Не все дракону ведьма - Наталья Витальевна Мазуркевич

кажется, он понял, что перегнул. Его тон смягчился, а в глазах появились ласковые искорки.

– Ларин, я был бы вам очень благодарен за ответ. Ни под действием связавших нас чар, ни под давлением своего кузена – теперь вы знаете, что только сами можете решить. Я приму любое ваше решение, но… сделаю все, чтобы вы остались со мной по доброй воле.

– Иначе вы меня похитите?

– Иначе я сделаю вам такое предложение, от которого вы не сможете отказаться.

– Подарите лицензию Верманов?

– После свадьбы – даже это, – серьезно подтвердил он и, вмиг став отстраненным и холодным, будто готовился к отказу, спросил: – Вы станете моей женой?

Я посмотрела на него, на прильнувшее к окнам семейство ЭльРаунди и… кивнула.

– Да, – выдохнула, пока не передумала. Пока не всколыхнулись внутри обиды, пока здравый смысл не стал находить причины для отказа… Пока разум был полностью деморализован обещанием.

Виер удовлетворенно кивнул и, не теряя времени, снял со своего запястья широкий браслет.

– Вы позволите?

Я, немного ошарашенная поспешностью, протянула руку. Теплый – сразу видно, только сняли – металл обхватил запястье. Теперь, чтобы избавиться от него, мне пришлось бы либо провести не один час в мастерской в надежде распилить украшение, либо заплатить артефактору, чтобы тот попытался разрушить чары. Но, судя по довольной улыбке виера, попытки эти были заранее обречены на провал.

И тут я вспомнила одно интересное обстоятельство: брачный браслет на руке Терезы появился лишь после самой церемонии. До этого она никаких обязывающих украшений на руках не носила.

– Вы опять что-то от меня скрыли, – нахмурилась я. – Тереза до свадьбы ничего подобного не надевала.

Я приподняла руку, осматривая то ли подарок, то ли страховку виера на случай, если я решу передумать.

– Мой род древнее, чем ЭльРаунди. В старых семьях свои традиции, – пожал плечами он.

Я прищурилась. Лицо… хм… теперь уже жениха, получается… было таким честным, что поверить ему на слово рискнул бы только младенец. Я таковым уже не была, но, кажется, шансов на побег не имела с самого начала.

– Вы! – выдохнула укоризненно.

– Всегда добиваюсь своих целей, – не стал спорить он и, не стесняясь зрителей, обхватил меня чуть пониже спины, поднимая в воздух и кружа.

Если он рассчитывал имитацией счастливого воссоединения уменьшить мой гнев, то просчитался. Когда ноги вновь обрели опору, я не только не забыла причин своего негодования, но обрела и новые. Растрепанные волосы лезли в рот, какая-то мошка попала в глаз – а потому, оказавшись на твердой земле, я лихорадочно приводила себя в порядок. И тут, как откровение, на меня снизошла простая истина: я согласилась выйти замуж за этого мужчину, напрочь забыв и о брачном договоре, и о проверке его документов!

– Мне срочно нужен юрист! – проговорила я, лихорадочно соображая, смогу ли оспорить собственное согласие. То, что дано оно было под давлением – несомненно, но хватит ли этого?..

– О чем вы думаете? – напрягшись, уточнил виер, и я честно ответила, пытаясь просчитать варианты:

– О разводе.

– Уже? – Мужчина усмехнулся.

– Боюсь, если я не подумаю об этом сейчас, то потом уже не успею, – уныло вздохнула я. – Вы шантажист и манипулятор. Мы даже брачный договор не обсудили, а я уже… с ним. – Потрясла рукой, демонстрируя браслет, обиженно вздохнула и села прямо на плитку. Платья было жаль, но себя еще жальче.

– Тогда давайте подумаем об этом вместе, – предложил он и тоже решил не щадить брюки.

Семейство ЭльРаунди, следившее за нами из столовой, недоуменно переглянулось.

– И вы поможете мне составить речь для суда?

– Приложу все усилия, – усмехнулся виер и честно предупредил: – Но наше дело будет разбирать лично лиер, а он немного предвзят.

– Родственник? – хмыкнула я.

– Именно, – подтвердил виер, и я устало вздохнула.

Кажется, развестись мне тоже не дадут. А потому оставался последний шанс:

– Может, тогда жениться не будем?

– Будем, – твердо сказал виер и решил больше не давать мне думать. На правах жениха.

Поцелуй получился долгий, но даже Мариус не рискнул вмешаться.

* * *

Ночью я тоже не смогла поспать. Пусть виера и разместили в гостевом домике, согнав туда едва ли не половину слуг, я все равно не могла избавиться от ощущения его присутствия. Не замечая холодного пола, ходила по комнате, обняв подушку, выглядывала в окно, пытаясь разглядеть, горит ли огонек в гостевом доме, и сокрушенно качала головой, разгоняя роящиеся в голове мысли. Не выходило.

В отличие от Антиора, виер не пожелал ждать год и настаивал на проведении церемонии самое позднее через месяц. Мариус, попытавшийся было возражать, ссылаясь на традиции, был послан в запретную для меня секцию «Д», читать об этих самых традициях. Увы, когда я предложила взять на себя эту заботу, виер ласково улыбнулся и заверил, что я, дескать, еще все успею, а пока мне следует заняться более насущными делами.

Я, признаться, уже готовилась обидеться, ожидая услышать что-то вроде «дорогая, вам нужно выбрать виньетки, никто, кроме вас, с этим не справится», но виер удивил, пообещав познакомить меня с распорядителем будущего торжества и поручив контролировать его работу. В тот момент я даже порадовалась доверию будущего мужа, но теперь, оставшись в одиночестве и поразмыслив обо всем на трезвую голову, поняла, что он в очередной раз меня провел, поручив, вероятнее всего, бесполезную, но трудоемкую работу, которая займет меня до самой свадьбы.

Подушка полетела в стену. Следом за ней отправилась и вторая, и третья… Все пять подушек, что имелись в комнате, прочертили воздух и встретились на полу. Я плюхнулась на кровать, недовольно сопя. Правда, не без восхищения.

Виер действительно его заслуживал. Так ловко играть на моих чувствах, заставляя на миг – увы, не на один! – поверить, что это я все решаю, еще никому не удавалось. И я не могла им не восхищаться. Как не могла и отделаться от желания придушить его подушкой – слишком уязвлено было мое самолюбие.

Тихий стук в дверь заставил меня отвлечься от кровожадных планов. На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стояла Тереза. Она избегала смотреть мне в глаза, смущенно косясь в пол, будто ее мысли были не самыми добронравными.

– Позволишь войти? – шепотом, будто боялась кого-то разбудить, спросила она.

Я моргнула, не понимая, чем вызвана такая конспирация. Но в голове тут же что-то щелкнуло, и я распахнула дверь во всю ширь, чтобы отправленная проследить за моей нравственностью кузина – иначе почему бы она так смущалась – смогла осмотреть всю комнату.

– Входи, – хмыкнула я. Выглянула в коридор и, пусть и не увидела кузена, каким-то шестым чувством поняла, что