Русский - Питер Гримсдейл

«Боже мой, — думал он, — я действительно схожу с ума». Пока они бежали по лежавшему в руинах Тегерану, он понял, что не позволял себе предаваться воспоминаниям о том времени уже очень давно — двадцать лет, с тех пор как бросил пить. Но сейчас впервые за двадцать — нет, за двадцать пять лет у него появилась серьезная причина вспомнить Камиллу.

Джеймс появился на банкете главным образом для того, чтобы прочитать русским лекцию о том, что марксизм — это сатанизм двадцатого века. Запутавшись в своих высокопарных фразах, он совершенно не замечал, что взгляд Димы прикован к молодой француженке, которая сидела рядом с ним с бокалом марочного «Дом Периньон», купленного на деньги ГРУ.

Шесть недель — у них было всего шесть недель. Ни Фаррингтон, ни маркиз не собирались терпеть связь Камиллы с молодым русским, но Камилла уже сообщила отцу, что ей плевать и на Фаррингтона, и на Францию. Она считала, что уже принадлежит Диме, и готова была уехать с ним в Москву. К тому же она сообщила ему, что носит его ребенка.

Больше он ее никогда не видел. Все следы ее существования исчезли за одну ночь, как будто ее никогда не было на свете. Крошечная квартирка, которую она снимала, оказалась сдана другому студенту. Преподавателям в Сорбонне сообщили, что она решила бросить учебу и уехала за границу. Обезумев от горя, Дима обратился к своим московским начальникам с просьбой дать ему отпуск, чтобы искать ее. По его парижское начальство предупредило Москву, и вскоре он уже отправлялся на срочное задание во французскую Западную Африку.

Год спустя приятель из Парижа прислал ему вырезку из «Франс суар». Единственная дочь маркиза де Бетанкура найдена мертвой в озере неподалеку от фамильного замка на Луаре. Был ли это несчастный случай, друг не знал. А что стало с ребенком? Это тоже было неизвестно. «Воспользуйся этим, — говорил ему Палев. — Вложи эту ярость в свою работу. Не трать ее напрасно: обрати в свою пользу».

Он воспользовался этим советом, и вот чем все закончилось. Он загнал все свои чувства глубоко внутрь, превратил их в атомную бомбу. Он сам не знал, хорошо это или нет. Возможно, благодаря этому он окончательно превратился в одиночку. «С тобой тяжело, Дима: ты себе самый страшный враг. Обладать таким потенциалом и так мало достичь в жизни». Сколько раз ему приходилось слышать нечто подобное? Он оглянулся на своих солдат. Владимир, Кролль — им пришлось еще хуже. Каждый из них был в своем роде жертвой. Их изуродовали профессиональные травмы, полученные в ГРУ.

Кролль догнал его и хлопнул по плечу:

— Эй! — Он заглянул Диме в глаза. — О-го-го, знакомый взгляд.

— Кролль, твоя жизнь — дерьмо. Как тебе удается все время веселиться, мать твою?..

Кролль пожал плечами. Они остановились, давая остальным возможность себя догнать. Владимир уловил изменение настроения и ухмыльнулся своей вампирской ухмылкой:

— Лучше бы я эту ночь просидел в Бутырке.

Зирак кивнул в сторону особняка Газула:

— Надеюсь, у Амары ужин уже на плите.

Лагерь «Светляк», окраина Тегерана

Блэк сидел у складного стола, на котором стоял ноутбук. За спиной у него топтались Кампо и Монтес, их лица в свете экрана казались какими-то призрачными. Видео было снято ночью, качество отвратительное, но вполне можно разобрать, что происходит. Коул маячил где-то позади.

Кампо со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы:

— Кто-нибудь знает, что это за мразь?

Высокий мужчина с закрытым лицом, в тюрбане, стоял над человеком с мешком на голове и что-то шептал. Затем жестом фокусника сдернул мешок, открыв лицо обезумевшего от ужаса Миллера, танкиста, и нанес удар длинным ножом.

Коул протянул руку, захлопнул ноутбук и выжидательно посмотрел на Блэка:

— Тот же?

Блэк кивнул.

— Похоже, он над нами издевается. Он что, думает, эти зверства помогут ему в его революции?

— А что говорят разведчики? О нем есть какая-нибудь информация?

Коул пожал плечами:

— Ничего. Итак, ребята, слушайте меня. Мы получили подтверждение, Аль-Башир бежал на северо-запад города, где сконцентрированы силы ССО. Их будет отвлекать наша авиация.

Коул разложил на столе карту.

— Аль-Башира и его командиров следует взять живыми. Атакующая группа, позывные «Неудачник Два-Один», прибудет на место на «Оспри». Блэк, ваша команда будет обеспечивать снайперскую поддержку вот с этих позиций. — Коул ткнул в две точки на спутниковом снимке большого торгового центра. — Эвакуация на «Оспри». Итак, джентльмены, приступаем.

Монтес взглянул на Блэка:

— У меня такое чувство, что нам предстоит еще одна бессонная ночь, а у тебя?

Кампо ухмыльнулся:

— Да ты что, сынок, ты же только что проспал восемь часов, да еще после этого полдня валялся в постели. Ты что, не помнишь стаканчик на ночь, который тебе принесла в номер горничная с во-от такими сиськами? Она его еще подала со взбитыми сливками и…

Блэк уже не слушал. Он открыл ноутбук и снова запустил видео.

— Ух ты! Вот это птичка! А может, это самолет? Ого-го!

Кампо, ухмыляясь, глядел в маленькое окно на поворотные винты «Оспри», которые меняли положение перед взлетом. Он толкнул Блэка локтем в бок, заорал ему в ухо:

— Дружище, неужели тебе не нравится? Первый летательный аппарат, совмещающий способность к вертикальному взлету со скоростью турбовинтового самолета? Ну разве не здорово, а?

Блэку ужасно хотелось, чтобы Кампо перестал толкать его и болтать, пока его об этом не попросят. Он знал, что тот хочет его подбодрить. Кампо всегда старался всех подбодрить. Если бы во время боевой подготовки он не повредил глаз, то сейчас сидел бы в кабине. Он пошел в армию именно из-за самолетов, но травма лишила его возможности летать. Кампо принял ее так, как принимал все неудачи, — с оптимизмом. Блэкберн размышлял: а где бы он нашел позитив, если бы ему самому пришлось стать свидетелем убийства Харкера?

— И ты знаешь, что самое клевое? Противник слышит, как мы летим, но до самого конца не знает, где мы сядем. Потому что эта штука может сесть на крышу, на детскую площадку, куда угодно. Они в этом магазине все обделаются со страху, когда нас увидят! — Кампо в очередной раз толкнул Блэка локтем. — И представь себе, кто хотел остановить его производство? Сам Дик Чейни,[11]когда еще был министром обороны. Но ты знаешь что? Конгресс ему не позволил. Наши представители сказали: «Постройте эту птичку».