Вор - Роннат

или что-то ещё, она не знала. Да и неважно, ведь он обязан был терпеть тяготы и достойно себя вести, а Севир витал в облаках. Она не так его воспитывала. Сколько ему ещё предстояло оставаться принцем? Чуть меньше одиннадцати лет. Он должен стать гордостью третьей ветви, в этом заключалось его предназначение, иначе жизнь принца не имела смысла.

Про Сирора рейна старалась не думать. Если ему не поможет дар богини, то остаток дней мальчик проведёт на попечении анатомов или, что вероятнее, сестёр сострадания.

Ей давно хотелось сказать Стефану, что он недооценивает Севира, но с каждым годом она всё меньше верила в сына.

– Я буду в храме, – сказала она.

Стефан её не услышал. Да она и не ждала.

Оказалось, что в доме Двуликой много укромных мест. Одним из таких был старый тоннель, ныне заложенный каменной кладкой, раньше он вёл в рейнскую молитвенную. Но лет сто назад хранители веры посчитали, что никто не должен иметь привилегии в храме, и проход перекрыли. Теперь на шесть шагов вглубь была сплошная темнота.

Элезарет вошла в неё, тут же покрывшись мурашками от холода.

– Рейна Элезарет, я рад, что вы нашли время для беседы, – раздался знакомый голос. Отрицатель казался страшной объёмной тенью.

– Мне передали, что это касается Севира. О чём вы хотели поговорить?

Элезарет прислонилась боком к стене. Тень шевельнулась и встала за спиной. Когда чужое тепло обволокло тело, а жаркое дыхание коснулось уха, Элезарет поёжилась.

– Мы поймали беглеца, который общался с бесценной в темнице, – шёпот был едва различим. Рейне пришлось невольно придвинуться поближе.

– И когда вы его поймали? – Элезарет разозлилась. Вечно ей приходилось задавать наводящие вопросы.

– Месяц назад.

– И почему мне говорят об этом только сейчас? – зашипела Элезарет. Ей хотелось посмотреть в глаза изворотливому мужчине, но она понимала, что в темноте не увидит даже лица.

– Потому что расколоть его оказалось непросто. Он твердил одно и то же, снова и снова. До самого конца. Что в него вселился злой дух.

– Он просто безумец. Какое отношение он имеет к Севиру?!

– Дело в описании беглеца. Сошлось всё: шрамы, отметины, количество зубов. Но отличался цвет глаз. Мы не сразу обратили на это внимание. В архиве сказано, что они карие, а у беглеца – голубые. Цвета горного озера, сияющие, яркие. Мы внимательно их рассмотрели, поверьте. И мы знаем человека, дар которого после использования оставляет такой цвет глаз.

Элезарет хмыкнула, не сразу поняв, к чему клонит отрицатель, но тут перед её взором появился почти забытый взгляд.

«Точно. Ярко-голубые, пронзительные, сияющие кристальным светом».

– Ренфел! – выдохнула рейна со злостью.

– Именно, – мягкие пальцы коснулись её плеча. – Он обвёл вас вокруг пальца, рейна Элезарет.

– Сумел обмануть, не солгав! Это невозможно! – Элезарет шагнула в сторону, закусила ноготь большого пальца.

– И тем не менее о равном суде Лике сообщил Ренфел. С помощью дара.

«Проклятая тварь!» – Элезарет еле вернула самообладание. Нельзя было показывать слишком много эмоций, особенно перед отрицателем.

– Найти его непросто. Учитывая факты, мы боимся за жизнь принца Севира, рейна Элезарет.

– Что вы предлагаете? Усилить пограничные патрули? Личную охрану?

– Если Ренфел способен вселиться в любого наречённого, то в этих мерах не будет толку. Мои братья уже ищут лорда. Рано или поздно он объявится. А пока ваша задача – не допустить, чтобы принц покинул Илассет.

– Но съезд принцев! Что подумают другие ветви! – воскликнула Элезарет. Мужская ладонь легла ей на губы. Достаточно сильно, чтобы заставить рейну замолчать, и одновременно мягко, чтобы она не испугалась.

– Вы прежде всего мать. Поговорите со Стефаном.

Ладонь исчезла с её рта, и отрицатель покинул тоннель.

Элезарет осталась одна в темноте.

Ужин во время снежного тумана сложно было назвать щедрым. В Илассет приезжали лишь самые смелые купцы: сквозь непроглядный мельтешащий рой из белых точек мало кто мог пробраться. По дорогам растекалась грязь, звёзды закрашивались густыми тучами. Конечно, в закромах хранилось немало припасов, но отец запрещал пировать, когда простой люд до весны считал последние зёрна.

Севир ковырялся в костлявой речной рыбе, а видел перед собой белоснежное мясо горного вепря. Губы отпивали из кубка разбавленное вино, а на языке ощущался вкус южного «Бродяги» – лучшего хмельного напитка в мире. Отец и мать обсуждали текущие дела, а Севир был в окружении принцев ветвей Ародана, сидел по левую руку от первого принца. Отцы городов стояли в их тени, безмолвные, безропотные. Беспомощные. Севир держал шкатулку, спрятав её под столом. Он научился бесшумно перещёлкивать её двумя пальцами.

Пятая ветвь, конечно же, будет говорить о работорговцах. Сколько людей они забрали в этом году, сколько кораблей потопили. Опять окажется, что все меры были бесполезны, а законы не помогали. Ародан нуждался в мощном флоте и большой армии, которая отправит невольничий остров ко дну.

Шестая ветвь расскажет об изменениях погоды, о новых землях, звёздах и видах животных. Будет упрёк в сторону седьмой ветви, которая смогом отравляет воздух. А та согласится, что всё справедливо, но будет настаивать, что за углём будущее: тепло, энергия, паровые установки. Весь мир, даже секта отрицателей, признаёт торжество науки.

«Что вы будете делать, когда океан замёрзнет? Когда дары богини не спасут Ародан?»

Четвёртая ветвь скажет, что мир умирает. Принц якобы видел, что небо рвётся. Многие называли его безумцем, но Двуликая не давала шкатулки людям без разума. А дар у четвёртого принца был, и ему завидовали многие: богиня даровала принцу посох, что поднимал воду из земли на поверхность.

Второй принц Ародана расскажет о новом грандиозном строении, великом эпосе или опере.

Первый принц будет говорить о политике и казне. И конечно же, обратится к Севиру: узнать о состоянии шахт и рудников.

Севир скажет: «В этом году было найдено новое месторождение железного золота. Я прикажу построить дорогу от Илассета до границ седьмой ветви».

Это вызовет негодование. Седьмая ветвь – высохшая, больная и старая. По ней гибель Южной империи ударила сильнее всех. И если другие принцы лишь потеряли торгового союзника, то седьмая ветвь познала ужасы засухи и мора. К тому же теперь ближайшим соседом ветви были отрицатели. Много лет велись разговоры о том, что её следует обрезать.

Но у Севира была другая идея. Он скажет, что, избавившись от седьмой ветви, Ародан ослабеет. А дорога сможет оживить ветвь. Он напомнит, что история принцев началась где-то на юге, что мудрецы седьмой ветви изучали тайные искусства. Нельзя было потерять своё прошлое.

Сирор, сидящий рядом с Севиром, громко прихлёбывал из кружки. Звон