Зов смерти - Кимберли Дертинг

Его голос по-прежнему звучал непреклонно и упрямо, но в нем уже сквозило что-то ласковое. Он крепко сжал ее ладонь, словно подтверждая свои слова.

— Я знаю, это эгоистично с моей стороны, но я не могу ничего с этим поделать, да и не хочу. Я просто не намерен позволять тебе подвергаться опасности, даже если нужно поймать убийцу…

Он выпустил ее дрожащие пальцы, его голос снова стал резким и хриплым.

— Я не могу потерять тебя, — пожав плечами, сказал он так обыденно, точно эти слова не были лучшими в жизни Виолет. — Особенно сейчас, когда ты наконец со мной.

Она почувствовала, как подступают слезы, и заморгала, не позволяя им пролиться. Ее переполняло счастье. Еще до того, как он закончил говорить, она поняла, что на самом деле имел в виду Джей, говоря о ее безопасности.

Он любит ее.

Джей Хитон, лучший друг детства, любит ее. Пусть он и не сказал этого вслух, Виолет знала — это так.

И его чувство отнюдь не безответно. Она могла бесконечно отрицать его, сопротивляться ему, но оно всегда жило в ней, скрытое тенью дружбой, и терпеливо ждало, когда придет время. Обратного пути уже нет.

Да, как ни странно думать об этом, но…

Она тоже любит его.

Этой ночью Виолет опять не спалось, и на сей раз Джей был ни при чем. Не то чтобы совсем, но кое-что все-таки беспокоило ее. Появились какая-то тревога и смутный страх. Интуиция подсказывала — что-то случилось. Виолет пока не понимала, что именно произошло на этот раз, но шестое чувство никогда не обманывало ее.

Она долго ворочалась с боку на бок, то погружаясь в тяжелую дрему, то выпадая из нее. На несколько мгновений ей удавалось заснуть — она это помнила, потому что видела сны. Неясные, отрывочные, тревожные, они обрывались, едва начавшись, но все-таки это были сны.

В семь зазвонил будильник — слишком рано для Виолет. Она еще некоторое время лежала в постели, пока не поняла, что проснулась, полностью проснулась, и дальнейшие попытки уснуть бессмысленны. Она поднялась.

Эйфория должна заполнять ее сегодня, ведь все закончилось прекрасно, как в сказке, — несколько месяцев назад она могла об этом только мечтать. Виолет не только остановила убийцу при помощи своего уникального дара, недоступного больше никому. И Джей теперь с ней, только с ней. Ей больше не нужно делить его со всеми остальными девчонками школы.

Но вместо восторга она ощущала какую-то странную грусть. От предстоящей встречи с Джеем не захватывало дух, что было по меньшей мере странно. Возможно, она просто немного устала. И от него тоже.

Вчера он уехал уже около полуночи, после долгих часов, проведенных в познании друг друга заново. Виолет осталась совершенно обессиленной и чувствовала себя как выжатый лимон.

Это совсем не значит, что сегодня она не хочет встречаться с Джеем, совсем наоборот. Просто она устала, очень устала.

Виолет приняла душ, в надежде, что он взбодрит ее, — это немного помогло. Спускаясь по лестнице, она уже чувствовала себя почти нормально.

В кухне за столом сидели родители. И дядя Стивен.

Если Виолет считала себя измотанной, то это ни в какое сравнение не шло с тем, как выглядел дядя Стивен. У него были воспалены веки, глаза покрыты сеточкой лопнувших сосудов. При виде него навернулись слезы.

Он обеими ладонями держал дорожную кружку. Виолет догадывалась, что там скорее всего кофе, омерзительно крепкий и густой, такой, что его с трудом можно было назвать жидкостью. Именно такой кофе любил ее дядя — черный, как полицейская форма.

— Привет, дядя Стивен, — сказала Виолет и придвинула себе стул.

Она с любопытством смотрела на него — ее мучил миллион вопросов. Но у него был такой вид, что Виолет не решилась их задавать — пусть сам расскажет, зачем он здесь. Она сомневалась, что он просто заехал их навестить: единственное место, которое стоит навещать в это время суток, — собственная кровать.

Он молча кивнул ей и, подняв брови, перевел взгляд на ее отца. Было понятно — он просит брата объяснить его ранний визит.

И тут шестое чувство, мучившее Виолет всю ночь, с новой силой вонзило в нее свои когти и не желало отпускать.

Что-то было не так.

Виолет тоже перевела взгляд на отца, а потом на маму, которая, без сомнения, все еще злилась, что дочь ее обманула. Ложь она ненавидела больше всего на свете — особенно ложь своего ребенка. Встретив взгляд Виолет, она покачала головой. Ее усталые глаза говорили, что на этот раз Виолет не стоит рассчитывать на ее помощь.

Она снова повернулась к отцу. Напряжение, повисшее в воздухе, ощущалось теперь почти физически.

Наконец папа заговорил. Его обычно спокойный голос звучал напряженно и жестко.

— Твой дядя всю ночь провел в участке. Они со вчерашнего дня собирали информацию и теперь пытаются связать все воедино. Им нельзя допускать ошибок, поэтому они работают очень скрупулезно.

— Ну да, — сказала Виолет. Ей не терпелось, чтобы папа скорее перешел к самому главному. — А что насчет признания, — спросила она напрямую у дяди. — Он уже в чем-нибудь признался?

Он кивнул. Глаза у него были мутные.

— Во всем. Он признался, что совершил все эти ужасные вещи с несчастными девочками. Он рассказал даже больше, чем мы спрашивали. Похоже, он занимался этим в течение многих лет по всему штату…

Стивен взглянул на брата, словно прося разрешения продолжить. И когда тот согласно кивнул, обрушил на Виолет самое страшное:

— Он даже признался в убийстве девочки, которую ты нашла.

Виолет не поняла, что он имеет в виду. Конечно, именно он убил ту девочку — она поняла это, увидев вчера маслянистое сияние, обволакивавшее его. Видимо, по ее лицу было понятно, о чем она подумала. И дядя Стивен пояснил:

— Нет, Виолет, не ту, которую ты нашла в озере. Другую девочку. Ту, которую ты нашла в лесу у реки, когда тебе было восемь лет. Она была его первой жертвой. Он сказал, что встревожился, когда ее нашли так быстро. Он был уверен, что сработал чисто. Скорее всего, так оно и было. Просто он не мог предвидеть, что поблизости окажется восьмилетняя девочка, которая ощущает зов мертвых тел. И найдет ее. Он сказал, что, когда ее нашли, он решил искать себе жертвы подальше от дома. И с тех пор охотился на девочек во всех районах, кроме нашего.

Виолет не могла решить, какой вопрос задать первым. И задала самый важный, тот, который тревожил ее больше всего:

— Так где он живет?

Виолет заметила, как вздрогнула мама у другого края стола. Вцепилась в рукава халата и плотнее завернулась в него, словно пытаясь отгородиться от непонятного холода. Виолет снова посмотрела на дядю.

— Он живет здесь, в Бакли. Точнее, за городом. Ему принадлежат двадцать акров земли между Бакли и Энумклоу. Он большую часть жизни прожил здесь, — сказал дядя Стивен. И добавил с досадой, словно ставил себе в вину, что убийцу не обнаружили раньше: — Прямо у нас под носом.