Пошел вон, Чернов! - Наталья Евгеньевна Шагаева

и понимаю, что они противные. Нет, не пропали. Просто мои вкусовые рецепторы их теперь не принимают. Выплевываю маслину в мусорное ведро. Слышу, как в кухню проходит Чернов. И сразу обнимает меня со спины.

— Прости меня, моя кошечка, я дебил, — шепчет на ухо, одновременно забираясь руками под мою толстовку.

Покрываюсь мурашками от касания холодных ладоней к моему животу. А наглые руки уже стискивают мою грудь, которая последние дни стала очень чувствительная.

— Чернов! Стой! — пытаюсь снова выкрутиться.

— Я не могу, кошка моя, у меня спермотоксикоз. Хочу тебя. Вся кровь в члене, голова не соображает.

Снова внаглую оттягивает резинку моих штанов и кусает за шею.

— Боюсь, от голода грохнусь в обморок в процессе. Мне сначала нужно срочно поесть, — всё-таки вырываюсь из его объятий, сбегая в другой конец кухни.

— Ладно, закажем доставку, — вынимает из кармана телефон. — Пока доставят, я успею съесть тебя.

— Нет. Доставка – это долго, боюсь, не доживу. Иди в магазин на углу и быстро.

— Откуда такой зверский голод, Ярослава Андреевна? — усмехается и снова идёт на меня.

— Чернов! Завяжи свой прибор в узел и дуй в магазин. Немедленно! — повышаю голос.

— Оу, полегче. Понял. Что покупать-то?

— Томатного сока и побольше. Салями, свежего сыра, булочек с корицей. О, и красной рыбы хочу, — с каждым словом мой желудок урчит всё сильнее и сильнее.

— Странный набор, Кошка, тебе плохо не станет?

— Мне станет плохо, если ты всего этого не купишь!

Глава 27

Руслан

— Вкусно? — интересуюсь у Славы, наблюдая, как она ест бутерброд из сладкой булочки с корицей и салями, запивая всё томатным соком.

— Очень, — закатывает глаза от удовольствия.

— Реально? — выгибаю брови. Раньше моя Кошка предпочитала совсем другие блюда. Не замечал за ней такие странности.

— Да! Попробуй, — тянет мне булочку с салями.

— Нет, спасибо, — усмехаясь, провожу по волосам.

Мы на кухне, между нами стойка, как стена. Слава не позволяет мне съесть ее. А у меня внутри всё кипит. Мое возбуждение затмевает даже новость о том, что Влад не мой сын. И то, что это все произошло стараниями одного старого мудака. Конечно, хочется разнести к херам всех, кто к этому причастен. Но я дал слово Кошке, что не буду этого делать. А мне сейчас, когда она со мной, вообще нельзя косячить. Поэтому я, как настоящий подкаблучник, сижу смирно и жду, когда меня подпустят к желанному телу.

— А ты вообще, чем здесь питаешься? — интересуется Слава, размешивая соль в еще одной порции сока. — У тебя в холодильнике мышь повесилась.

— Тебя ждал, когда ты вернешься и накормишь меня, — подмигиваю ей.

— А если бы я не вернулась? — хитро прищуривает глаза.

— Я бы тебя вернул.

— Самовлюбленная сволочь, — кидает в меня салфеткой.

— Наелась? — поднимаюсь с барного стула. У меня руки трясутся от желания прикоснуться к любимой женщине.

— Тихо. Стой! — со смехом слетает со стула, убегая от меня в гостиную.

Иду за ней.

— Ну мне что, бегать за тобой, что ли? Пожалейте меня, госпожа, у меня же давление подскочило, аж в глазах темнеет. Что за сексуальный бойкот?

Как она вообще себе это представляет?

Как можно не трогать её, такую сладкую?

— Чернов, держи себя в руках! — выставляет руки, не подпуская меня к себе.

— А на хрен я должен это делать?

Хватаю её за руки, дергая на себя.

— Ты маньяк! — со смехом пытается увернуться, когда я почти насильно снимаю с нее толстовку. А там прозрачный, ничего не скрывающий бюстгальтер. И ведь сама хочет, зараза такая. Мурашками покрывается, соски наливаются и торчат, упираясь в кружево.

— Да, сексуальный, — хриплю ей в шею, заламывая сопротивляющиеся руки назад. — Кошка! — рычу ей в шею, кусая нежную кожу. — Прекрати, или я реально сейчас тебя изнасилую.

— Чернов! — всхлипывает, когда я сжимаю её грудь. — Руслан, послушай меня, — снова уворачивается, когда я пытаюсь ее поцеловать.

— Давай я после обязательно тебя внимательно послушаю, — оставляю засос на ее шее. — У меня такой стояк, — подаюсь бедрами, позволяя ей почувствовать весь масштаб трагедии. — Аж уши закладывает, — пытаюсь стянуть с неё штанишки.

— Чернов, я беременна! — выдает она, снова пытаясь увернуться.

— Малыш, давай ты оставишь свои отмазки… Что ты сейчас сказала?! — отстраняюсь от нее, заглядывая в зеленые глаза.

— А что ты услышал?

— Повтори.

— Я беременна, Чернов. Немного больше месяца.

— От кого?

Да верю я ей, что она не спала с Коганом и вообще ни с кем, кроме меня. Моя Кошка, в отличие от меня, чистая девочка. Просто я в шоке.

— Ты сейчас по морде получишь! — психует Слава, отходя от меня подальше.

— Прости, не то ляпнул, — снова иду на неё. И теперь вся кровь, которая секунды назад была в паху, приливает к груди, заставляя сердце качать кровь на максимальных оборотах. — Кошечка моя, ты реально беременна? — хватаю её за плечи.

— Прикинь, реально, справку показать? — снова пытается от меня увернуться. — А ты, я посмотрю, не рад?

— Я просто немного в шоке, — выдыхаю, провожу по волосам.

— Ну я тогда пойду, — обходит меня и идёт в прихожую. — А ты пока перевари информацию, — злая, психует.

А я стою на месте и начинаю улыбаться, как идиот. Нет, Кошка никуда не сбежит, я запер дверь и спрятал ключи.

Охренеть. Моя девочка родит мне ребенка.

А что я, собственно, стою?

Иду к ней, сталкиваюсь со Славой в коридоре, которая идет назад. Она уже обутая, в руках куртка.

— Я кофту забыла, — кивает на пол, туда, где я кинул ее толстовку. — И дверь открой!

Молча забираю у нее куртку, тоже отшвыривая на пол. Присаживаюсь.

— Дай ножку, — снимаю с нее ботинки. Слава молча наблюдает, позволяя разуть ее. — А ты прям в лифчике собиралась уйти от меня? — ухмыляюсь.

— Ой, заткнись, — снова идет в гостиную. Ловлю ее, сажусь в кресло, усаживая Кошечку на себя. Она по-хозяйски меня седлает и смотрит