Адам & Адам - Глеб Соколов

Кожедуб вспоминал то, что произошло с ним недавно…

* * *

Кожедуб и новый немногословный сотрудник САГЕН по фамилии Пчелкин ехали в машине в сторону виллы Смерть. За рулем сидел сагеновский водитель, — Иван видел его впервые.

Кожедуб и Пчелкин сидели на заднем сиденье. Машина тащилась медленно — погода и вправду благоприятствовала намеченной засаде: туман уже окутал землю, ночь выдалась особенно черная, безлунная. Пчелкин с тревогой посматривал за окно. Кожедуб исподтишка наблюдал за ним.

Новый сотрудник ему не понравился: когда в офисе САГЕН вместе с Астаховым обсуждали предстоявшее дело, Пчелкин не проронил ни слова: слушал, что говорили Астахов с Кожедубом, изредка поддакивал.

Можно объяснить робостью новичка перед начальником, но Кожедуб чувствовал: по характеру Пчелкин не трус. В нем — что-то болезненное, нервозное: судорожность движений, непрерывное облизывание пересыхающих губ.

Теперь молчал и смотрел куда-то за окно, на шедшие в параллельном ряду автомобили, но Кожедуб чувствовал: нервы новичка натянуты…

Пчелкин напоминал Ганца Мюллера, хотя тот — индиго, этот — обычный человек. «Между людьми-дьяволами и ненавидящими их членами НЕРО — внутреннее родство!» — подумал Кожедуб. Хотелось, чтобы мысль была неправдой.

Пчелкин был членом НЕРО — на лацкане черного, в тонкую белую полоску пиджака с внутренней стороны — значок: черный круг и на его фоне белые буквы «НЕРО».

Его можно заметить только случайно и при известной наблюдательности — Кожедуб обратил на кружок внимание, проходя у Пчелкина за спиной, — тот сидел в кабинете у Астахова за большим столом для совещаний.

Знакомство Пчелкина с членами НЕРО не было секретом. Астахов сообщил:

— Пчелкин принят к нам по настойчивой рекомендации Бухенвальда.

Правда, Жора тогда соврал:

— Пчелкин — аполитичная личность!..

Без Бухенвальда непроверенного человека не приняли бы в САГЕН с такой поспешностью.

— …Одного человека отправлять на виллу Смерть — опасно, трех — много. Если в коттедж кто-то наведывается, разумно поджидать малыми силами. Не спугнуть!.. Вы с Пчелкиным справитесь… — заявил Астахов Ивану, провожая на задание.

— Кто этот Пчелкин?!..

— Он много работал в сыскных агентствах.

— И все?! — возмутился Кожедуб.

— Слушай, Бухенвальд потребовал: пусть в расследовании участвуют не только симпатизирующие коммунистам агенты. «Усильте группу нейтральными сыщиками!..» Надоело, что из-за тебя нас упрекают в симпатиях коммунистам!..

…Управляемая сагеновским водителем машина сделала поворот и оказалась на нешироком шоссе, ведущем в сторону виллы Смерть…

«Уж коммунистомто я точно никогда не был! — размышлял Кожедуб. — И про политику не говорил…»

Свое кредо Иван определял: «быть хорошим человеком».

«Все дело во вчерашнем разговоре!»

На загородной штаб-квартире Норицына Кожедуб, опьянев, слегка утратил над собой контроль: вставил в длинные речи Жоры пару комментариев…

«Сохранял нейтралитет, значок НЕРО нацепить отказался — сиди теперь со странным Пчелкиным!..»

Вот и забор виллы Смерть.

— Проезжайте не останавливаясь… — велел Иван.

«Водитель тоже из НЕРО? Или коммунист?.. Астахов явно симпатизирует НЕРО. Может, носит на лацкане… На обратной стороне круглый черный значок с белыми буквами».

Проехали забор виллы Смерть, миновали еще один участок. Вкатили в открытые ворота. Те тут же закрылись. Владелец кондитерской фабрики Жук поджидал их у дерева с раскидистыми ветвями…

«Ох, не кончится эта засада хорошим!» — с тоской подумал Иван.

В пригороде Санкт-Петербурга

— Вы осматривали ее вещи?.. — следователь смотрел не на мать Снежаны, а куда-то в сторону.

Женщина — она была убита горем — ответила не сразу:

— А что осматривать?.. Это он, человек-собака!..

— Записная книжка… Фотографии… Что-нибудь, что бы помогло установить ее связи…

— Если вам нужно, смотрите… — разрешила она, немного помолчав.

Федор Карпов, пришедший в эту квартиру вместе со следователем из райотдела, поднялся со стула первым.

— У нее в комнате нет стола с ящиком… Она все хранила на полке… В шкафу…

…Распахнув дверцу, Федор сразу наклонился к нижней полке. Опыт подсказывал, что если в шкафу что-то припрятано, то это — там… Он было схватился за кофточки, аккуратно сложенные одна на другую, но тут взглянул чуть дальше — в глубь отделения.

У самой стенки поверх одежды лежал синий конверт. Карпов осторожно взял его в руки, раскрыл, вытащил лист бумаги.

Он был исписан аккуратным девичьим почерком…

Федор не верил удаче: покойница на всякий случай подробно расписала, куда собирается идти. Догадывалась: день может стать в ее жизни последним.

Следователь, наблюдавший из-за спины, присвистнул…

Карпов уже звонил по мобильному…

— Срочно на Индустриальную, 6… Кафе-клуб «Леон»!.. Девушку убили там!..

Еще въезжая в ворота виллы Жука, водитель потушил фары, и, когда машина остановилась, вокруг был полный мрак. В темноте владелец кондитерской фабрики повел их за собой в дом, стоявший в глубине участка без единого огня. Жук шел первым, за ним — Пчелкин, замыкал шествие Кожедуб. Водитель остался в машине. Чуть погодя он уедет и, удалившись на некоторое расстояние от вилл, будет ждать сигнала от Жука и Кожедуба. Астахов опасался, что даже такая мелочь, как незнакомая машина на участке Жука, может спугнуть неизвестного, навещающего виллу Смерть.

Вошли в коттедж и, по-прежнему не зажигая света, расположились в одной из комнат. Пчелкин, позвякивая, перебирал ключи от апельсиновской вотчины. Словно бы не доверяя Кожедубу, Астахов передал связку с брелоком именно новичку.

В коттедже некоторое время привыкали к темноте. Осторожно отодвигая занавески, выглядывали в окна, всматривались в черноту, но, конечно, различить что-либо было невозможно. Отрывочные реплики Жука производили тягостное впечатление: в темноте с трудом можно было различить его лицо, но по тому, какая ненависть вдруг начинала сквозить в его голосе, и по тому, как он вдруг резко вскакивал с места и подбегал к окну, было ясно, что им без остатка владеют мысли о мщении. Вспышки активности сменялись угрюмой апатией, тогда Жук просто сидел на кресле, погрузившись в оцепенение, не обращая никакого внимания на присутствие ночных гостей…

Он продолжал сидеть так и когда Пчелкин и Кожедуб вышли из коттеджа и, осмотревшись, двинулись к забору.

Бочка для дождевой воды стояла перевернутой на прежнем месте. Легко перебравшись через забор, Пчелкин и Кожедуб вновь на какое-то время остановились, прислушиваясь к ночным шорохам и вглядываясь в темноту, а потом медленно, осторожно двинулись дальше. Пчелкин с опаской поглядывал на пустующий дом…