Мао Цзэдун - Александр Панцов

Как видно, его приход к большевизму не был простым. Он выбрал «террористическую тактику» под давлением обстоятельств, разочаровавшись в творческих силах народа, в его способности к демократическому самоуправлению.

Не романтика всеобщего равенства соблазнила его в коммунизме. Такого добра было предостаточно и в анархизме Кропоткина. Его привлекли именно апология насилия, триумф воли, торжество силы. В конце концов он сделал выбор! Да, безнравственный, но по-своему объяснимый. О каком либерализме, какой демократии можно было говорить в государстве, где не существовало гражданского общества? Где из 400 миллионов населения 390 были безграмотными. Где, несмотря на то, что власть императора была упразднена еще в 1912 году, «лишь несколько граждан действительно понимали, что такое республика»197. Где капитализм еще не стал определять все стороны общественной жизни, а в экономике были представлены все известные истории хозяйственные уклады. Дикая, патриархальная страна. Какая же сила нужна была, чтобы сдвинуть ее с мертвой точки?

То, что импонировало в большевизме Мао Цзэдуну, влекло к нему и других китайских революционеров-радикалов. Восхищаясь Октябрьской революцией, они воспринимали большевистский эксперимент практически без всякого критического осмысления. Даже те из них, кто более или менее серьезно читали основателей классического марксизма и в силу этого не могли не ощущать определенного расхождения между теорией и практикой большевиков, с одной стороны, и материалистической концепцией Маркса — с другой, действительный «марксизм» все же склонны были видеть в деятельности российских коммунистов, приходя к выводу о «недостатках» в Марксовом историческом материализме. «Я полагаю, — писал, например, Ши Цуньтун, член шанхайского коммунистического кружка, — что в целом марксистская теория основана на материале промышленно развитых стран, поэтому кое-что из его [Маркса] слов не может найти применения в странах, где промышленность находится в младенческом состоянии… Если в Китае осуществлять марксизм, то, может быть, внешне надо будет прийти в конфликт со словами Маркса, но это совершенно неважно, так как сущность марксизма — отнюдь не мертвый шаблон… Коммунизм Маркса, несомненно, может быть осуществлен в Китае»198.

Соответственно из самого учения Маркса и Энгельса китайская радикальная молодежь легче всего уясняла резко революционные идеи классовой борьбы рабочих против капиталистов, антикапиталистической социальной революции и диктатуры пролетариата199. Среди же известных им работ классиков марксизма молодые китайские интеллигенты особенно выделяли откровенно публицистическую и политизированную, но зато исключительно страстную, зовущую к непосредственным революционным действиям брошюру молодых Маркса и Энгельса «Манифест Коммунистической партии».

Именно в «Манифесте» в первую очередь черпали китайские сторонники коммунизма подтверждение подлинно марксистского характера большевистской теории. В этом плане показательны, например, лекции Чэнь Дусю «Критика социализма», прочитанные в Юридическом институте в Кантоне и опубликованные 1 июля 1921 года в «Синь циннянь». Обильно цитируя «Манифест», а также «Критику Готской программы» и сравнивая содержащиеся в них идеи с теоретическими и политическими позициями российских коммунистов и германских социал-демократов, Чэнь Дусю приходил к заключению: «Только в России возродили истинную суть учения Маркса, назвав ее коммунизмом… Лишь русская компартия и по словам, и по делам своим является подлинно марксистской, а германская социал-демократическая партия не только забыла учение Маркса, но и совершенно ясно выступает против Маркса, хотя и рядится в тогу марксистов»200. О том же писал в конце декабря 1920 года член шанхайского коммунистического кружка Ли Да в статье «Возрождение Маркса»: «Марксов социализм уже полностью осуществлен в России… Ленин отнюдь не творец, его можно назвать практиком, однако он сумел и блестяще раскрыть истинную суть марксизма, и умело применить его. В этом величие Ленина, и современники должны преклоняться перед ним.

Извращенный Вильгельмом Либкнехтом, Бебелем, Бернштейном и Каутским марксизм к настоящему времени, озаренный ленинским светом, смог возродить свой истинный облик»201.

Все китайские последователи большевиков в начале 20-х годов сходились на том, что непосредственной целью их движения являлась подготовка собственного Октября. Китайская пролетарская революция, по их мысли, должна была уничтожить не только господство милитаристских сил, но и положить конец развитию капиталистических отношений в их стране: она должна была быть направлена как против старых эксплуататорских классов, так и новых, в том числе против национальной буржуазии. В то же время она рассматривалась и как антиимпериалистическая, целью которой считалось свержение засилья в Китае иностранного капитала. В результате такой революции в Китае, естественно, должна была быть установлена диктатура пролетариата202.

К аналогичным мыслям в конечном счете пришел и Мао Цзэдун. Приняв большевизм, он больше не сомневался. В середине ноября 1920 года Мао приступил к строительству подпольных ячеек в Чанше. Еще в октябре он получил из Шанхая и Пекина уставы местных Социалистических союзов молодежи203, поэтому неудивительно, что начал он с организации именно такого союза. С начала учебного года он работал директором начальной школы при Первом провинциальном педагогическом училище, то есть как раз имел дело с молодежью[13]. Пригласил его на этот пост ректор его альма-матер (то есть Первого провинциального педучилища) профессор И Пэйцзи, исполнявший к тому же обязанности министра просвещения в правительстве Тань Янькая204.

Первым, к кому Мао обратился с предложением «поискать товарищей» для соответствующей работы, был его бывший ученик из начальной школы Сюе по имени Чжан Вэньлян205. В то время Чжан являлся уже студентом Первого провинциального педагогического училища, то есть шел по стопам своего преподавателя. Подходящих ребят Мао Цзэдун стал искать и среди студентов Хунаньского коммерческого профессионального училища и в Первой средней школе Чанши206. Действовал он осторожно и ту же линию поведения внушал Чжан Вэньляну. «Он… говорил [со мной] о Союзе молодежи, — записал в своем дневнике Чжан Вэньлян, — предлагая сейчас делать акцент на поиске настоящих товарищей. Лучше идти медленно, чем слишком торопиться»207. К началу декабря удалось подобрать более двадцати молодых человек, и вскоре, 13 января 1921 года, произошло официальное оформление хунаньского отделения Социалистического союза молодежи208.

В ноябре 1920 года Мао получил письмо от Чэнь Дусю, который посоветовал ему организовать в Чанше и коммунистический кружок по типу шанхайского209. Предложение Чэня вызвало интерес не только у Мао Цзэдуна, но и у «Усатого Хэ», Пэн Хуана и еще одного приятеля Мао, Хэ Миньфаня, директора городской средней школы имени философа Чуаньшаня. В целях конспирации друзья провели собрание на кладбище!