Западня - Мелани Раабе

Он абсолютно неподвижен. В небе за окном сверкают молнии. Слышу свое дыхание, слышу его дыхание, неровное, сиплое. Несколько наших вдохов спустя снаружи доносится раскат грома. Опять полная тишина.

Ленцен закрывает глаза, словно пытаясь освободиться от кошмара, который с ним происходит. Глубоко вздыхает, открывает глаза и начинает говорить. Наконец-то.

– Прошу вас, фрау Конраде, выслушайте меня.

Молча сморю на него.

– Тут какая-то ошибка. Меня зовут Виктор Ленцен. Я журналист. Отец семейства. Возможно, не самый хороший, но…

Он не может собраться с мыслями.

– Я ненавижу насилие. Я пацифист. Я участвовал в акциях за права человека. Я за всю свою жизнь никому ничего не сделал.

Он смотрит на меня честным взглядом. Я начинаю сомневаться.

– Да поверьте же мне, наконец! – умоляет он.

Но я не имею права сомневаться.

– Еще раз вы солжете, и я нажимаю на курок.

Не узнаю своего голоса. И сама не уверена в том, что говорю, – правда ли я готова на это, или же все только слова.

– Еще раз вы солжете, и я нажимаю на курок, – повторяю я, словно пытаясь убедить себя в том, что способна на это.

Ленцен молчит. И смотрит на меня.

Жду. Слышу, как приближается гроза. Приближается буря. Долго жду. Понимаю, он решил больше ничего не говорить.

Тогда – мой ход.

Работая над делом, обычно довольно скоро понимаешь, будет ли оно раскрыто быстро и вообще – будет ли оно хоть когда-нибудь раскрыто. В отличие от своих коллег Йонас чувствовал, что дело этой ангелоподобной девушки, найденной зарезанной в своей квартире, вряд ли удастся быстро раскрыть. Его сотрудники ожидали, что вот-вот найдется ревнивый любовник или оскорбленный «бывший», к тому же есть свидетельница. Но Йонас все больше начинал испытывать чувство неуверенности, темное и тяжелое, почти не оставлявшее места даже для умеренного оптимизма. Ясно, что все указывает на «убийство на почве личных отношений». К тому же есть фоторобот убийцы. Но в окружении жертвы не нашлось никого похожего. Как такое может быть, если произошло убийство на почве личных отношений? Понятно, что была тайная связь, вообще такое возможно. Но не в случае Бритты Петерс.

Йонас тяжело вздохнул и вошел в комнату для совещаний. Там его встретил знакомый букет запахов – ПВХ-панелей и кофе из автомата. Вся команда в сборе. Михаэль Джирзевски, Фолькер Циммер, Антониа Буг и Нильгюн Арслан, его любимая сотрудница, недавно вернувшаяся из декретного отпуска. Было шумно – коллеги обменивались впечатлениями о недавнем футбольном матче, новом фильме, походе в пивную. Все залито неизменным неоновым светом, хотя за окнами сияло солнце. Йонас выключил свет и прошел на свое место.

– Всем доброе утро, – сказал он. – Начнем. Фолькер!

И посмотрел на своего сотрудника, одетого в джинсы и черную рубашку поло.

– Я поговорил с арендодателем, хозяином квартиры, в которой жила жертва, – начал Циммер. – Соседка рассказала, что Бритта Петерс жаловалась, будто этот хозяин наведывался в квартиру в ее отсутствие. Без предупреждения.

– Это мы все знаем, – нетерпеливо сказал Йонас.

– Да. Единственное преступление, которое можно вменить в вину хозяину, его зовут Ганс Фельдман, это то, что он три часа подряд мучил собственного сына и невестку, жену сына, своими фотографиями, которые привез из отпуска в Швеции. Примерно в то время, когда произошло убийство.

– У него есть алиби?

– Да. Сын и невестка ночевали у него.

– Он не мог незаметно отлучиться?

– Это не исключено, – ответил Циммер. – Но если верить показаниям свидетельницы, то человек, которого она видела, это не Ганс Фельдман. Ему за семьдесят.

– Хорошо, – сказал Йонас. – Что у тебя, Миха?

– Бывший тоже отпадает, – сказал Михаэль Джирзевски.

– Первая любовь? – спросила Буг.

– Точно. Они довольно долго были вместе, но расстались не очень хорошо. Но он порвал с ней окончательно, ни разу не возвращался, – сказал Джирзевски.

– Хорошо, это, конечно, делает его менее подозрительным, – сказал Йонас, – но все-таки нельзя его совсем исключать.

– К сожалению, придется. Он в это время путешествовал. Со своей новой пассией, Ванессой Шнайдер. Медовый месяц на Мальдивах.

– Хорошо. Дальше. Что еще? – спросил Йонас.

– Короткий вопрос по бывшему, – сказала Нильгюн. – Известно, почему он ее оставил?

– Считал, что она ему изменяет, – ответил Джирзевски. – Но все ее подружки и сестра клянутся, что все это чушь, он просто искал повода, чтобы ее бросить, потому что он – дальше цитата – «просто свинья».

– Хорошо, – сказал Йонас. – Свинья, не свинья, но он отпадает. Что еще?

– Не так много, – сказала Антониа Буг. – Больше никаких любовников, никаких бывших, никаких ссор на работе, никаких долгов, никаких врагов, никаких дрязг. Одним словом: Бритта Петерс была на редкость скучным человеком.

– Или на редкость хорошим, – сказал Йонас.

Все замолчали.

– Ладно, – сказал Йонас. – Нам не остается ничего другого, как искать таинственного незнакомца, которого свидетельница видела на месте преступления.

– Или хотела увидеть, – сказала Антониа Буг. – Я уверена, что сестра лжет. Поверьте. Даже сотрудник, который делал с ней фоторобот, говорит, что у него было такое впечатление, что она выдумывала это лицо на ходу.

Йонас вздохнул.

– Не у всех хорошая память на лица, – сказал он. – К тому же в такой стрессовой ситуации. И зачем бы Софи Петерс убивать сестру? Она сразу же, как только обнаружила тело, вызвала полицию. На ее одежде не было крови. К тому же характер ножевых ранений на теле жертвы говорит о том, что убийца был выше ростом, чем Софи Петерс, – и скорее всего мужчина. Поэтому…

– Я все это знаю, – прервала его Антониа. – И я не утверждаю, что она убийца. А что, если она выгораживает убийцу? И не надо мне рассказывать, что сам веришь в историю о таинственном незнакомце.

– Кого она выгораживает?

– Не знаю. Может, ее любовник? Вспомни, как Софи Петерс реагировала на вопрос, почему она поссорилась со своим любовником.

Йонас подумал о картонных ящиках в прихожей Софи. Любовник съезжал с квартиры. Что значил этот съезд?

– Софи Петерс и ее любовник недавно расстались, – сказал Йонас.

По комнате пробежал шепоток. Антониа Буг в возбуждении хлопнула ладошкой по колену.

– Ну вот! – воскликнула она. – Вот вам, пожалуйста!

Йонас поднял руку, призывая к спокойствию.

– Есть доказательства, что у любовника Софи Петерс была интрижка с жертвой? – спросил он.