Отцы - Антон Гау

давай твоего пацана с Борей-отшельником познакомим, – сказал Серёга, обернутый в простыню, как древнегреческий философ. – Он ему мозги вправит.

– Идея хорошая, только как мы ее осуществим? Боря в городе раз в год бывает. Его из глуши трактором не вытащить.

– А мы сами к нему приедем, – предложил Серёга.

– Боюсь, мой сын неадекватно отреагирует на такие настойчивые попытки повлиять на него.

– Мужики, у меня есть план, – сказал Кирилл. – Может, на майские съездим на природу? Пикник устроим. За поводом далеко ходить не надо, – машину мою новую обмоем.

– Что ж, вариант неплохой, – согласился Серёга, – пикник можем сделать рядом с Бориным логовом. Там-то мы их и…

В это время на мобильный Олега позвонили.

– Привет, Миш! …А что случилось? … Вдвоем?.. А мотоциклист жив?.. Понял, спасибо, что позвонил.

Олег положил трубку.

– Да, дела… Надо ехать. Кирилл собирайся, тебя тоже это касается.

Глава 14 Несчастливая палата

Длинный светло-голубой больничный коридор был абсолютно пуст. Только часто разбросанные по потолку стеклянные колбы ламп дневного света трещали как голодные черноморские цикады.

Внезапно двухстворчатые металлические двери в самом конце коридора с лязгом распахнулись. Из темноты, слегка сутулясь, как голодные псы в поисках добычи, вынырнули пятеро мужчин. Они были одеты во все черное, и на их плечах, подобно плащам рыцарей, развевались не сходящиеся на груди белые медицинские халаты. Кирилл с Олегом шли впереди. За ними, чуть поодаль, шагал Серёга с двумя рослыми парнями в черных очках. В руках Серёги покачивалась сетка-авоська с пятью ярко-оранжевыми апельсинами. Один из парней нес дипломат, поскрипывающий ручкой в такт его шагам. Другой, крутя в разные стороны головой на толстой бычьей шее, прижимал обеими руками к груди охапку нежно-розовых гладиолусов.

Дежурная сестра, сидящая за одиноким белым столом, монотонно водила шариковой ручкой по историям болезней под жёлтым кругом света настольной лампы. Она подняла голову на звук шагов, схватила потёртую трубку и начала срывающимися пальцами вращать диск телефона. Поравнявшийся с ней Серёга положил свою здоровую лапу на рычажки телефонного аппарата и поднес указательный палец к губам.

– Где? – шепотом прохрипел он, так низко наклонившись к медсестре, что она смогла разглядеть паутинку красных сосудов в белках его холодных глаз.

– В 13-ой, – робко пробормотала она, всё ещё прижимая трубку к уху.

– Несчастливый номер, – Серёга выпрямился и убрал руку с аппарата, впустив в ухо медсестре длинный пронзительный гудок.

Окружившие её чёрные люди как один развернулись и, ускоряя шаг, двинулись вдаль по коридору. Идущие сзади непрерывно крутили головами по сторонам. Вдруг темные фигуры замерли. Белая деревянная дверь, избитая снизу колесами каталок, завибрировала под взглядом десяти внимательных глаз. Ущербно висящие цифры 1 и 3 боязливо жались друг к другу.

Потемневшая от времени латунная ручка медленно повернулась, четыре грубые сосиски пальцев схватили край двери и приоткрыли её. Следом материализовалась бритая неприятная голова.

– Пациент на месте, – громко произнесли мясистые обветренные губы.

Пятеро черных людей выстроились полукругом около кровати Никиты.

– Мы тут не с пустыми руками, – сказал Серёга, кладя авоську с апельсинами на тумбочку. Один из них, не удержавшись на неровной поверхности и, поддавшись силе притяжения, шмякнулся своим оранжевым тельцем о пол и устремился под кровать. Черный ботинок Кирилла тяжелым прессом настиг беглеца, и его жизненный сок, перемешанный с ошметками мякоти, брызнул из треснувшей бугристой кожи на блеклый линолеум.

Все пятеро перевели глаза на лежащего в гипсе перебинтованного больного. Стоящий в ногах у Никиты боец с огромным букетом гладиолусов резко развел руки в сторону. В правой руке у него осталась бейсбольная бита, а скрывавшие ее цветы розовой лавиной упали на кровать.

Подвинув к себе ногой столик на колесиках, другой бугай одним движением смахнул с него склянки и положил сверху чемоданчик. Пальцы-сосиски бережно отщелкнули два хромированных замочка и приоткрыли крышку. В увлажнившихся глазах бугая, с болезненной нежностью посмотревших на содержимое, отразился стальной блеск уложенных на бархатной поверхности патологоанатомических инструментов.

– Погоди, сначала укол и, может, он всё расскажет, – пробормотал Серёга, пуская к потолку струйку голубоватой жидкости из большого стеклянного шприца.

Глядя на приближающийся острый срез толстой стальной иглы с подрагивающей на конце мутной каплей, Никита, не помня себя от ужаса, истошно завопил.

– Больной, больной, вы меня слышите? – мягкие женские руки прижали его плечи к кровати. – Успокойтесь. Вы в больнице. Операция прошла успешно.

С усилием сфокусировав взгляд на расплывающемся силуэте склонившейся над ним медсестры, Никита тяжело выдохнул. Он посмотрел вниз и увидел свою загипсованную ногу, слегка качающуюся на подвесе.

– А где они? – с трудом выговаривая слова, произнес Никита.

– Кто? Не волнуйтесь, здесь никого нет, это последствия наркоза. Скоро все пройдёт, – сказала девушка в белом халате.

Глава 15 Захар

Погрузившийся во тьму город отдавал гревшее его весь день солнце теплыми весенними волнами. Двери боксерского клуба распахнулись. Кирилл и Олег почти бегом устремились к машине.

– Давай, я поведу, – бросил на ходу Олег, – я знаю, где это отделение.

Кирилл кинул ему ключи. Автомобиль сорвался с места, выбрасывая в чистый прохладный воздух клубы прогоревшего бензина.

– Олег, а им в милиции точно ничего плохого не сделают?

– Не переживай, у меня там приятель работает. Да ты его, наверное, помнишь, Мишка Захаров, в параллельном классе учился. Всё будет ровно.

– Ну и детишки у нас. На пару часов оставили, и уже в милицию загремели, – бодрясь, пошутил Кирилл.

– Захар сказал, что они только очевидцы. Сейчас показания возьмут и отпустят.

– Да, видать у некоторых после зимнего мотоанабиоза сегодня крышу сорвало. Гоняют как сумасшедшие, – заметил Кирилл, глядя на пролетевшие в межрядье пару мотоциклов.

Наконец, «Паджеро» остановился у шлагбаума, за которым рядами стояли милицейские машины.

– Всё, дальше пешком, – проговорил Олег, выпрыгивая из джипа.

– К кому? – лейтенант за столом у входа поднял глаза на вошедших отцов.

– К Захарову. Мотоциклист разбился.

– Он ждет. Седьмой кабинет.

Рядом с дежурным располагался "обезьянник". Через толстые прутья решетки был виден мерно вздымающийся огромный живот развалившегося на узенькой лавке байкера. Его правая рука, поблескивающая черепами перстней, занимала все оставшееся пространство импровизированного ложа. В углу, сиротливо прижавшись друг к другу, на картонке сидели два бомжа. Привезенные для отчётности, они грязными растрепанными воробьями с любопытством поглядывали на всех проходящих мимо, вытягивая длинные тонкие шеи из замасленных воротников телогреек.

Олег уверенной походкой направился по лестнице на второй этаж. Не задумываясь, повернул направо и, пройдя несколько кабинетов, толкнул неприметную деревянную дверь без каких-либо опознавательных знаков. Войдя в помещение вслед за Олегом, Кирилл увидел два обшарпанных