В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая - Кэтрин Бу

После смерти Фатима будто бы усохла. Ее тело занимало половину гроба. Все жители Аннавади высыпали из своих лачуг, так же, как и во время ее самосожжения, но на этот раз зеваки не решились приблизиться. Над трущобами повисла тишина. Она стала еще пронзительней, когда Зеруниза и Кекашан с покрытыми головами вышли из хижины и направились к трупу, чтобы омыть его.

Этот ритуал очищения усопшей от ее земных грехов могли совершать только женщины-мусульманки. Зеруниза всегда считала: что бы ни случилось, последователи ислама должны быть вместе – в горе и в радости. Согласно традиции, нужно было сообщить душе, что тело Фатимы умерло и сейчас будет готовиться к погребению. Поэтому, окуная хлопковые пелены в сосуды с водой и камфорным маслом, Зеруниза и Кекашан непрестанно шептали слова молитв. Отгородившись подобием занавеса из белой кисеи, они принялись обтирать тело соседки. Сначала прошлись вдоль здоровой ноги, потом омыли короткую ногу, и вот так постепенно добрались до почерневшего и лоснящегося лица.

– Закройте ей рот, – подсказал кто-то. – А то в него залетают мухи.

И вот покойница уже чиста и безгрешна. Кекашан закрыла крышку гроба и положила на погребальные носилки покрывало – лучшее лоскутное одеяло Хусейнов в мелкую бело-синюю клетку. Фатима будет покоиться на мусульманское кладбище в километре от Аннавади, а Кекашан отправится в тюрьму. Теперь придется открыть дело, и основываться оно будет на втором заявлении одноногой: Хусейны избили ее и довели до самоубийства. Из показаний потерпевшей следовало, что главным виновником насилия был Абдул. В полицейском участке Зерунизе уже объявили, что она должна заплатить еще пять тысяч рупий, чтобы ознакомиться с обвинениями.

Госпожа Хусейн вернулась из полиции в свою хижину и разрыдалась. Она все еще сжимала в руке тряпку, которой обтирала покойную соседку. Она плакала не о судьбе мужа, сына, дочери, и не о тотальной коррупции, где на каждом этапе надо давать взятки (а сейчас ей уж точно предстоит пройти все эти круги ада). И даже не о том, что в этом безумном мире одни обездоленные старались отомстить другим, чуть менее обездоленным, и с этой целью привлекали прогнившую до основания систему правосудия, которая губила как истцов, так и ответчиков. Нет, Зеруниза лила слезы не об этом, а о том, что могла в тот момент уместить в своем истерзанном сердце: ей было жалко красивого одеяла. Она отдала его как прощальный дар женщине, которая пожертвовала собственным телом, чтобы погубить своих соседей.

Доступ на мусульманские кладбища разрешен только мужчинам. Мирчи стоял рядом с мужем Фатимы, державшим один из концов погребальных носилок. Был самый час-пик, когда небольшая процессия, сопровождавшая благоухавший камфорой гроб, вышла за ворота Аннавади. На трассе, ведущей в аэропорт, царило оживление. На его фоне трущобные жители казались еще более маленькими и жалкими. Огромные билборды анонсировали запуск индийской версии журнала People[70]. От «Хайата» отъезжали блестящие черные автомобили. В них сидели делегаты фармацевтической конференции, после заседания отправившиеся познакомиться с городом.

В отеле «Лила» американцы, представители фирмы по возведению развлекательных парков, обсуждали, насколько перспективным может быть их выход на индийский рынок:

– Процент обеспеченных людей здесь невелик, но посмотрите на эти цифры в их абсолютном значении! Клиентов достаточно, чтобы проект окупился. Не надо мне рассказывать о Диснее, мы сделаем намного лучше. Мы устроим тематические аттракционы по мотивам «Человека-паука» и «Возвращения мумии». И сюжеты из Гарри Поттера тоже позволят нам увеличить сборы. Да-да, знаю, все говорят, что надо ехать в Диснейленд, посмотреть, что они делают для привлечения клиентуры. Но я не собираюсь давать конкурентам ни цента, поэтому не буду платить даже за входной билет. Мы обгоним их и не советуясь с ними…

Погребальная процессия миновала этот оживленный участок дороги, затем прошла мимо школы Марол, проследовала по переулкам одного трущобного района, затем другого, и, наконец, добралась до стоявшей под папайей зеленой мечети, стены которой были покрыты влажными разводами. Рядом раскинулось небольшое кладбище, облюбованное сотнями голубей.

Фатиму похоронили рядом с ее утонувшей в тазу двухлетней дочерью. А через несколько дней двух других ее девочек отправили на попечение к сестре Полетт.

Муж Фатимы любил дочерей и очень горевал, что приходится помещать их в приют. Но он работал по четырнадцать часов в день, сортируя мусор. А если оставить девочек одних без присмотра в Аннавади, то местные алкоголики могут надругаться над ними, как уже не раз здесь случалось.

Зарядили сильные ливни. Состоятельные жители Мумбаи, обитавшие в капитальных, расположенных на возвышениях домах, которым не грозил потоп, любили рассуждать о том, как романтичен сезон дождей. Прекрасное время для томного секса, похода по магазинам в период распродаж и горячих джалеби[71], помогающих пережить тяжелые месяцы – июль и август.

В Аннавади сточный пруд вышел из берегов: вода подобралась совсем близко к людям, точно хищное животное. Водяной буйвол, страдающий расстройством желудка, рылся в горах промокшего и потому никому не нужного мусора в поисках еды. Сзади он извергал зловонные струи. Такому напору позавидовали бы местные водопроводные колонки. Люди, также страдающие от различных сезонных болезней, стряхивали с ног прилипшую грязь и сетовали: «Ах, у меня горит все внутри, в желудке и в груди!» или «Всю ночь судороги сводили колени!». Лягушки в озере хором заводили жалостливые песни, будто сочувствовали жителям Аннавади. Но в домах их кваканья не было слышно, потому что капли барабанили по железным крышам с такой силой, будто на них танцевали зебры.

Сунилу кто-то сказал однажды, что дожди вымывают из человеческих сердец зло. «Не факт», – думал мальчик. Очевидным было только то, что с крашеных зебр от влажности сошли нарисованные полоски. Несколько недель костлявые желтоватые клячи простояли без дела, пока Роберт, «староста в отставке», не взялся обновить «принт» с помощью краски для волос Garnier Nutrisse.

Количество утилизируемого мусора всегда сокращалось в это время года. Число авиарейсов резко упало, и туристов в городе почти не было. Все строительные проекты приостановились. Выступ над рекой Митхи, с которого собирал «урожай» Сунил, опустел: его вычистили дождь и ветер. Некоторое утешение маленький мусорщик нашел за одним из ограждений, тянувшихся вдоль ведущей к аэропорту трассе. Здесь в небольшом болотце, заросшем высокой травой, расцвело шесть лиловых лотосов. Сунил хранил свое открытие в секрете, опасаясь, что другие мальчишки сорвут цветы и попытаются продать их.

Он бродил по улицам неподалеку от своего тайного сокровища и выискивал рваные вьетнамки, пустые пластиковые бутылки и другой не портящийся от сырости мусор. Иногда он встречал Зерунизу Хусейн, закутанную в покрывало, что было для нее нехарактерно. Она то и дело оступалась, так как спешила и старалась побыстрее перепрыгнуть через необъятные грязные лужи, покрывшие все дороги.