Дикие псы - Иван Сербин

— Нормально, — ответил тот спокойно. — Эксперты с машиной работают, пушки проверяют.

— А Владимирыч как?

— В порядке. Заштопали. Стабилизировали, как выразилась одна телефонная дама.

— Эти, — Амелин мотнул головой в сторону КПЗ, — колоться еще не начали?

— Пока нет, — Жигулов достал паспорт фальшивомонетчика, полистал. — Слушай, Миш, запроси-ка Центральную по поводу некоего Ледягина Дмитрия Палыча, семьдесят восьмого года рождения. Не числится у нас за ним никаких подвигов?

— Тебе срочно?

— Лучше бы сегодня.

— Сделаем.

— Спасибо, Миш. Если что, в ближайшие полчаса я буду у себя. Мимо прошел Олег Поликарпов, помятый, перепачканный.

— Толя, я тебе не нужен больше? — спросил на ходу, только сбавив шаг.

— Слушай, Олежек, — Жигулов повернулся к нему. — Один вопрос. Кого могут заинтересовать фальшивые купюры подобного качества? Я имею в виду криминальные круги. Оперативник остановился, подумал.

— «Лохотронщиков», «кукольщиков», «кидал». Мелочь. В основном вокзальных, либо работающих с приезжими. Москвичей на подобное фуфло давно уже поймать трудно.

— А у тебя знакомых в «линейных» нет?

— Ну есть пара ребят, конечно. У всех знакомства имеются, куда же без них… — пожал плечами оперативник.

— Олежек, не в службу, а в дружбу, выясни для меня, не всплывали ли в последнее время мошенничества с такими вот «гравюрами»? Я, само собой, могу официальный запрос направить, но на это времени уйдет уйма, сам знаешь.

— Хорошо, — кивнул Поликарпов. — Выясню.

— Спасибо, Олежек. По гроб жизни буду обязан.

— Да ладно, — отмахнулся тот. — Как Владимирыч? Ты не звонил?

— Звонил. Все в порядке. Оклемается. Олег кивнул серьезно:

— Этих… когда допрашивать будешь?

— Завтра, ближе к обеду.

— У меня с утра острых дел вроде не намечается. Позови, если понадоблюсь.

— Хорошо. Жигулов пошел вверх по лестнице, слыша, как за спиной Миша Амелин снова снял трубку и забормотал серьезной скороговоркой: «Двести сорок второе, старш' лет'нант Амелин. Слушаю вас…» Жигулов шагал к своему кабинету, сортируя на ходу «неотложные дела». Составить постановление о заключении под стражу сегодняшних «героев», завизировать его в прокуратуре, потом постановление о раздельном содержании подследственных в сизо, куда они вскоре будут помещены, и тоже завизировать. Затем постановление об этапировании в это самое сизо. И тут придется ставить «высочайшую» подпись. Потом отправить телефонограмму в юридическую консультацию о выделении задержанным защитников. В этом случае, слава Богу, росчерк начальственного пера не требуется. Постановление об обыске на квартирах задержанных и… Еще два десятка различных постановлений и назначений. Составить, завизировать в прокуратуре, внести в опись документов по данному уголовному делу, приобщить к делу уже обнаруженные вещдоки, выписать постановление о возбуждении уголовного дела по статье 186 УК РСФСР — «Изготовление фальшивых денег»… Ну и так далее, и так далее, и так далее. Ужас. Работы невпроворот. Сдохнуть можно. Ладно, бюрократией он займется завтра с утра. Заслужил право на короткий отдых, как победитель. А насчет задержанных… Посидят ребята в КПЗ лишнюю ночь, ничего с ними не сделается. Все одно им в зачет срока пойдет. А срок обоим светит немалый. По совокупности, лет на десять каждый они «навеселились». И отделенческая камера — не самая худшая из всех существующих. Единственное, что Жигулов считал необходимым сделать немедленно: составить официальное сообщение родственникам задержанных о месте содержания их чад под стражей и порядке свиданий. С утра же первым делом нужно встретиться с Конякиным и договориться относительно помощи семье Владимирыча. Все-таки Викентий две пули получил за его «БМВ», чуть с жизнью не распрощался. Господи, сколько работы, вздохнул Жигулов, входя в кабинет, устраиваясь за столом и доставая чистый лист.

* * *

Когда из коридора донесся их смех, Славик сразу напрягся. После разговора с Рашидом он как-то изменился. Артем это видел, но не понимал, в чем дело, а Славик объяснять ничего не стал. Сказал только: «Стволы будут завтра утром». Все. Следующие три часа они провели в молчании. Лишь изредка, когда Костя просил пить, перебрасывались короткими фразами, типа: «подай кружку», «придержи ему голову» или «смотри, не пролей». Артем, при всей своей неразговорчивости, молчанием тяготился. Он пробовал предложить Славику партию в шахматы, но тот только усмехнулся невесело и махнул рукой.

— Это… — сказал Артем, когда напряжение в комнате сгустилось настолько, что показалось — его можно резать ножом. — Сеструхе Коськиной надо позвонить. Предупредить. Она же волнуется небось.

— Позвоню, — отрубил Славик. — Позже. В эту секунду в коридоре засмеялись. Димка с Милой возвращались с прогулки. Славик выпрямился, уставился на дверь, как на врага. Артему отчего-то показалось, что приятель сейчас кинется в драку.

— Ты не горячись, — предупредил здоровяк, касаясь плеча Славика. Тот даже не пошевелился. Когда дверь открылась и на пороге появились весело улыбающиеся Димка и Мила, он резко поднялся.

— Мила, выйди, пожалуйста, — голос Славика звучал предельно сухо. Димка мгновенно подобрался. С лица девушки медленно сползла улыбка, уступив место недоумению, а то, в свою очередь, сменилось тревогой.

— Что случилось? — спросила Милка, глядя то на сурового Славика, то на серьезного Артема.

— Выйди, пожалуйста, — с трудом сохраняя остатки вежливости, попросил Славик. — У нас к Диме имеется серьезный мужской разговор.

— Так, — девушка побледнела. — Я никуда не пойду. Если это из-за машины, то…

— Это не из-за машины, — в голосе Славика прорезалась откровенная злость. — Мила, выйди, серьезно тебя прошу.

— Если не из-за машины, тогда тем более не выйду, — Милка шагнула в комнату, закрыла за собой дверь. — Что случилось? Димка демонстративно сунул руки в карманы. Он знал за собой вину, но считал, что ни Славика, ни Артема эта его вина не касается. И то, что происходило сейчас, — не более чем желание Славика закрепить свое место лидера, еще ниже опустив его, Димку.

— Ну? — спросил он с откровенным вызовом.

— Так сколько стоит, говоришь, твоя квартира? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, поинтересовался Славик.

— А тебе-то какое дело? — Димка тоже напрягся. В воздухе отчетливо запахло дракой. Артем быстро поднялся, готовясь броситься к ребятам и растащить их, если дело все-таки сведется к маханию кулаками.

— Да мне-то как раз есть дело, — остро усмехнулся Славик. — Мне есть дело, — и указал на кровать. — Вон оно лежит — мое дело. Костик сам за себя спросить не может, поэтому я у тебя спрашиваю.

— Да мне по хрену, что ты спрашиваешь, понял? — окрысился Димыч. Милка быстро подошла к кровати, увидела избитого Костю и в испуге закрыла рот ладошками.