Я люблю свою работу? - Ксения Ласкиз

— Добрый день, — Терехов обменивается рукопожатиями с Марком и Григорием, наконец перестав смотреть на меня. — Рад встрече.

— Взаимно, — Григорий поворачивается в мою сторону. — Разреши тебе представить Марию.

О, мы знакомы! И я его ненавижу! Потому что этот козел хотел использовать меня, чтобы отыграться на Рябинове за интрижку двадцатилетней давности. Низость, недостойная человека, занимающего столь высокий пост.

Терехов снова уставился на меня. Надоело! Что бы такое сделать, чтобы он отстал раз и навсегда? Но я всего лишь улыбаюсь. Возможно, это та самая улыбка безысходности, когда ничего больше не идет в голову. «Идиотка…», — шипит здравый рассудок.

— Мы знакомы, — Терехов улыбается в ответ и прищуривает глаза. — Вы одна?

— Нет, она с нами, — важно отвечает Марк.

«Только его комментариев не хватало! Вечно мы находим приключения…», — здравый рассудок закрывает лицо руками.

Терехов выглядит озадаченным: он даже чуть приподнимает брови. Какой он все-таки… привлекательный! Особенно в недоумении — очень хорош собой. Да, конечно, он — самый настоящий козел, потому что решил использовать меня, но это не делает его менее соблазнительным. А что если Рябинов ошибся? Нет, ну откуда ему знать про планы Феофана Эрнестовича? «Остановись!», — приказывает здравый рассудок, и я, не посмев ослушаться, надеваю маску безразличия и перевожу взгляд на Марка.

В 18–00 заканчивается второе пленарное заседание. Прощаюсь с Марком и Григорием и спешу вернуться в номер, чтобы снова не столкнуться с Тереховым. Потому что рядом с ним я теряю контроль над собой: хочу ударить его чем-нибудь тяжелым, хочу выругаться на него, применив самые ужасные слова из своего лексикона — все, что угодно, лишь бы он перестал таращиться на меня! А еще я хочу, чтобы Рябинов ошибся. Боже, я мечтаю об этом! Неужели Феофан Эрнестович не мог заинтересоваться мной по другой причине, нежели банальная месть? «Еще как мог! Мы на свете всех милее, и, конечно же, умнее!», — лепечет тщеславие, любуясь своим отражением в зеркале, а самолюбие в это время играет бессмертное произведение Людвига ван Бетховена «К Элизе».

Звонок мобильного телефона возвращает меня к реальности. Это мамá. Как обычно, разговор обо всем и ни о чем конкретно. Как обычно, фоном — тявканье Альфи. Как обычно, обида, когда спустя десять минут я прощаюсь, ссылаясь на неотложные дела. Родители — типичные жители Dream Ville, поэтому у них все как обычно: высокий кованый забор отгораживает не только от проблем внешнего мира, но и от любых изменений привычного уклада.

Опускаюсь в кресло и внимательно изучаю программку: в 19–00 состоится фуршет, куда я не пойду, потому что не хочу снова встречаться с Тереховым. Глупо? Трусливо? Да! И все равно, что я привезла с собой вечернее платье в пол из органзы цвета шафрана, которое даже ни разу еще не надевала! И пусть я не обзаведусь новыми связями! Хотя, уже обзавелась: Григорий — генеральный директор лизинговой компании, входящей в топ 20 (при занимаемой позиции его дуэт с салатовым чемоданом выглядит еще комичнее), а Марк — его заместитель. Конечно, Рябинов рассчитывает, что по приезду я выложу на его стол колоду визиток… Что ж, я не рвалась на эту конференцию! Смена обстановки оказалась некстати: отвлечься под пристальным взглядом Феофана Эрнестовича не получится, даже если я очень сильно постараюсь… Как же я хочу, чтобы Рябинов ошибался!

На экране мобильного телефона высвечивается незнакомый номер. Почему бы всем не оставить меня в покое хотя бы на один вечер?

— Слушаю, — устало отвечаю я.

— Добрый вечер, Мария.

Самое ужасное заключается не в том, что звонящий — Терехов, а в том, что я узнала его голос. Но еще ужаснее — трели тщеславия под флейту самолюбия, заглушающие возмущенные крики здравого рассудка. Хочется плакать и смеяться одновременно: страх и желание — самый крепкий коктейль из всех, что мне приходилось пробовать. И я не уверена, что смогу остановиться, сделав один глоток. Прогулки по острию ножа никогда не были моим коньком — я всегда их избегала. Но… Если я люблю шампанское, то почему не рискую? «Где-то я уже это слышал…», — задумчиво произносит здравый рассудок.

— Это Терехов.

Интересно, почему он не представляется по имени? Вряд ли его тезки водятся среди моих знакомых!

— Здравствуйте, Феофан.

— Вам удобно разговаривать?

Надо же, какой такт! А если я отвечу «нет», что он сделает? Повесит трубку? Перезвонит позже? Или навсегда забудет о моем существовании? Но лучше ответить любезностью на любезность, как и подобает эмигрантке из Dream Ville. Как же я хочу, чтобы Рябинов ошибался!

— Вполне.

— Вы будете присутствовать на фуршете?

— Нет.

— То есть вы заняты вечером? — в его голосе слышится разочарование.

— Нет.

— Быть может, мы встретимся сегодня?

«УРА! УРА! УРА!!!», — визжит тщеславие так громко, что закладывает уши, но здравый рассудок призывает на помощь память, и я снова слышу слова Рябинова: «Этот м…к считает, что ты — моя любовница. И хочет отыграться». Но…

— Хорошо, — стараюсь придать голосу ровное звучание с нотками безразличия.

— Я буду ждать вас в фойе через полчаса. До встречи, Мария.

Завершаю вызов и опускаюсь на кровать. Сердце бьется с бешеной скоростью, руки дрожат. Полчаса, у меня есть только полчаса, чтобы подготовиться к встрече. Или это свидание? Что же нужно Терехову? Отомстить за адюльтер бывшей жены или… я?

Но нет времени на раздумья: осталось двадцать девять минут. Открываю гардероб и осматриваю привезенную с собой одежду. Выбираю костюм из белых брюк-дудочек и приталенного пиджака, под который идеально подойдет ярко-оранжевый шелковый топ.

Быстро принимаю душ, возвращаюсь в комнату и одеваюсь. Потом снова бегу в ванную, пудрю лицо и подвожу глаза. Скептически осматриваю свое отражение в зеркале: могло бы быть и лучше! Но время вышло…

— Вина? — интересуется Терехов, когда мы садимся за столик ресторана, удостоенного звезды Мишлен.

— Да. Красное.

— Сегодня не за рулем, — и он усмехается.

Отвожу взгляд, потому что нестерпимо хочется разбить ему об голову тарелку. Как же раздражают эти ужимки! Пусть ухмыляется перед своими подчиненными или перед девицами в синих платьях! Зачем я вообще согласилась с ним отужинать? Нужно было соврать, что вечером занята — он все равно бы не узнал, что я проведу весь вечер в гордом одиночестве! «Я же говорил!», — злорадно произносит здравый рассудок.

— Простите, — добавляет он виновато, за что я удостаиваю его взглядом. — Мои шутки не всегда уместны.

— Вы так самокритичны?

— Даже не представляете насколько, — и он улыбается.

Делаю вид, что не услышала этих слов, и перевожу тему на каталонскую кухню, в которой, с легкой руки папá разбираюсь более чем основательно и все лучшие блюда которой перепробовала. А еще я знаю толк в испанском вине, хотя предпочитаю итальянское. Терехов удивлен моими гастрономическими познаниями, чего даже не может скрыть, как ни старается. Еще больше он удивляется, когда я премило общаюсь с официантом по-испански. Тщеславие потирает ручонки: мы еще и не такое можем!