с Костей, как заверещал мой домашний телефон. С замиранием сердца я сняла трубку. Неужели похитители? Но это оказался Саша-Матвей, позвонивший просто так. Я тут же выдала про исчезновение детей. Мой приятель присвистнул, а потом безапелляционно заявил, что едет ко мне.

Минут через сорок он в самом деле появился, внимательно осмотрел квартиру, в которой проживает автор бестселлеров, поругал издателей, и я с ним полностью согласилась. Конечно, если вбухивать деньги в евроремонты, арендуя площади в центре города, на гонорары авторам точно хватит.

После издательств мы перешли к делу, из-за которого, собственно, и встретились. Саша-Матвей выслушал меня внимательно, задавал вопросы по делу и искренне, по-моему, обеспокоился пропажей детей гораздо больше, чем их родная бабушка.

— Я бы на вашем месте обратился прямо к Мурату, — повторяя мои собственные мысли, сказал журналист после недолгих раздумий. — Но не брал бы с собой никаких охранников, встретится еще один ваш бывший ученик — хорошо, не встретится — ладно. Лучше поехать одной. Мурат Хабибуллин очень любит женщин. Это, пожалуй, его единственная слабость. Не знаю, сколько там у него сейчас подруг, но уверен: женщине он не причинит зла. Тем более, такой красивой, как вы, Оля.

Если учесть, что я сегодня еще не удосужилась накраситься, а только быстро утром провела расческой по волосам, срываясь из дома по зову дедушек, то после доведения себя до пика формы… Вслух я спросила, женат ли Мурат.

— Охмурить его решили?

— Да я его ни разу в жизни не видела!

— Для многих женщин достаточно знать, что мужчина — нефтяной король.

— Вы слишком плохо обо мне думаете.

— Неудачная шутка, — извинился Саша-Матвей и серьезным тоном сообщил, что единственная официальная жена Мурата Хабибуллина и мать его четверых законных детей умерла лет десять назад от рака. Мурат больше не женился, но всегда держал нескольких любовниц одновременно. Со всеми был щедр. Когда расставался, дарил дорогие подарки. Все женщины вспоминают его добрым словом. Более того, Мурат имеет своих людей во всевозможных инстанциях. Все знают про его щедрость и умение держать слово. И его намеки воспринимают серьезно. Однажды еженедельник Саши-Матвея собрался опубликовать фотографии, на которых был запечатлен Хабибуллин-страший с юной дивой, годящейся ему в дочери. В «Городских скандалах и сплетнях» тогда готовилась специальная подборка по известным в городе «папикам». Откуда-то Мурату стало известно, что его лик вскоре должен появиться на страницах самой известной в городе «желтой» газетки. Ни Саша-Матвей, ни кто-либо другой в редакции так и не знают, откуда просочилась информация. Кадры они подбирали тщательно, все знают друг друга много лет и в других случаях никакая информация никуда не уходила. А тут хозяин «Татанефти» лично позвонил главному редактору и произнес пару фраз. В результате, главный вылетел из своего кабинета, как ошпаренный, и безапелляционно приказал: фотографию Мурата из номера снять. Секретарша потом отпаивала шефа корвалолом. Ребята хотели знать, чем ему пригрозили, но шеф так никому ничего и не сказал. Надо сказать, что на все другие угрозы (а их за время существования «Скандалов» было немало) он никогда не обращал внимания.

— Мурат — человек серьезный и человек дела. И вообще, признаться… Ольга, я не думаю, что это он взял ваших детей. Он не стал бы… действовать таким образом. — Саша-Матвей посмотрел мне прямо в глаза. — Но съездить к нему стоит. Говорю сразу: я вам это предлагаю из своих корыстных соображений.

— Хотите, чтобы я вам там что-то сняла? Или записала на пленку? — я улыбнулась.

— Я сам это сделаю.

— Вы хотите, чтобы я вас взяла с собой?! Но в каком качестве?

— Да, хочу. Но меня там никто не увидит.

Я удивленно посмотрела на своего приятеля. Он пояснил, что имеет в виду. Вчера его коллега Сергей рассказал мне о покупке машины на крупный выигрыш в казино. В ближайшее время мне предстояло увидеть, как он ее переделал.

— Меня там никто не найдет. Это невозможно, если не знаешь, что есть тайник и как он открывается. А я оттуда и снимки сделаю, и запись. Вы только постарайтесь вести разговоры, не отходя от машины. Это — моя единственная просьба. Хотя Мурат может вас и в дом пригласить. — Саша-Матвей многозначительно оглядел мою фигуру.

В этот момент на кухне нарисовался проспавшийся свекор и спросил, кивая на журналиста, что это за чучело, добавив, что его было бы неплохо поставить у нас на огороде ворон пугать. Я заметила, что на наш участок они и так не залетают, так как на соседнем постоянно болтается бывшая коллега Надежды Георгиевны, отправленная из партии на пенсию. У той тетки в новые времена ничего не получилось (возможно потому, что в те дни, когда моя свекровь закладывала фундамент будущей нефтяной империи, эта ходила с красным флагом и хлопала ушами), поэтому она громогласно и непрестанно ругает существующий строй, губернатора, демократические перемены и бизнесменов, заявляя, что в добрые советские времена слова, обозначавшие милые ее сердцу места, даже начинались с сочетания букв «рай» (райком и другие), не говоря уже о том, что он существовал на земле для освобожденных партработников. В результате, наслушавшись ораторшу, все птицы облетают стороной не только ее участок, но и все соседние, включая наш, так как речи произносятся ею постоянно.

Саша-Матвей нисколько не обиделся (видимо, чучелом и пугалом его называли не впервые) и представился. Свекор рот раскрыл, потом закрыл, бросился в комнату, где только что спал, и вернулся с несколькими номерами «Городских скандалов и сплетен», ткнул пальцем в опус Матвея Голопопова, посвященный каким-то переговорам на высшем уровне, проводившимся в бане (сопровождаемый соответствующими снимками), и спросил: