Давайте разведемся, Ваша Светлость! - Марина Орлова

мои мысли были настолько запутаны, что я не осознала, о ком конкретно она говорит. – Немедленно прекратите это!

– Я что, не имею права говорить со своей же невесткой? – очень тихо и вкрадчиво спросила свекровь, а я задрожала сильнее, понимая, что если неведомые спасители сейчас передумают, я стану той, на ком свекровь сорвет свою злость. Появилась мысль, что лучше бы самой спуститься с рук, чтобы не злить свекровь сильнее. – Мы просто общались, верно, дорогая? – все же обратилась она ко мне. поймала себя на том, что рефлекторно собиралась кивнуть, как делала всегда. Если соглашусь и промолчу, наказание будет не таким сильным и больным...

Но как только я собиралась это сделать, ощутила, что меня прижимают к себе крепче, а над ухом раздался едва слышимый голос:

– Вам больше не чего бояться, леди Ария. Я не позволю причинить вам боль.

Я пораженно замерла, боясь даже вздохнуть, а затем очень опасливо подняла взгляд и несмело улыбнулась, боясь поверить в свою удачу и реальность происходящего. Никто и никогда еще не приходил на помощь. Никто и никогда еще не обещал, что защитит. смею ли я поверить в подобное? Но сейчас мне этого очень хотелось. Даже если после я сильно пожалею...

– Ее Светлость была на коленях, когда мы вошли. Очевидно, что ей стало нехорошо, в таком состоянии она не сможет продолжить разговор, мадам. Вы ведь не станете спорить с этим?– очень тактично заметил мужчина, в котором я начинала нехотя узнавать секретаря своего мужа. На руках же меня держал сэр Гаспар, который незадолго до внезапного приезда свекрови отпросился у меня посетить рыцарский орден. – Его Светлось приказал нам в его отсутствие оберегать Ее Светлость герцогиню от любой опасности или потрясений. Потому, если желаете, продолжите свой разговор после возвращения герцога. До тех пор леди Арию должен осмотреть врач.

– Не смешите меня! – взвилась свекровь. – Ария, скажи им, что все в порядке.

И вновь появилась потребность подчиниться, и лишь болезненным усилием воли я сидела на руках рыцаря, даже не шевелясь и не дыша.

– Ария! – требовательнее позвала мадам Фелиция, а я зажмурилась.

– Мои глубочайшие извинения, мадам, – раскланялся Жак, что я заметила краем сознания. – Но я подчиняюсь лишь приказам Его Светлости и не могу ослушаться его воли. Если я ошибся, позже, непременно приму свое наказание, если таковое будет!

– Да ты в своем уме, идти против меня? – прошипела свекровь.

– Как уже сказал, я подчиняюсь своему господину. При всем уважении, мадам, но это – не вы, а ваш сын. Если он решит меня уволить за подобную дерзость, я приму это решение с благодарностью. На этом прошу простить, но меня сильно беспокоит бледность леди Арии. Думаю, ей срочно нужно показаться врачу.

– Жак! – позвала Клара, в чьем голосе послышался такой шок от предательства сына, что мне на мгновение стало ее жаль.

Но лишь на мгновение…

***

– Я еще не вступил в должность, но уже жалею, – вышел герцог из кабинета императора, что вызвал Сиэля по незначительным вопросам, которые могли подождать. Тем более в такой день, как этот. Сегодня Сиэль собирался встретить мать и серьезно поговорить с ней.

В телеграмме говорилось, что великая герцогиня вернется лишь вечером, но странная нервозность и тревога захватила его значительно раньше, еще по дороге в императорский дворец. Покидать поместье герцогу категорически не хотелось, но и пойти против приказа императора не мог, потому приложил все силы, чтобы решить вопросы в самые короткие сроки. По расчетам у Сиэля было еще несколько часов в запасе на дорогу домой и остальную подготовку, но вновь и вновь ловил себя на мысли, что торопится и буквально загоняет лошадь, отказавшись от экипажа, что вместо полутора часов на дорогу, заняло всего полчаса.

И тревога эта только возросла, когда, войдя в дом, он увидел Жака, что провожал хорошо знакомого мужчину.

– … я выпишу успокоительный сбор для Ее Светлости. Нужно создать для нее спокойную обстановку. Я приеду завтра утром, чтобы контролировать процесс, – услышал герцог обрывок диалога между врачом и своим секретарем.

– Доктор? Что вы здесь делаете? – стремительно подошел Сиэль к мужчинам, которые удивились неожиданному появлению герцога. – Что-то случилось с герцогиней? Ей стало плохо? – занервничал Сиэль и посмотрел на своего помощника, на чьем лице заметил странное выражение сдерживаемого волнения. – Я задал вопрос! – поторопил Сиэль, и слово взял доктор:

– Физическое здоровье герцогини в норме, Ваша Светлость. Я прописал лекарство, которое поможет быстро заживить ушибы и воспаления. По этому поводу беспокойств нет.

– Ушибы? Воспаления? – нахмурился его Светлость. – Она что, упала и поранилась? – вновь посмотрел Сиэль на секретаря, чей взгляд мужчине совсем не понравился.

– Куда больше меня беспокоит душевное состояние Ее Светлости, – меж тем продолжил доктор. – Не знаю, что стало причиной приступа, но мне с большим трудом удалось заставить леди Арию принять лекарство, благодаря которому она уснула. Она отказывалась говорить, даже слова за все время осмотра от нее не услышал, настолько она была потрясена. Как только отдохнет, ей должно стать лучше. Но если не оградить ее от потрясений, состояние может ухудшиться, – бубнил пожилой мужчина, пока герцог не мог взять в толк, что случилось в его отсутствие. – Вот мое заключение, ознакомьтесь и следуйте указаниям, – всунул в руки герцога бумагу доктор. – Как сказал недавно господину Жаку, завтра утром я вновь навещу Ее Светлость, но если состояние герцогини ухудшиться, тут же посылайте за мной. Кстати, вы сами выглядите очень уставшим, Ваша Светлость, – подметил доктор. – Вы все еще принимаете то снотворное? Я же предупреждал, что это – временная мера, Ваша Светлость. Нужно пройти соответствующее лечение! Пока я здесь, хотел бы провести осмотр…

– Жак? – вчитываясь в неразборчивый почерк семейного врача, позвал Сиэль, совершенно не обращая внимания на ворчание доктора, который лечил герцога, когда тот еще был совсем ребенком. – Как это понимать? Что произошло в мое отсутствие?

Жак поднял понурый взгляд на своего господина, а затем хрипло произнес:

– Великая герцогиня вернулась.

Одна фраза, сухо произнесенная секретарем, стала точно ушатом холодной воды. Его тревога, необходимость в докторе, слова того про состояние Арии – внезапно стали следствием всего одной