Я люблю свою работу? - Ксения Ласкиз

— Привет! Как дела? — спрашивает он и одним глотком осушает половину пластиковой бутылки с водой.

— У нее — отлично. У меня — дерьмово: пришлось рано проснуться.

В полной тишине мы доезжаем до четвертого этажа. Перед тем, как пройти на свое рабочее место, решаю зайти к Рябинову.

— О, Маш, садись быстрее! — он довольно улыбается. — Как твои дела?

— Отлично, — устало отвечаю я и приземляюсь в кресло напротив него.

— У тебя ведь открыт шенген?

Утвердительно киваю.

— Значит, завтра летишь в Барселону на конференцию вместо меня.

— Это шутка? Меня нет в списке участников.

— Уже есть — я обо всем договорился. Не могу сейчас уехать из Москвы. И ты знаешь причину. Так что пиши заявление на отпуск, потому что я не смогу оформить это командировкой.

— И кого я там, прости, буду представлять? — изгибаю бровь.

— Себя.

И как я не догадалась! Похоже, он окончательно чокнулся и счастлив в своем безумии. Неужели его не смущает подвешенное состояние, в котором мы оказались? Что говорить потенциальным клиентам, что говорить партнерам? Описывать туманные перспективы и убеждать в светлом будущем? Нет, он точно спятил!

Спорить с ним бессмысленно, и я соглашаюсь на эту сомнительную авантюру. В конце концов, смена обстановки пойдет на пользу. Возможно, даже обзаведусь новыми знакомыми с прицелом на дальнейшее сотрудничество…

Ровно в 18–00 выхожу из офиса и сталкиваюсь с Шаровым. Его губы сразу же складываются в фирменную улыбку.

— Если сейчас спросишь, как мои дела, то я тебя ударю, — со всей серьезностью произношу я. — И не смей говорить «Да ладно?».

— Ахаха! Крошка Мэри такая важная, потому что собирается в Барселону?

— Откуда… Нет, не отвечай: ты знаешь все.

— Черт, я такой предсказуемый?

Несколько секунд он весьма убедительно изображает разочарование, после чего снова одаряет меня фирменной улыбкой.

— Я голоден. Составишь компанию?

Последнее время Гоши слишком много. Не уверена, что это мне не нравится — ведь мы друзья (или что-то в этом роде), но здравый рассудок все-таки советует быть начеку: черти не случайно выбрали своим пристанищем глаза Шарова.

— Мне нужно собираться: утренний рейс.

— Да ладно? Боишься?

— Летать?

— Меня.

Чувствую, что вот-вот задохнусь от злости: что он себе позволяет? Уже открываю рот, чтобы возмутиться, но Шаров меня перебивает:

— Сегодня утром у меня был секс. Да и выглядишь ты сейчас не очень, так что не бойся.

— Знаешь что: ты меня достал. Я еду домой. И желаю тебе насладиться ужином в компании с самим собой!

В 7-00 выхожу из такси возле терминала F аэропорта Шереметьево. Взяв за ручку чемодан, бодрым, несмотря на ранний час, шагом направляюсь к входу.

Не любою аэропорты! Толпы людей, которые куда-то бегут, что-то кричат, что-то тащат; полицейские, с подозрением косящиеся на прохожих; обслуживающий персонал с тележками; стюардессы, спешащие на рейс и отбивающие каблуками по плитке; притворно улыбчивые сотрудники авиакомпании на стойке регистрации, задающие глупые вопросы; пограничники на паспортном контроле, сравнивающие человека с фотографией в паспорте; залы Duty Free, где бегают люди, словно первый раз увидевшие парфюмерию и алкоголь — разве это все не ад?

Приятный женский голос сообщает, что объявлена посадка на рейс Москва-Барселона, и я спешу к озвученному выходу. Передо мной — двое молодых людей, лет по двадцать, не больше, в изрядном подпитии, громко обсуждают, как отличить силиконовую грудь от настоящей. Посадка все никак не начинается, а от этого разговора уже подташнивает, поэтому я откашливаюсь в надежде на то, что они все-таки замолчат и избавят меня от подробностей. Но меня лишь окидывают презрительным взглядом и продолжают беседу на тон громче.

— Парни! — сурово произносит коренастый мужчина лет сорока пяти, стоящий рядом. — Заткнитесь!

Его спутник, не менее крепкий, но более высокий, тоже поворачивается, после чего воцаряется тишина.

В салоне бизнес-класса немноголюдно: я и двое мужчин, поставивших на место распоясавшихся мальчишек. Кладу сумку под переднее сидение, пристегиваю ремень безопасности и, открыв книгу Энн Бронте, погружаюсь в чтение.

Барселона встречает меня ярким солнцем и двадцатиградусным теплом. Выйдя из здания аэропорта, надеваю солнечные очки, снимаю кожаную куртку и продеваю ее между ручек сумки. Наконец-то солнце! Хоть что-то позитивное в этой сомнительной авантюре, в которую, с легкой руки Рябинова, мне пришлось ввязаться. К тому же, смена обстановки сейчас как нельзя кстати: мне нужно отвлечься.

Достаю из внешнего кармана сумки сигареты и закуриваю.

— Девушка, дадите прикурить?

Передо мной — один из мужчин, летевших бизнес-классом — тот, что пониже ростом. Его улыбка похожа на хищный оскал.

— Да, конечно, — протягиваю зажигалку.

— Вот спасибо, — он закуривает. — Пытаюсь бросить, — выпускает струйку дыма. — Но нас так трясло на посадке, что я хотел закурить еще в салоне! — издает нервный смешок.

— Бывает.

— Марк.

— Мария.

— Одна путешествуете?

Слишком много вопросов для человека, который всего лишь попросил одолжить на пару секунд зажигалку! Здравый рассудок хмурит брови: ему не нравится наш новый знакомый. «Похоже, мы нравимся Марку!», — взвизгивает тщеславие, но сразу же получает подзатыльник от своего рассудительного собрата.

— Да, — мое воспитание не может оставить вопрос без ответа.

— Мы с коллегой на конференцию прилетели. А вот и он.

Спутник Марка торопливо шагает в нашу сторону, а за ним с грохотом катится ярко-салатовый чемодан в красный горох.

— Я убью Олесю! На меня все смотрят, как на еба…го! — и тут он замечает меня. — Извините, девушка.

— Ничего, — с трудом сдерживаю улыбку.

— Ты так и выглядишь, — Марк смеется, оголяя белые зубы.

— Приятно было познакомиться, — втыкаю сигарету в песок, с горкой насыпанный в пепельницу. — До свидания.

На стойке ресепшена в отеле мной занялась приятной наружности блондинка. Она была крайне счастлива, когда я перешла на испанский язык (наверное, приехала в Барселону из центральной части Испании), и весьма удивилась, когда я протянула ей российский паспорт. С улыбкой сообщив, что мои соотечественники предпочитают английский, она застучала по клавиатуре.

— Мария! — слышу позади себя и оборачиваюсь.