ОСВОД. Хронофлибустьеры - Виктор Точинов

О необходимости и допустимости строительства этого шедевра строительной мысли не первый год спорили в том мире, куда я так стремился вернуться. И будут спорить, и никогда не возведут, – по крайней мере, пока существует наш Институт и пока жив тот, о ком говорить не принято, а он бессмертен. Но даже если НИИ Проблем Мирового Океана ликвидируют, а с неупоминаемым случится дурное, – останутся другие Стражи, другие Хранители Стихий и курируемые ими человеческие структуры, – и приложат все силы, чтобы не допустить строительство. Потому что отгрохать святилище Азатота таких размеров для Хранителей означает поднять кверху лапки (и щупальца, и плавники, и псевдоподии, и у кого там что еще имеется), поднять и воззвать: приди, о Величайший, приди и правь, этот мир твой…

Стало страшно.

Наснить такое я, песчинка в играх Сил, никогда бы не сумел. Хоть ты превзойди все тонкости сновидческого дела, хоть упейся водой из всех семи Родников Забвения, – не сумел бы.

Я реально угодил в мир воплотившегося Азатота.

И мне теперь здесь жить…

Город был знакомым и незнакомым одновременно.

Исторический центр тот же самый, а вот районы, возведенные во второй половине двадцатого века и позже, отличались. Изменения не кардинальные, но заметные. Планировка та же, но названия у некоторых улиц другие. Дома выглядят чуть иначе: словно бы те же типовые проекты, но других серий… Такие изменения я замечал лишь в знакомых местах, где бывал постоянно, – в районах, куда заскакиваешь изредка, наездами, вид козырьков над подъездами не откладывается в памяти.

Встречались перемены более серьезные. Некоторые здания отсутствовали вообще или видоизменились до неузнаваемости. В том числе исчез Институт. Я это подозревал, но решил убедиться первым делом.

Исчез. Примерно в том же месте, но несколько в стороне, стояло большое здание, на жилой дом не походившее. Я подошел поближе – вдруг это все-таки родной НИИ, только выглядит теперь иначе?

Учреждение именовалось НПО «Гранит». Вместе с тем на здании висело множество других вывесок: филиал банка, страховая компания, салон красоты и прочая, и прочая…

Надежда, что НИИ ПРОМОК сменил не только облик, но и название, испарилась. В родную контору фирмам-арендаторам хода не было…

Задумчиво я шел по проспекту Гагарина (в нормальной, не изменившейся реальности он когда-то звался проспектом Космонавтов, а имя Гагарина носил соседний). Не удивительно: первые дома в этом районе появились в конце пятидесятых и начале шестидесятых, еще до великого разочарования в космосе.

Шагал к метро, решив, что хватит кататься на такси, скудные финансовые активы стоит поберечь. Евро я успел поменять на рубли, все у того же барыги-водителя и по тому же безбожному курсу, ибо в обменниках ловить было нечего… Плохо жить на свете без документов.

Куда отправиться дальше, я понятия не имел. Домой соваться смысла нет. Квартиру я получил от щедрот института, и наверняка там сейчас живут чужие люди… Можно попытаться разыскать сотрудников ОСВОДа, хоть кто-нибудь да найдется по прежним адресам… Но смысл? Если жизнь нас не свела в НИИ, будут смотреть на меня, как на незнакомого человека, несущего дикую околесицу…

В общем, сплошные непонятки.

Я шел и внимательно глядел по сторонам, пытаясь высмотреть хоть какие-то признаки того, что этот мир действительно живет под властью физического воплощения Азатота. Ничего не замечал, мир как мир, – правда, для меня в нем места нет, но это исключительно моя проблема.

Хотя я сам толком не понимал, что ожидал увидеть. Черное небо с кроваво-красными облаками? Демонов, разъезжающих верхом на динозаврах?

И тут я увидел… Не демона на динозавре, но ошарашило увиденное ничуть не меньше.

Потрясла меня мемориальная табличка на первом от метро доме проспекта. Знакомое лицо в круглом космическом шлеме с буквами СССР, даты жизни, кратенькое, на три фразы, жизнеописание…

Как и в нормальном мире, Гагарин полетел в космос в 1961 году.

Но здесь он вернулся живым! Живым, ктулху побери! И стал первопроходцем и пионером космической эры!

Охренеть…

Здесь люди почти шесть десятилетий летают в космос! Наверняка Луна заселена, на Марсе цветут яблони, не за горами межзвездные экспедиции… Возможно, даже отправляли уже в глубокий космос первые корабли-разведчики. В любом случае путешествия по Солнечной системе стали заурядным и обыденным делом, раз никто не толкует о них с придыханием на улицах и в транспорте…

Закралась мыслишка: может, не стоит рваться обратно, в свою реальность? Может мир, где я родился и вырос, – тупиковый вариант развития, а именно здесь магистральная дорога человечества? Натурализуюсь, обживусь, – и полечу к звездам? Здоровье позволяет, нужную специальность приобрету…

Решено – в библиотеку! Узнаю историю свершений космической эры, а заодно попробую понять, где точка бифуркации, отчего тут все пошло так, а не иначе…

* * *

В восемь вечера меня попросили покинуть библиотеку ввиду ее закрытия.

И хорошо, что попросили: поясница давно одеревенела, глаза болели – мониторы в читальном зале стояли древние, электронно-лучевые, не мониторы, а форменное надругательство над зрением. Но я бы пялился и пялился в экран, хоть до утра или до взрыва собственного черепа, не выдержавшего переизбытка новой информации.

Вышел на улицу, светло там было как днем… Стоило подумать о еде, о ночлеге, но я не думал. Переваривал все, что узнал.

Первым делом, каюсь, я попытался раскопать информацию о графе Чернецове, генерал-аншефе, приближенном императрицы Елизаветы, руководителе Прусского десанта… Короче говоря, о себе, любимом. Вдруг космический прорыв человечества стал неожиданным следствием моей давней деятельности?

Как бы не так. Среди исторических деятелей этого мира Чернецовы встречались, но другие, левые. В списках графских родов и высшего генералитета Империи моя фамилия отсутствовала. Зато Александр Васильевич Суворов по праву считался гениальным полководцем.

Да и вообще история страны развивалась в полном соответствии с моими о ней представлениями: революция, Гражданская война, Великая Отечественная… Строительство социализма и его бесславный крах.

Глобальная развилка случилась в начале шестидесятых годов двадцатого века. Здесь состоялось пилотируемое освоение космоса. У нас же Королев и фон Браун строили ракеты, те исправно взлетали, выводили на орбиты спутники, но ни белки-стрелки, ни обезьяны, ни более примитивные существа не возвращались живыми из орбитальных полетов.

Наш космос был закрыт для человека. Здешний казался открытым, но позже выяснилось, что все не так просто…

Гонка держав, СССР и США, в двух мирах состоялась в разных областях: у нас в освоении Антарктиды и глубин Мирового Океана, а здесь всенародными героями становились космонавты и астронавты, а не полярники и акванавты, совершавшие рекордные погружения и жившие месяцами на подводных станциях на многокилометровой глубине.