Любви вопреки - Салли Маккензи

– Его звали Пегасом, – подсказал викарий сыну и улыбнулся герцогу. – Томас и Майкл любят древнегреческую и древнеримскую мифологию. – Попробуйте креветки с маслом. Нашей кухарке они особенно удаются.

– Мне нравится, если кухарка оставляет им головы, – доверительно сообщил Микки, когда Маркус положил несколько штук ему на тарелку. – Но Сибби и Пру считают их отвра… отврати… – Мальчик изо всех сил тужился, силясь вспомнить слово.

– Отвратительными? – пришел ему на помощь Маркус.

Микки расплылся в довольной улыбке:

– Да, вот это слово.

– Тому и Майклу нравятся мифы, потому что им не приходится часами их переводить, – заметил Генри. Он сидел слева от Майкла.

– И тебе не пришлось бы часами сидеть над переводом, если бы ты прилагал больше старания, Генри!

– Чтобы служить в кавалерии, мне ни латынь, ни греческий не нужны.

– Ты не будешь служить в кавалерии, – произнесла миссис Хаттинг. Она сидела у дальнего края стола с Данли по правую руку и Мэри по левую. Пруденс и Сибби, младшие сестры Кэт, расположились между Томом и Данли и смотрели на герцога, словно на ожившего бога из древних мифов.

Маркус улыбнулся девочкам, и те, порозовев от смущения, опустили головы.

Маркус снова почувствовал, что его тянут за рукав.

– А Джордж кусается, герцог? – спросил Микки.

– Право же, нет. У Джорджа прекрасные манеры.

– Это хорошо.

– А ваша кухарка вкусно печет? – поинтересовался Том.

Каким образом, хотелось бы знать, кухарка и выпечка соотносятся с Джорджем, его конем?

– Томас, едва ли его светлость обращает внимание на качество выпечки кухарки. Он, полагаю, вообще не ест печенье, – сказала Кэт.

Маркус готов был поклясться, что она нервничает. С чего бы?

– На самом деле я люблю сладкое, – сообщил он и улыбнулся Томасу. – И потому я с уверенностью могу сказать, что миссис Честер превосходно печет. Вы согласны, мистер Данли?

Тот с видимым усилием заставил себя оторвать взгляд от возлюбленной.

– Да, конечно. Она печет вкусное печенье, и еще превосходные кексы с тмином, не говоря уже о кексах с корицей и изюмом и прочих десертах. И всегда уговаривает взять еще один.

– Клянусь Юпитером, все – чистая правда! – воскликнул Уолтер, сидевший рядом с Генри.

– Это очень хорошо, – кивнул Том и, посмотрев на Маркуса, вдруг спросил: – Так вы женитесь на Кэт, герцог?

Мисс Хаттинг сдавленно застонала, кто-то из домочадцев испуганно вскрикнул, кто-то приглушенно засмеялся, кто-то захихикал. Близнецы молча, в напряженном ожидании глядели на Маркуса.

Микки, теряя терпение, снова потянул герцога за рукав:

– Да, герцог, вы мне нравитесь гораздо больше, чем мистер Баркер. Его конь кусается, а кухарка печет невкусные, черствые печенья.

– И мать похожа на ведьму, – добавил Том. – У нее даже бородавка на носу есть.

Маркус не мог не согласиться с такой точной оценкой.

– Майкл, Томас, вы не должны говорить его светлости такие вещи! – нахмурилась миссис Хаттинг.

– Но, мама, ты же хочешь, чтобы у Кэт был муж, а у герцога нет жены. – Мальчик вновь обратился к герцогу: – У вас ведь нет жены?

Маркус пришел бы в ярость, если бы в подобном тоне с ним общался кто-то другой, но как мог он злиться на этого ангелоподобного ребенка, таково милого и подкупающе искреннего?

– У меня нет жены.

Майкл просиял, озарив улыбкой Маркуса:

– Тогда не могли бы вы жениться на Кэт, пожалуйста, герцог? Я знаю, что Кэт старая, но она хорошая.

– Майкл! – Лицо у Кэт сделалось пунцовым, и выражение было довольно интересным: жгучий стыд, возмущение и ужас в равной пропорции. – Ты не можешь просить герцога жениться на мне!

– Тогда попроси его сама, Кэт, – предложил Томас. – Он должен нравиться тебе больше, чем мистер Баркер. Она терпеть не может мистера Баркера, герцог, – объяснил он.

– Понимаю. – Бедная мисс Хаттинг. Можно было бы ожидать, что остальные члены семьи придут ей на выручку, но все они, включая, надо признать, и самого Маркуса, отчаянно пытались сдержать смех. В семье Нейта никогда не было так весело. Но они с Нейтом, будучи детьми, не ели за одним столом с родителями. – И что заставляет тебя думать, что твоя сестра испытывала бы ко мне меньше отвращения, Томас?

Но ответил ему не Томас, а Пруденс, которой, как ему сообщили, исполнилось десять лет. Презрительно наморщив нос, она сказала:

– Все очевидно, ваша светлость. Кэт бросает на вас влюбленные взгляды со дня вашего приезда.

Неужели правда? И, что еще важнее, почему вместо раздражения он ощущает сладостное волнение предвкушения? Маркус украдкой покосился на Кэт. Если бы взглядом можно было убить, то Пруденс уже лежала бы мертвая на полу.

– Пруденс! – сердито воскликнула миссис Хаттинг. – Как ты можешь такое говорить!

– Если так оно и есть, что я должна говорить?

Наконец викарий сообразил, что нужно срочно менять тему беседы.

– Ваша светлость, как, по вашему мнению, обстоят дела в замке? Все ли содержится в должном порядке? – Взглянув на будущего зятя, викарий поспешил добавить: – Я искренне надеюсь, что вам не к чему было придраться. Тео работает, не покладая рук.

– Да, он такой, – кивнула Мэри, не сводя влюбленного взгляда с жениха. Тео покраснел. Надо полагать, от скромности.

– Во всем заслуга мистера Эммета, ваша светлость. Он меня всему учит.

– Конечно, – сказал Маркус, – но я вижу, что он полагается на вас и тем самым демонстрирует мудрость. Вы проявили себя как знающий специалист, когда мы осматривали дренажную систему сегодня утром.

Данли покраснел еще гуще, а Мэри сияла от гордости за него.

Маркус порадовался тому, что нашелся повод похвалить Данли. Откровенно говоря, он получил удовольствие от этой поездки в поле по такому, казалось бы, скучному поводу. Проводить время с пользой в деревне было намного приятнее, чем в праздных развлечениях в столице. И это стало для Маркуса открытием.

Может, занимаясь полезными делами, он сумеет оттеснить мысли о проклятии и тень от него исчезнет? И жизнь увидится ему такой, какой ее видят другие: Алекс, Нейт, викарий? Все мы рано или поздно умрем, и разница между ним и прочими смертными лишь в том, что конец его земного существования обозначен более конкретно.

– Так мы можем надеяться, что вы не станете торопиться с возвращением в Лондон, ваша светлость? – спросил мистер Хаттинг. – Мы в Лавсбридже будем рады, если вы продлите свой визит.

– Я пока не принял окончательного решения по этому вопросу. – Маркус старательно избегал встречаться взглядом с Кэт. Он должен уехать отсюда, как только решится вопрос с заселением дома старой девы. Если хочет жить дальше. Ему ведь только тридцать лет.