Наночума. Проклятая война - Джефф Карлсон

— Ну, все как будто неплохо, — заявил Кендрикс, оглядывая площадь, украшенную яркими лентами и флагами.

Глава службы безопасности ответил:

— Да, сэр.

Но смотрел он при этом на крыши, где, не скрываясь, парами стояли солдаты. Вдобавок, в ключевых точках наверняка прятались снайперы.

Насколько Уланов знал, сегодня лишь во второй раз за весь год чумы высшие представители американского правительства собирались появиться на публике вместе. Охрану ужесточили до предела. Не было никакой необходимости подъезжать в двух «Сабурбанах». Они могли просто прийти пешком. Город целиком перекрыли, и улицы пустовали, не считая пулеметов и бронетехники на главных перекрестках.

— Да и погодка не подкачала, — продолжил Кендрикс, скупо улыбнувшись Уланову.

Тот ограничился кивком. Кендрикса, похоже, так и распирало от удовольствия. Он даже явился пораньше на свою карманную церемонию, чтобы хорошенько освоиться, прежде чем посольство русских доставят с аэродрома. Сцена была тщательно подготовлена. Кендрикс тоже приоделся, чтобы ей соответствовать. Он отказался от ковбойского наряда, сменив его на деловой костюм. Бабочку оставил, а вот от белой шляпы избавился, подставив густые каштановые волосы солнечным лучам и прохладному ветерку.

Приземистый фасад муниципального здания был располосован красными, белыми и голубыми лентами флагов. На площади перед входом выстроили платформу, установили четыре камеры и две группы складных стульев. Там уже начала собираться толпа: операторы и избранные представители прессы. Еще Уланов заметил небольшую стайку детей с тремя учителями, которые благоразумно заняли детишек разговором с генералом ВВС в парадной голубой униформе.

Кендрикс, окруженный целой фалангой приспешников, двинулся прочь от машины. Уланов поковылял следом. Сенатор не оглянулся, но Шредер взял Уланова под локоть.

— Мы в самом первом ряду, — мягко сказал он.

Уланов, погруженный в размышления, снова кивнул. Как будто можно было спрятаться от камер наблюдения на самолетах.

Он знал, что выглядел таким же аккуратным и подтянутым, как эти высокопоставленные мужчины. Это вызывало у него странное чувство неудобства. Вчера Шредер направил к нему двоих с ножницами, мылом, бритвой и новым комплектом одежды, отчего Уланову начало казаться, что его потихоньку заставляют сдаться. Он не понимал почему. Всю свою жизнь он провел, поддерживая вокруг абсолютный порядок. Для космонавта аккуратность и тщательный подход к мелочам были критически важны, и все же Уланов предпочел бы одеться в мундир российской армии. В его вещмешке на «Индеворе» оставалось несколько комплектов формы, однако американцам приятно было думать, что они контролируют русского вплоть до мельчайших деталей.

Единственное, что имело сейчас значение, — это его поведение. Его душа. Его память. Он знал, что все сделал правильно, и это помогало держать страх в узде. Все больше и больше он погружался в прошлое, вспоминая встреченных им в жизни людей, места, где он побывал, отца и сестру, простой домашний уют, своих женщин и убийственную, величественную красоту космоса. Он был рад, что Рут здесь нет. Уланову хотелось бы послушать, как нанотехнолог подтрунивает над его прической и костюмом, но их всегда разделял долг — и сейчас он понял, что это к лучшему. Если Рут все еще была жива, Уланов желал ей успеха.

Он подумал о других астронавтах и о дружбе, которая объединяла их на борту МКС, несмотря на все различия. Американцы. Русские. Итальянцы. Там, на орбите, это никогда не мешало, отчего Уланов чувствовал одновременно печаль и радость.

И наконец, он решился взглянуть вверх.

Шум не прерывался ни на секунду и сейчас стал громче. Когда С-17 прошел над ближайшими вершинами, ущелья, окружавшие Лидвилл, поймали и отразили звук. Мгновением раньше тон чуть изменился — рев турбин сделался ниже.

Кендрикс не заметил этого. Он как раз смотрел на полковника спецназа, который стоял у последнего ряда складных стульев.

— Привет, Деймон, — непринужденно сказал Кендрикс, протягивая военному маленькую ладонь. — Ранней пташке сытный завтрак, да?

— Да и вы сегодня рано, сенатор, — ответил полковник.

Но глава службы безопасности, стоявший со стороны Уланова, прижал пальцы к наушнику микрофона и пробормотал:

— Вот черт.

Уланов обратил внимание, что несколько детишек в отутюженных костюмчиках, никак не желавших угомониться, тоже подняли головы. Один восьмилетка ткнул приятеля локтем в бок и тут же получил выговор.

— Прекрати, — одернул его учитель.

В ту же секунду солдаты на крышах зашевелились и стали оборачиваться.

— Сэр. Прошу прощения.

Глава СБ остановил Кендрикса, когда тот начал продвигаться по проходу между складных стульев.

— Сенатор? У нас тревога.

Шредер среагировал первым.

— Где?

— На аэродроме. Их самолет. Он не заходит на посадку.

Агент по-прежнему прижимал левую ладонь к уху, слушая и одновременно отчитываясь.

Школьники снова обменялись толчками, но сейчас их учитель смотрел в другую сторону.

— Он летит к нам, — сказал агент.

Лицо Кендрикса окаменело. Он смерил Уланова долгим, пристальным взглядом и спросил:

— Вы что, пытаетесь выкрутить нам руки? Изменить условия сделки?

Уланов не ответил.

Шредер, вцепившись в его рукав, выкрикнул:

— Проклятье! Объясните, что происходит!

Однако, как Кендрикс ни вглядывался, он не обнаружил в выражении лица Уланова ни торжества, ни угрозы. Сенатор отвернулся к агенту с рацией. Шредер, склонив голову, подключился к дискуссии. Прервался он лишь затем, чтобы ткнуть пальцем в Уланова и приказать:

— Обыщите его.

Один из армейских рейнджеров прижал дуло пистолета ко лбу бывшего космонавта.

— Даже вздохнуть не смей, — сказал рейнджер, в то время как его напарник ощупывал одежду Уланова в поисках оружия или электроники. Ничего не было. Он уничтожил наладонник и мобильник две ночи назад и бросил украденный 9-миллиметровый глок в унитаз, утопив пистолет в септическом резервуаре.

— Возвращаемся в машину, — рявкнул Кендрикс.

Басовитый рев двигателей плыл над городом, разносясь далеко впереди тихоходного самолета. Все уставились вверх. С этим гулом смешался более высокий вой набирающего высоту реактивного истребителя, однако с того места, где стоял Уланов, оба самолета были еще не видны. Ряд знамен плеснул на ветру. А затем закричала женщина. Уланов пошатнулся, когда рейнджер толкнул его следом за Кендриксом и Шредером обратно на проезжую часть.

— Шевелись! Шевелись!

Агенты в штатском тоже вытащили оружие, как будто это могло что-то изменить. Как ни странно, изменило. Один из них первым добрался до машин и, пробившись через строй припаркованных вплотную друг к друг автомобилей, замахал пистолетом в сторону только что подъехавшего «ГМС Юкон».