Семь лет молчания - Марина Серова

– А во‐вторых?

– Во-вторых, помимо пальчиков Филимонова, мы обнаружили отпечатки еще одного – дважды судимого Петрова по кличке Пятак. Сейчас пытаемся выследить его. Но, похоже, и он решил сбежать, – рассказал Володя.

– А есть его снимки? Хочу на него посмотреть. Возможно, узнаю в нем одного из тех, кого видела в этом доме.

– Для этого и позвал. Вот его фото из личного дела.

Я сразу узнала его.

– Да, этот тип был в доме. Он сидел за рулем машины, которая привезла Ваню.

– Уверена? – уточнил Кирьянов.

– Разумеется, уверена. За что судим этот Пятак?

– Первая отсидка была за грабеж, вторая – за драку.

– У них есть какая-то связь с Матвеем или Филиппом?

– Выясняем. Но нутром чую, что эти братья оба причастны.

– А я бы не спешила с выводами. Здесь замешана рыбка покрупнее. Тоже братья, но постарше.

– Ты имеешь в виду ректора и главврача?

– Думаю, да. И я, кажется, знаю, как это доказать.

Поздней ночью на тарасовском вокзале мужчина собирался купить билет, чтобы покинуть город.

– Мне нужен один билет до Калининграда, – обратился он к кассиру, которая явно была недовольна, что ее потревожили в столь поздний час.

– Осталось одно место на верхней боковой полке в плацкарте. Устроит? – пробурчала она.

– Да хоть на крыше, лишь бы уехать.

– Тогда давайте документы.

Пока мужчина рылся в кармане, чтобы достать паспорт, к нему сзади подошли двое полицейских.

– Младший лейтенант Роговицын, – представился один из них. – Гражданин Петров, или лучше обращаться Пятак? Вы должны пройти с нами.

Мужчина попытался убежать, но был тут же уложен на пол стражами правопорядка.

– Погоди убегать, тебя весь город ищет, – надевая на него наручники, сказал Роговицын. – И советую не дергаться. Иначе добавят срок за сопротивление полиции.

– Я ничего плохого не сделал, – пытался выкрутиться Пятак. – Вы меня с кем-то перепутали. Я хочу уехать домой к маме. Она больна.

– А почему тогда убегаешь? Если ты ничего не натворил? Расскажешь об этом в отделе. Пойдем.

И его увели в наручниках на глазах у присутствующих, которые спросонья даже не поняли, что произошло. Через пятнадцать минут Пятака привезли в отдел на допрос к Кирьянову. Я не могла пропустить его, поэтому примчалась, как только он позвонил мне. Но было одно условие – не нужно было, чтобы Пятак меня увидел. Поэтому я села в углу за шкафом.

– Вадим Петрович Петров, присаживайтесь. Долго же мы вас искали. Надеюсь, при задержании вам зачитали права?

– Да, младший лейтенант был предельно вежлив.

– Почему пытались убежать? Куда собрались? – начал первым Кирьянов.

– Торопился. Матушка заболела, собирался навестить.

– Странно. А сегодня утром, когда мы были у нее, ваша мама была в полном здравии. Да и до ее дома поезда не ходят. Она живет всего в паре кварталов отсюда.

– А, подловили меня, – на его лице появилась злорадная ухмылка. – Считаете себя самым умным, гражданин начальник?

– Петров, ты знаешь, почему здесь?

– Понятия не имею. Мне сказали про какое-то похищение. Поэтому думаю, что я тут надолго. Не найдется закурить?

– У нас не курят.

– Жаль. Так откуда же такой большой интерес к моей скромной персоне?

– Новый двухэтажный дом на окраине деревни Климовки тебе о чем-то говорит?

– Впервые слышу.

– Тогда как объяснишь, что там нашли твои отпечатки?

– Это ошибка, – развел Пятак руками.

– Дактилоскопия – наука точная. Так что тут ошибок быть не может.

– Ах да, вспомнил – я был там в гостях. Чай пил.

– У кого в гостях?

– У друга.

– И… Как его имя?

– Не помню, у меня плохая память на имена, – с издевкой произнес Пятак, раскачиваясь на стуле.

– А мой свидетель говорит, что видел тебя там и ты совсем не чаи распивал, – продолжал Кирьянов.

– И что же я там делал? Что говорит ваш свидетель? Может, поведаете? – Он сменил свой самоуверенный и наглый тон на обычный.

– Пойми, Петров, тебе лучше сотрудничать и выдать нам всех своих подельников. Мы знаем, что в этой игре ты всего лишь пешка.

– Совсем не разбираюсь в шахматах, – Пятак продолжал глумиться над Кирьяновым.

– Улики сейчас говорят не в твою пользу. Ты снова сядешь, и теперь уже надолго.

– Позвольте поинтересоваться, в чем меня конкретно обвиняете, начальник?

– Похищение нескольких человек – это как минимум.

– И кого же я похитил?

– Двух студенток.

– Это был не я.

– Но ты их охранял. – Володя поднес ему к лицу фотографии девушек. – Вот так они выглядели до похищения, а так – сейчас, спустя семь лет. Видишь разницу?

Пятак брезгливо отвел взгляд от снимков.

– Нет, посмотри. Они сейчас в реанимации, и молись, чтобы девушки выжили. Ведь если они так и не очнутся, то на тебе будет статья посерьезнее, чем похищение. И знай, что твои товарищи выйдут сухими из воды. Тогда ты будешь отвечать за всех. И твоя дочь и жена вряд ли увидят тебя в ближайшее время. Сколько твоей дочке лет? Три? За это время она тебя совсем забудет. А если девушки придут в сознание, то в подробностях расскажут, что ты с ними делал. Поэтому тебе лучше поторопиться, – Кирьянов кипел от злости, но держал себя в руках.

Пятак перестал раскачиваться на стуле и застыл в одном положении. Затем, шмыгнув носом, он попросил у Володи стакан воды. Жадно опустошив его большими глотками до дна, Пятак аккуратно поставил его на стол. Затем откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и посмотрел на Володю:

– Хорошо. Если я буду сотрудничать, что меня ждет?

– Я скажу прокурору, что ты помогал следствию. И он обязательно примет это к сведению.

Спустя минуту раздумий Пятак, неожиданно для меня, согласился рассказать обо всем. Вероятно, ему не улыбалась перспектива отвечать за чужие грехи.

– В общем, слушайте. Да, я был в этом доме. Но девчонок не похищал. Моя задача состояла в том, чтобы за ними следить. Вовремя давать лекарства, кормить и выводить на улицу дышать воздухом.

– Почему их там держали? А главное, кто за всем этим стоит?

– О причине, по которой они там находились, я не спрашивал. Мне платили за эту работу неплохие деньги и приказали помалкивать.