Джордж Лукас. Путь Джедая - Брайан Джей Джонс

«Мы не могли в это поверить, – вспоминал Мэттью Роббинс. – Какое право они имеют указывать кинематографисту, как нужно работать? Это несправедливо»[451]. Для Лукаса это было не просто несправедливо – это было аморально. «Самое ужасное в этой стране то, что доллар ценится выше личности, – сказал Лукас. – Они могут купить другого человека, не важно, насколько он талантлив, а потом заявить ему, что он неправ. Они не доверяют людям»[452]. И Лукас больше не доверял студиям. Никогда.

После «черного четверга» в «Зоотроп» начался резкий финансовый и творческий спад, от которого компания уже не оправилась. «Смерть мечты», – сетовал Рон Колби[453]. «C “Зоотроп” сняли три шкуры, – с грустью говорил Коппола. – Все ею пользовались, но никто ничего не вносил, и однажды мне буквально пришлось оттаскивать шерифа, который собирался повесить на двери цепь»[454].

«И тогда все разошлись в разные стороны», – рассказывал Лукас – в том числе и он сам[455]. Коппола был разочарован и даже обижен тем, что его последователи потеряли веру. «Я всегда относился к Джорджу как к моему прямому наследнику, – сказал Коппола. – Он бы управлял компанией, пока я снимаю мои собственные фильмы. Все использовали “Зоотроп”, чтобы наладить свои дела, но никто не захотел с ней остаться»[456].

Крах «Зоотроп» – а особенно случай с «THX» и «Уорнер» – вызвал ссоры между Лукасом и Копполой. «У нас с Фрэнсисом были очень сложные отношения, – говорил Лукас позднее. – Виноваты обе стороны, как в рухнувшем браке. Но такой близкой дружбы у меня больше ни с кем не было»[457].

В основном ссоры были вызваны разницей в стиле управления и в отношении к деньгам. «Я очень бережливый, – объяснял Лукас. – Я не занимаю денег и всегда очень осторожно обращаюсь с тем, чего добился»[458]. Лукас, который всегда жил в режиме строгой экономии, с тревогой наблюдал, как Коппола бездумно, а иногда даже с радостью тратит деньги на дорогое оборудование и последние изобретения. «Джордж приходил в отчаяние из-за моего “богемного” стиля руководства», – вспоминал Коппола[459].

Еще неприятнее было, что Коппола часто вел себя как один из этих, как чудовищный голливудский управленец, которых Лукас презирал. Его возмутило, что часть расходов компании Коппола покрыл из бюджета «THX». Для Лукаса это были только его деньги, целиком для «THX», а не для Копполы. А когда администратор «Зоотроп» Мона Скэйджер узнала, что Лукас в попытках выбить работу монтажера для Марши звонил по межгороду из своего кабинета в «Зоотроп», она выставила ему счет на 1800 долларов, ведь эти звонки не относились к делам компании. Даже Коппола понял, что это уже слишком. «Я бы никогда не поступил так с другом, – говорил Коппола позднее. – Мона явно вышла за рамки. Мне всегда казалось, что именно этот случай доконал Джорджа, и произошел раскол»[460].

Лукас не позволял перекладывать ответственность за кончину «Зоотроп» на свои плечи. Он никогда не извинялся за «THX» – ни тогда, ни потом. «[Это был] мой единственный шанс снять авангардное кино, – рассказывал Лукас. – Это почти погубило “Америкэн Зоотроп” … [и] чуть не разрушило мою карьеру. Но оно стоило того»[461].

И он решил уйти от Копполы – тот уже собирался в Италию на поиски локации для съемок «Крестного отца» – и заняться делами самостоятельно. «Мне нужно было начинать новый проект, – объяснял Лукас. – А положиться на поддержку «Зоотроп» я не мог. Компания разваливалась»[462].

Преисполненный решимости контролировать свои проекты – никакая студия, поклялся он, больше не заставит его силой пойти на компромисс, – Лукас обратился за помощью к юристу, специализирующемуся на индустрии развлечений, Тому Поллоку, чтобы тот составил документы для оформления его собственной компании. В 1971 году Лукас официально открыл «Лукасфильм ЛТД», свою независимую киностудию с штаб-квартирой в маленьком доме в Милл-Валли. Единственными сотрудниками «Лукасфильм» были он сам и Марша.

«Уорнер Бразерс» выпустила «THX 1138» в прокат в марте 1971 года. Студия сдержала обещание, но не возлагала на фильм больших надежд.

Тем не менее у фильма появились поклонники, которые восторгались режиссерским чутьем Лукаса. «Сила “THX 1138” заключается в последовательной преданности личному видению, – писал Кеннет Тюран в «Вашингтон пост», – видению настолько мощному, что оно превращает набор, казалось бы, дешевых спецэффектов в визуально прекрасный научно-фантастический фильм»[463]. Роджер Эберт, пишущий для «Чикаго Сан-Таймс», отметил, что «Лукас, кажется, едва ли заинтересован в сюжете… но, что касается картинки, этот фильм – совершенно особенный», и поставил ленте три звезды из четырех[464]. Критики «Нью-Йорк таймс» были особенно щедры на похвалы: один из рецензентов аплодировал «технической виртуозности [Лукаса], благодаря которой… он добивается исключительной эмоциональной интенсивности» (наконец кто-то понял!)[465], а Винсент Кэнби сказал о фильме: «Ух ты!» «“THX”, – писал Кэнби в «Нью-Йорк таймс», – это практически иконография современных изобразительных средств, актеры здесь намеренно – не полностью, но почти – неотличимы от декораций»[466]. Позже про Лукаса часто писали и говорили нечто подобное, причем иногда с насмешками.

Другие рецензии были жестче. В «Вэрайети» сразу уловили, что «фильм скорее всего не ожидает ни художественный, ни коммерческий успех»[467]. Коммерческого успеха и правда не случилось; было несколько положительных отзывов, но в целом и критиков, и зрителей озадачила тематика «THX» и его аскетичный авангардный вид. Фильм провалился в прокате. Лукас даже не рассказал о нем своим родителям; они увидели его только в июне, когда начались показы в кинотеатре «Ковелл» в Модесто.