Вор - Роннат

– Ты сказал, что тебя зовут Шор.

– Правда? Не помню такого.

«Может, просто топнуть как следует? Глядишь, она и убежит! Не хватало ещё этой блохи на хвосте».

– Ты сказал, что ошибся. И просил пить.

«Уж не тронулась ли она умом? Что ж, здесь это не редкость. Жажда многих сводит с ума».

– Слушай. Я не знаю, кто ты и зачем сделала то, что сделала. И знать не хочу. Тебе же будет лучше, если ты прямо сейчас уйдёшь.

Девочка отошла на шаг. Шор заметил, что правой кисти у неё не было. Воровка, значит.

– Если думаешь, что заработаешь прощение за воровство, то ошибаешься. Чего ты ждёшь? Благодарностей?

В другой жизни он валялся бы у этой оборванки в ногах, обещая служить ей до конца дней. Но эль-Тун не прощал милосердия. Если бы кто-то заметил, как она напоила другого человека, им обоим могли запретить вход в храм. Или увеличить силу знака до пяти дней.

– Нет, – девочка покачала головой и пошла к выходу. – Я хотела увидеть, что меня ждёт. Это страшно. Я не могла на это смотреть… Скажи, ты хотел умереть?

Мысли у Шора вскипели. Он поднялся и так быстро, как только мог, направился к девчонке. Та вздрогнула и выбежала на улицу.

Голова у Шора закружилась, перед глазами стало темно, и он привалился к стене.

– Дура! – хрипло крикнул он девчонке вслед. – Если бы хотел покончить с собой, то убил бы тебя за то, что помешала! И не приходи больше!

Лика забралась в свою нору и перевела дух. И как ей хватило смелости разговаривать с этим человеком? Всё время до его пробуждения она почти не спала и вздрагивала от каждого шороха. Она не знала, кого спасла. Зачем она сидела рядом с ним, когда вода закончилась? Всё равно больше бы ничем не помогла. Ведь так?

Нет. Она видела, что он мог выжить и что её помощь – это верный поступок. Лика прикрыла глаза и постаралась успокоиться. Починить шкатулку Севира тоже казалось правильным – и вот к чему это привело. Лика закатала рукав и осторожно потрогала зажившие шрамы. Кожу покалывало, изредка схватывало судорогой, как будто Лика плотно сжимала кулак и никак не могла отпустить.

Вот чего стоила её помощь. В эль-Туне наверняка были люди и похуже Севира. Шор мог оказаться убийцей, или насильником, или кем похуже.

Лика осеклась. Почему-то в мыслях она всегда называла юношу по имени, как хорошего знакомого. Глупость какая. Это из-за того, что он говорил на её языке? Она ни с кем не разговаривала с тех пор, как попала в эль-Тун. Сколько времени прошло? Лика испугалась: она не делала зарубок и вообще не считала дни. В итоге они слились в один сплошной ком. Лика подползла к стене и начала считать на пальцах, а после, взяв острый камушек, высекла на стене несколько полосок. Сколько дней занял весь путь? Сколько раз она посетила храм? А сколько раз это только приснилось? Как долго она проспала от изнеможения?

Казалось, что прошла целая вечность. Лика посчитала зарубки. Выходило не меньше двух месяцев. В Илассете началась зима. Значило ли это, что и в эль-Туне могло стать не так жарко?

«Может, пойдут дожди? Спросить бы у кого-нибудь».

В мыслях опять появился Шор. Кажется, он давно попал в эль-Тун.

Лика отбросила камушек и рассердилась. Этот наречённый ничем ей не обязан. Он такой же пленник отрицателей, как и она. Её помощь ничего не значила.

«Я сделала это по собственной воле и глупости. Шор правильно сделал, что накричал на меня и прогнал. Если бы о моём поступке кто-то узнал, то обоим бы пришлось тяжко».

Видимо, поэтому Шор не захотел с ней связываться.

«Выходит, он пытался мне помочь?»

Накрыв голову капюшоном, Лика легла на песок. Почему-то Шор уже не казался таким опасным.

Она переждала пекло в прохладе и вечером направилась к храму. Время пришло: Лика уже без отражения знала, когда знак пропадал и появлялся. Кожа на лбу становилась чуть твёрдой, словно покрытой невидимой коростой, а стоило напиться, как знак набухал влагой. При желании его можно было нащупать.

Лика спрятала череп под платьем и завязала пояс. Она наловчилась делать это пальцами одной руки. При этом она старалась не смотреть на себя. Выпирающие рёбра и слой грязи вызывали отвращение. Хоть Лика и пыталась поддерживать чистоту с помощью песка, как делали местные, это не могло сравниться с полноценным купанием. При воспоминании о горячей ванне у Лики сжалось сердце. Совсем недавно она подолгу лежала в воде и натиралась вкусно пахнущими маслами и мылом. Волосы скрипели от чистоты, а кожа была розовой и распаренной.

«Нечего мучиться такими воспоминаниями!» – Лика выбралась на улицу и направилась к храму.

По дороге она то и дело оглядывалась. Казалось, что из-за любого поворота может выйти Шор, хотя его убежище осталось в другой части города.

«А что, если он будет в храме?»

Лика отбросила эти мысли. Его не могло там быть, ведь она только что напоила парня водой из источника. Поэтому очередь Шора наступит не раньше, чем через два дня. Лика зашагала увереннее. Даже жажда как будто приутихла.

«А вдруг со временем станет проще пережидать её? Говорят же, что ко всему привыкаешь».

В храме Лика задержалась подольше. Она заметила, что если выпить сразу много воды, то потом жажда приходит быстрее. Сделав несколько глотков, Лика с трудом удержалась, чтобы не напиться сразу до боли в животе, и просто опустила руки в воду, наслаждаясь прохладой. Прошло какое-то время, люди постепенно разошлись, и Лика, выпив ещё немного воды, прислушалась к ощущениям.

Да, это было правильно. Лика почувствовала себя растением, которое вбирало влагу корнями и отдавало всему телу. Как жаль, что эта идея не пришла в голову сразу. Лика чуть распахнула балахон и быстро наполнила череп водой, а потом, затянув пояс, поправила складки и накинула капюшон. Как всегда, никто ничего не сказал. Отрицатели стояли у входа, а рядом с источником было лишь несколько мужчин. Один из них скользнул по Лике взглядом и вернулся к воде.

Внутри появилось странное волнение, которое заставило Лику поскорее выйти из храма. Небо погружалось в ночной мрак, жёлтая полоска заката стремительно гасла. Город накрывала тень. Когда Лика спускалась по ступенькам, её как будто что-то подгоняло. Казалось, что за спиной движется голодная тьма. Ткань балахона на животе намокла – вода