Омытые кровью - Сергей Иванович Зверев

– Анастасию? – неожиданно спокойно, даже как-то благожелательно, осведомился Раскатов.

– Ты знаешь? – изумленно уставился на него Первак.

– Много чего знаю. Значит, атаманова агента ты вывел в расход. Не поторопился?

– И это знаешь! – Первак замычал, как от зубной боли.

– Хватит тут кордебалет с малым театром изображать. Взялся говорить, так говори все как на духу! – привычно хлопнул ладонью по столу Раскатов. Но обычной его ярости я не заметил. Мне показалось, что на него снизошло какое-то холодное расчетливое спокойствие. И оно пугало больше, чем взрывы его гнева.

Первак принялся рассказывать. Все. Как попу на исповеди.

Сегодня вечером, зайдя со своим ключом на уютную квартирку, которую сам и выбил, пользуясь служебным положением, для своей любовницы и для плотских утех с ней, он ждал ее там. И от нечего делать начал просматривать книги на полке. В одной из них нашел донесение Атаману. Тут на него как ушат воды опрокинули.

Когда пришла Анастасия Дятлова, он ей продемонстрировал бумагу и угрюмо осведомился:

– Это что?

– Не ревнуй. Не письмо возлюбленному. Скажем так, служебная переписка, мой дорогой.

– С Шустовым?!

– С ним, окаянным. – Держалась Анастасия совершенно спокойно. В глазах скакали насмешливые искорки с примесью азарта и безумства. Кажется, она наслаждалась разговором и нисколько не боялась.

– Ты… – прохрипел Первак.

– Давно этот разговор назрел, Фимочка, – ласково проворковала она.

Потом вполне цинично изложила, что работала на Атамана не из каких-то там идейных соображений или страха. Обычная меркантильность, ничего более. И стремление выбраться из этой дыры в более приличное место. Блистать где-нибудь в Москве, а не гнить заживо в этих шахтах и болотах. В этой провинциальной убогости. А Шустов расплачивался щедро. Но по окончании дела обещал куда больше.

В конце своей пространной речи Дятлова рассмеялась:

– Ну, доволен? А теперь давай думать, как лучше все обтяпать.

– Что обтяпать? – все еще не в силах осознать происходящее, вопрошал Первак.

– Да нам теперь или вместе в омут. Или хлебушек с маслицем и икоркой всю жизнь вкушать. Решайся, дурачок.

– Решайся?

– Сейчас большие дела затеваются. И всем будет хорошо, – с улыбкой заверила Дятлова.

– Хорошо?! – заорал Первак.

Тут у него сорвало все тормоза. Больше всего взбесила непоколебимая уверенность предательницы, что он будет на ее стороне. В общем, вытащил Первак маленький «браунинг» – игрушка, которую всегда таскал с собой и которая мало походила на серьезное оружие. Дятлова изумленно уставилась на Первака, потом улыбнулась презрительно – мол, куда тебе выстрелить в меня. Тут он и пальнул с горя. Удачно так. Мастерски. Прямо в сердце.

Хлопок был едва слышным. Теперь тело предательницы валяется в комнате. Квартирку своей полюбовнице заместитель нашел специально такую, чтобы с отдельным входом, и никто бы не видел и не слышал, что там происходит, и не знал, что туда чекист заглядывает. Ни к чему разные пересуды и сплетни. Так что пока никто не переполошился, и о трагедии, кроме нас, никому не известно.

Такая вот петрушка у нас на огороде выросла. Да что петрушка, если так пойдет дальше, то у нас бананы заколосятся.

Потом Первак принялся монотонно нам вещать, какая информация ушла через него. Вспоминал добросовестно, с каким-то азартом саморазоблачения и самобичевания. Удивительно, сколько он успел разболтать. У Дятловой был просто талант в манипуляциях и вытягивании тайн.

А я смотрел на Первака и думал, что более неподходящего человека для нашей работы сыскать трудно. Он был прекрасным агитатором. Наверное, из него вышел бы неплохой учитель или инженер. Но только не сотрудник ОГПУ… На подготовительных курсах старый чекист, начинавший карьеру еще с той стороны, то есть каторжанином на царских каторгах за политику, не раз твердил нам:

– В бане, театре или будуаре кокотки вы всегда должны помнить, кто вы есть. У большинства людей на Земле непреодолимая тяга болтать и рисоваться, в том числе выбалтывая служебные тайны. И если ее не затушить, то на этой работе делать нечего. Ибо у нас тайная служба. Вся ее сила в тайне. А языком без костей молоть – это как гирей в сервант бить. Все вдребезги, только осколки.

Повторял он это не раз, чтобы запомнили. Я и запомнил – никаких разговоров о службе вне служебного круга. Никакой демонстрации осведомленности. Никакого желания пушить хвост. А Перваку, похоже, этого не вдолбили.

Заместитель выдохся и замолчал. В кабинете повисла напряженная тишина. Нарушил ее Раскатов:

– Вот теперь понятно, кто Атаману наши планы выдавал.

Первак вздрогнул, как от удара. Но Раскатов его чувства щадить не намеревался:

– Ты хуже контры. От тебя вреда больше. И приговор тут один может быть.

Начальник открыл ящик стола, вытащил тяжелый «маузер» и прицелился в своего заместителя. Произнес холодно:

– Для тебя даже трибунал большая честь. Своей рукой сейчас тебя шлепну. Прямо здесь. Не бойся, придумаю, как оправдаться. Так что не обессудь.

Первак поднялся со стула. Качнулся, понурил плечи. И обреченно уставился на Раскатова. А потом проговорил неживым голосом:

– Стреляй. Нет мне теперь места на земле! Стреляй!

И даже не зажмурился. Смотрел, выпучив глаза, как палец Раскатова ползет по спусковому крючку. А у меня испарина на лбу выступила. Я видел, что начальник сейчас выстрелит. И Первак видел. И смирился с этим.

Неожиданно Раскатов нервно хохотнул. И со стуком бросил «маузер» обратно в ящик.

– Пуля в лоб, да? Легко отделаться решил? А кто все исправлять будет?

– Но…

– Что но? Давай думать, как оглобли повернуть.

Потом Раскатов объявил, что знать о смерти Дятловой пока что не должен никто. Вызывать криминалистическую группу на убийство – так сразу весь город будет информирован о происшествии. Убита сотрудник больницы, ей с утра на работу, а ее нет. Вот и переполох. И будет упущен шанс выманить Атамана из болот. И тот дальше будет лить кровь по нашим весям. Так что придется наплевать на все инструкции и принести правила в жертву целесообразности.

Вот только при таком варианте необходимо, чтобы все было тихо, шито-крыто. Именно тогда у нас будет маневр. Тогда встает первый щекотливый вопрос – куда девать тело и как скрывать следы убийства?

Оказалось, что решается это проще простого. Всероссийский рыбный трест у нас в городе соорудил не так давно промышленные холодильники. Они уже подключены к электросети. Один пустует. Туда тело и спровадим. Кто нам позволит и как в тайне это сохранить? Ну это уже забота начальника.

Как все прошло, даже вспоминать не хочется. Прямо сюжет для ночных кошмаров, которые наверняка меня посетят не раз. Мы добрались до квартирки на машине отдела, за рулем которой был сам