Мужчина несбывшейся мечты - Евгения Михайлова

— Забыла, когда ела в последний раз. Дома у меня были пачка сухарей и две банки тушенки. Когда закончилось это, не могла заставить себя выйти в магазин. Все думаю, что за мной следят и что все на меня пальцами показывают. Да и тошно одной. Казалось, ничего в горло не полезет.

Она попросила кофе со сливками и сахаром, пересела на кухонный диван, широко зевнула и потянулась всем своим бесконечным телом. Посмотрела на меня доверчиво и сказала:

— А ты красивая. Я еще по фото заметила и удивилась, что ты типа теща. Степан мне объяснил про родителей Кристины. И про вас с Антоном рассказал. И вот я этой ночью вспомнила… Потому и пришла. Мария, тебя же хотели отравить, как Степана, просто не добили. Вот скажи мне честно, это же для меня вопрос жизни и смерти: к тебе Степан никогда не приставал? Это никому из ментов в голову не приходило, но если допустить, что Оксана тебя приревновала к мужу, как меня к Степану, то что получается, а? Раз могла мужа, то могла и тебя?

— Земфира, я тебя очень огорчу, если скажу, что об этом не могло быть и речи? Я с этой парой встречалась за все время брака Кристины считаные разы. Они мне оба не нравились, если тебя это интересует. Нас ничего не могло связывать со Степаном.

— А Кристину очень даже связывает, так? Мне Степан успел сказать, что Оксана и жену брата подсадила на какие-то травы, и его самого пыталась излечить от меня. А вдруг эта психопатка за подругу решила вступиться? Ты не допускаешь?

— Так, Земфира, прежде всего, я не допускаю, что у нас с тобой что-то получится с расследованием. Придумать преступления для всех, кто нам не нравится или беспокоит, — это довольно бессмысленное и травмирующее нас же занятие. Вот потому ты и не спишь по ночам. Следствие могли бы заинтересовать только доказательства, а их нет у тебя.

— Хорошо. А ты что думаешь — кто тебя травил? И кто убил Степана? Есть смысл или нет, но не думать ты не можешь.

— Я могу, если честно. Когда меня затягивают темные чувства и подозрения, я возвращаю себя в состояние равновесия. Могу поделиться рецептом. Все события идут к развязке без наших усилий. Нужно просто уметь дождаться. И не стоит ничего торопить. Развязка — это всегда шок. Я предпочитаю ему неопределенность.

— Отлично придумала. Для тебя неопределенность, может, и есть самый кайф, а меня от нее могут посадить.

— Ты все рассказала следствию?

— Как им можно все рассказать? У меня там зубы не разжимаются, и язык немеет. И вспоминаю что-то уже дома, одна. Может, это и есть главное.

— Например?

— Например. Они все добиваются от меня, чтобы я сказала, не объявил ли Степан в тот день о нашем разрыве. Не придумала ли я, что он хотел на мне жениться. Нет, не придумала. А насчет разрыва я тоже ответила: нет. Но это не так. Только тебе расскажу, чтобы им не давать лишнюю зацепку. У нас было очень плохое время. Степан стал вдруг прятаться, избегать меня, телефон отключать. Потом, когда я его поймала на работе, сказал, что плохо себя чувствует. Потом признался, что жена к нему кого-то приводила: снимать наваждение. Питье заставляли принимать, что-то вроде отворота. Он мне сказал: «Я не возражал. Если между мной и тобой не очень серьезно, если, правда, — случайность, то лучше все узнать вовремя». Степа вообще подкаблучник был и не самый умный человек. Он боялся перемен. Но я верила в его любовь. Такое не перепутаешь, ты согласна?

— В какой-то степени, — ответила я. — Нужно очень верить своей интуиции. Так чем кончилась история с отворотом?

— Я верю интуиции, иначе давно бы плюнула на все. А с отворотом дело не кончилось. Степан опять пропал. Когда мне удавалось его поймать, он говорил со мной все холоднее. И однажды сказал, что нам нужно расстаться, что это было ошибкой, и все такое. Говорил как-то странно, я даже подумала про наркотики. И я сделала разведку боем. Затащила его на прощание к себе, споила, устроила скандал. Он, когда начинал орать, остановиться никогда не мог. Ну, и брякнул, что изменил мне. Не с женой, с нею он не может. Но проверил себя с другой женщиной, все было хорошо. И он понял, что дело не в любви ко мне, а в том, что Оксана опротивела. А это, может, и повод для развода, но не повод жениться на мне.

— Что за женщина?

— Не знаю. Он сказал, что она просто принесла какой-то заказ для Оксаны. По интернету, что ли, сделала. Ее дома не было, он принял. Ну, и баба осталась поговорить, чаю попить. Она ему понравилась. И оказалась вот такой шлюхой, сразу легла с ним.

— И как долго это продолжалось?

— Да в том и дело, что очень недолго. Еще пару раз она к нему приходила, а потом он сам меня нашел. Плакал, просил прощения. Сказал, что его использовала нимфоманка, что она сумасшедшая, что на него так подействовали эти отвары ненормально. Перестал соображать, не сопротивлялся просто. Мы отметили его возвращение в кафе, куда он пригласил и Антона. И ему сказал, что хочет жениться на мне. Антон обещал помощь. Вот так. Что скажешь?

— Что об этом нужно рассказать если не следователю, перед которым ты немеешь, то хотя бы Сергею Кольцову. Если хочешь, я сама позвоню ему, подготовлю.

— Хочу! Ты мне веришь?

— Разумеется. У меня нет ни одной причины, чтобы не верить тебе. Как у тебя их нет, чтобы именно мне врать. Земфира, тебя ведь Таней зовут на самом деле?

— Да. Таня.

— Разреши я тебе кое-что скажу как Тане. Со своей позиции пусть приемной, но все же матери. Спасай сейчас только себя. От мыслей о тюрьме и преступлениях, даже от мыслей о больных и беременных родственницах. Ты никому не поможешь, если свалишься окончательно. Для того чтобы начать спать, нужно прежде всего выбросить все таблетки. Именно они действуют противоположным образом при злоупотреблении и уничтожают саму возможность сна. Это первое. Второе: голод тоже разрушает сон и способность думать, не говоря о прочем. Нужно есть хорошо и правильно. Можешь заходить иногда ко мне. Буду давать с собой обед, я так с Кристиной поступаю. И если твоя модельная карьера требует такой худобы, расставайся с нею. По-моему, самое время.

— Я больше ничего не умею. Если речь о нормальных деньгах. Мне что, посуду мыть в столовой за копейки?

— У меня есть идея. Знакомый художник ищет натурщицу. Он пишет портреты экзотических женщин в образах разных эпох. Ты подойдешь, я сама рисую. Только приведи себя в норму. Мешок обтянутых кожей костей художнику точно не нужен. И лицо слишком изможденное. Чуть-чуть поправишься, разгладятся морщины — и ты готовая Мессалина, Кармен и настоящая Земфира.

— Ты серьезно?

— Конечно. Платит он нормально.

— Можно я тебя поцелую?

— Только коротко, пожалуйста, не люблю лишних прикосновений.

— Ладно, вообще не буду. Я тебе кажусь страшной?

— Ты мне кажешься очень интересной. Не такой, как все. Бери мою сумку с продуктами, я не стала ее распаковывать. Приедешь домой — вытащи все свои таблетки из упаковок. Таблетки — в унитаз, упаковки — в мусор. После этой процедуры ты уснешь. Особенно если еще поешь. Это я обещаю. Организму нужен сон, чтобы восстановиться.