Лицензия на happy end - Галина Владимировна Романова

Про новости он сказал с характерным нажимом. И успел, выходя из гостиной, показать кулак осоловевшему напарнику.

– Да, да, хорошо, Кирилл. Непременно, – забормотал Терехов и суетливо подался за ним следом, запирать дверь.

Из подъезда он вышел минут через двадцать. Дедков успел к тому времени несколько раз выйти из себя, потом успокоиться, набрать Старкову, услышать отрицательный ответ от оператора, снова разозлиться.

– Ну? – Кирилл неодобрительно покосился в сторону друга, во всю глотку зевающего в зеркало. – Что-нибудь удалось узнать у безутешной вдовы, кроме того, как хороша она в постели?

– Да ладно тебе, че ты злишься, в самом деле, – коротко хохотнул Терехов. – А она ничего, эта Ритуля. Есть еще женщины в русских селеньях, скажу тебе, Дед! Да какие!.. Кстати, предложила переехать на время командировки к ней.

– Обоим предложила или как? – ехидно поинтересовался Дедков, завел машину и тронулся со двора.

– Ну… Тебе гостиная, нам с Ритулей спальня. А ты против?

– Я против! Мы вообще тут по делу, если ты забыл.

– Я не забыл, знаешь, – Терехов обиженно засопел, продолжая зевать. – Черт, не выспался ни хрена я на этой гостиничной койке.

– Так ты же на ней еще не спал, – напомнил Кирилл, хмыкнув с пониманием. – Чего трепаться! Как тебя зацепило, однако, друг Василий… Так что там по нашему делу? Ничего к вышесказанному Маргарита, не помню отчества, не добавила?

– Адресами снабдила, раз, – принялся докладывать не без самодовольства Терехов, загибая пальцы. – Слово в слово пересказала историю, изложенную Митюней, зимней автокатастрофы, два. И три…

Тут Терехов сделал такую продолжительную паузу, свесив голову на грудь, что Дедков забеспокоился, не уснул ли тот. Но нет, встряхнулся, глянул на него и пробормотал:

– Рассказала, что с того момента, когда наш пропавший без вести милиционер подстрелил парня, и до того, как начался досмотр машины убитого, прошло довольно-таки продолжительное время…

– В течение которого что?! – заорал Дедков, потому что Терехов снова замолчал, принявшись клевать носом.

– В течение которого к ним на оцепление приезжало руководство, это первое. А второе, до того, как оно приехало, бедный малый мотался туда-сюда, и Степану с напарником – звали того Сергеем – пришлось даже его искать.

– Да ну!!!

Не выдержав накала новостей, Дедков притормозил на пыльной обочине в тени густого кустарника. Развернулся к Василию и чуть не схватил того за грудки, намереваясь начать выколачивать из неразговорчивого то, что удалось ему узнать.

– Вот тебе и да ну! Было время у нашего ковбоя спрятать сумочку, выходит. Если эти двое, поджидая приезда начальства, его искали, орали будто бы даже, а того будто метель замела.

– И что потом?

– А вот про потом она ничего не знает. Но в уверенности пребывает, что Степан ее ничего ни про какие деньги не знал. И Сергей, кстати, тоже. Тут вот еще что интересно, Кирюша. – Терехов уложил локти на переднюю панель, будто первоклассник, и пристроил на них подбородок. – Ритка говорит, будто за ее Степаном в тот вечер, ну, когда он погиб, заезжал как раз наш пропавший без вести.

– Оп-па! – У Кирилла аж ладони вспотели от волнения. – Это как же тогда понимать?!

– А как хочешь! Он заехал за ним, типа, по делу. Они вместе уехали. На другое утро Степана находят мертвым, этот артист пропал, а следом и другой. Как слепить все это воедино, ума не приложу! Если предположить, что Степана напарник замочил… Нет, Митюня говорит, что будто бы братва о другом болтала. Не знаю, все мысли четвереньками. Поехали к Серегиной вдове, может, там что-нибудь прояснится.

– Поехали. – Дедков завел машину, пропустил мотоциклистов и выехал на проезжую часть, не забыв подколоть своего друга: – На вторую вдову тебя хватит, дружище? Или Ритуля выпотрошила тебя без остатка?

– Тарасик, милый, что мне делать прикажешь?! – Супруга стояла, скрестив руки, перед Хроминым, сердито морща безукоризненно гладкий лоб и без конца сдувая с лица непослушную белокурую прядку. – Томка с почечной коликой слегла, ехать никак не может, а я одна с детьми… Ума не приложу, что я стану одна с ними делать?!

Почечная колика, стало быть. Ну, молодец Тамара, что еще можно сказать. Мысленно похвалил за находчивость свою домработницу Хромин и еле удержался от самодовольной улыбки.

Сломил-таки он ее неприступность. Сломил! Нет, ну, может, побарахтается еще в его руках, причитать начнет, умолять, просить и плакать, но теперь уже все, теперь им ясно обоим, на чьей стороне победа.

– Милая, не стоит так волноваться, – вкрадчиво произнес Тарас и погладил жену по худеньким лопаткам, которые та считала одним из аристократических достоинств, а он – дистрофическим пережитком. – Может, Тамара сейчас отлежится и сумеет с вами поехать.

– Нет, не сумеет, не сумеет, не сумеет! – истерично взвизгнула избалованная папой, мамой, супругом и прислугой дамочка.

– Что, все настолько серьезно? – попытался он опечалиться, но выходило плохо, ликование не позволяло.

– Настолько серьезно, и я не пойму, чего ты скалишься?! – Голубые глаза жены подозрительно впились в его надбровья. – Тебе совершенно безразлично, что с нами со всеми будет?!

– С кем – с вами, милая? – уточнил он на всякий случай, потихоньку начиная закипать.

После таких вот разговоров с милой супругой Хромину требовалось не менее получаса, чтобы прийти в себя. Он либо шел в свой спортзал, где молотил по боксерской груше. Либо шел в свой гараж и молотил там какого-нибудь нерадивого слесаря, подвернувшегося под руку. Второе, конечно, для него было предпочтительнее, но не всегда получалось, персонал был вышколен им же до безукоризненности.

– Со мной, с детьми, с Тамарой, наконец?! Тебе безразлично?! – Она свела тонкие руки перед собой, чуть сдвинув и обозначив тем самым крохотную грудь. – Ты чудовище, Хромин! Ты полное дерьмо!

– Ну, я не стал бы так говорить, малышка. – Он сунул руку ей за пазуху, нащупал мизерный сосок и чуть щипнул. – Если станешь со мной препираться, я закрою дверь и спущу с тебя штанишки, милая.

– Нет! – испуганно отшатнулась жена. – Не смей!

– Почему?

Он любил, когда ему оказывали сопротивление, оно его стопроцентно возбуждало. И даже жена, секс с которой давно перестал быть предметом вожделенной радости, могла в такой ситуации его завести.

– Почему нет, лапа моя? – Хромин медленно пошел на отступающую к двери жену. – Мы с тобой не увидимся несколько дней. А вдруг тебе там понравится и ты останешься еще на неделю? Я стану скучать и, черт возьми, хочу свою жену! Почему ты против?!