Черный человек - Ричард Морган

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 188
Перейти на страницу:

Голос Сазерленда, глубокий и изумленный, будто мед, разлился в голове.

«В ненависти нет ничего нового, ловец. Она нужна им, как воздух. Без нее они развалятся на части. Тринадцатые просто новый крючок, на который они попались».

«Предполагается, что я должен от этого лучше себя почувствовать?»

И Сазерленд пожал плечами.

«Предполагается, что ты будешь к этому готов. А чего тебе еще надо?»

Пока он шел, – вначале по крылу «В», а потом через двор к зданию администрации, – внутри боролись страх и надежда. Флоридская жара окутала его, как теплое влажное полотенце. Пробившиеся сквозь облачный покров лучи солнца резали глаза. Он прищурился и вытянул шею в поисках каких-нибудь знаков. На крыше не было вертолета, который означал бы визит высокого гостя из Таллахасси или Вашингтона. В сером небе тоже пусто – ни звука, который намекнул бы, что на стоянке за массивным двойным забором тюрьмы что-то происходит. Журналисты не суетятся, машин спутниковой трансляции тоже не видать. Пару месяцев назад, вскоре после того, как его перевели сюда, Андрицкий слил прессе кое-какие детали в надежде вызвать возмущение общественности, чтобы добиться его скорейшего освобождения. Это кончилось плохо, средства массовой информации сосредоточились исключительно на том, что Карл – тайный агент АГЗООН, и смерти Габриэллы в лагере «Гаррод Хоркан 9». Связь с ООН, которую так успешно можно использовать как тяжелую артиллерию в любом другом уголке земного шара, тут привела только к обострению старой доброй паранойи, которую тщательно подпитывали со времен Раскола, а то и с более ранних. Не способствовал подвижкам и цвет кожи Карла, пробуждавший глубинные атавистические страхи республиканцев. Его образ, сервированный каналом «Техноколор», освещавшим гут новости государственного масштаба, лишь подтверждал сложившийся за почти сто пятьдесят лет экранный стереотип.

Черный, арестант, опасен.

На данный момент этого, казалось, было более чем достаточно для целей Республики. До сих пор ни «Сигма», ни законодательное собрание Флориды не сочли нужным слить информацию о генетическом статусе Карла, – за что тот был соответствующим образом благодарен: такая огласка была бы равносильна смертному приговору в тюрьме. Перед входом в его камеру выстроилась бы очередь парней вроде Дудека, только всевозможных национальностей и вероисповеданий, преисполненных общей ненависти и желающих попытать счастья против монстра. Он не знал, почему эта информация придерживается, ведь администрация наверняка была в курсе. То, кем он является, не скрывалось, достаточно слегка копнуть в лагере «Гаррод Хоркан 9», или в самой общей документации АГЗООН, или даже бегло просмотреть доклады восьмилетней давности по делу «Фелипе Соуза», чтобы это стало известно. Карл предполагал, что журналисты до поры до времени прикинулись глухонемыми в угоду властям, но не мог понять, властям-то это зачем. Может, они придерживали козырь против ООН, чтобы выложить его в крайнем случае, или боялись паники, которую могла вызвать подобная новость в обществе. А может, какие-то процессы межведомственных согласований ползли медленным червем, а когда они наконец доползут, то ему начнут мстить за Уилбринк, и перед камерой Карла выстроится очередь рассерженных молодых людей с заточками в рукавах.

Если он к тому времени все еще будет в ней находиться.

Надежда. Отчаяние. В животе будто раскачивался шаровой таран. Они прошли нудную проверку на входе в административный корпус, где в Карла потыкали сканером и обыскали вручную, охлопав бока. Грубые голоса, отдающие приказы; бесцеремонные, сноровистые руки. Фольц откланялся, Гарсия с незнакомцем остались, отконвоировав Карла вверх по двум пролетам лязгающей металлической лестницы. Через тяжелые двери они вошли в неожиданную тишь устланных коврами административных помещений тюрьмы. Внезапная прохлада высушила пот на его коже. Облицованные стены, неброские эмблемы «Сигмы» и тюрьмы штата Южная Флорида в приглушенных тонах, даже темно-синие и ярко-оранжевые цвета униформы заключенного поблекли тут до пастельных оттенков. От подобной перемены все органы чувств Карла будто встали на дыбы. Мимо них прошла женщина в юбке – настоящая женщина, а не голопорнографическая подделка, наверно слегка за пятьдесят, но вполне привлекательная, самая что ни на есть реальная под одеждой. Когда они разминулись, Карл ощутил ее запах – запах женщины, и какой-то смутно знакомый тяжелый мускусный аромат. Будто в тюрьму ворвалась внезапно вольная жизнь, ткнув его в основание позвоночника.

– Сюда, – жестом указал незнакомый сотрудник тюрьмы. – Комната для совещаний номер четыре.

Сердце, дрогнув, провалилось куда-то в желудок, вызвав волну тошноты. Значит, все-таки приехал Андриц-кий. Комната для совещаний номер четыре была крохотным помещением с единственным окном, за маленьким продолговатым столом едва помещались двое или трое. Конечно, неподходящее место для почтенных представителей законодательного собрания штата или делегации ООН. Ничего важного в комнате для совещаний номер четыре происходить не может. Он проведет час с Андриц-ким, может, будут какие-то новости по его апелляции, а потом придется вернуться в жилой блок, к Дудеку. Ему писец.

«Держи. Это. В себе».

Он вздохнул, принимая новое положение вещей, и принялся составлять план. Ситуативный дзен Сазерленда. Не скули, не жалуйся, наблюдай за происходящим и будь готов ко всему. Дано: дверь, за ней Андрицкий и его попытки по-товарищески поддержать и успокоить, да только сквозь них ясно читается откровенное облегчение от того, что сам он не там, где Карл. Впереди час бесполезного изложения бюрократических фактов вперемежку с неловким молчанием и периодически накатывающей ярости от осознания полного бессилия АГЗООН в этой сраной иисуслендской дыре. Впереди…

Это был не Андрицкий.

Карл застыл в открытых дверях. Ситуативный дзен Сазерленда исчез, как ухнувшая в колодец пачка бумаг, как чайки – только что парили над головой, и вот их уже нет. Улетучился и гнев.

– Добрый день, мистер Марсалис. – Говоривший был белым мужчиной, высоким, лощеным и элегантным, в серо-голубом микропоровом костюме, который сидел как влитой. Его обладатель встал и обошел стол, протягивая руку: – Я Том Нортон. Благодарю вас, джентльмены, пока все. Я позвоню, когда мы закончим.

Повисло наэлектризованное молчание. Карл почувствовал, как у него за спиной обменялись взглядами. Гарсия откашлялся:

– Этот заключенный склонен к насилию, сэр. Неприемлемо оставлять вас наедине.

– Гм, любопытно. – Нортон говорил вежливо, но это была вежливость на грани. – Судя по информации, которой я располагаю, мистер Марсалис задержан по обвинению в преступлении против нравственности, и его виновность не доказана. Не было даже предварительного слушания.

– Это против правил, – настаивал Гарсия.

– Присядьте, пожалуйста, мистер Марсалис. – Нортон смотрел ему за спину, на Гарсию и другого сотрудника тюрьмы. Выражение его лица стало холодным. Он достал из кармана пиджака телефон, набрал номер, поднес трубку к уху – Здравствуйте. Да, говорит Том Нортон, не могли бы вы соединить меня с начальником тюрьмы? Спасибо.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 188
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?