Трах! - Мелвин Бёрджесс

Кэт отвела Мэта в школу и вернулась домой. Она остановилась в прихожей и позвала Дино.

— Я на кухне, — отозвался он.

— Подожди, я только загляну в туалет. — Она бегом поднялась к себе в комнату и остановилась возле зеркала, чтобы припудриться, как будто ее сын собирался брать у нее интервью или же был ее любовником, одним словом, кем-то, перед кем обязательно надо выглядеть на все сто. И что она ему скажет? Бедный Дино даже не понимает, как ко всему этому относиться. Все зависело от того, какое у него было в данный момент настроение.

«Конечно, это все несправедливо по отношению к нему», — подумала она.

Что именно он видел? Ох — об этом она не могла даже думать! Она понятия не имела, как себя с ним теперь вести.

Она поправила прическу и спустилась вниз.

— Все не так! Конечно, сперва мне надо было бы поговорить с отцом! — вздохнула она.

— Может быть, я тогда пойду в школу? — предложил Дино.

— Нет-нет, пожалуйста, останься. Господи, Дино… У меня не очень-то получается говорить об этом!

— Зато у тебя прекрасно все получалось в гостиной несколько дней назад!

— Что ты видел? — Вопрос вырвался у нее раньше, чем она успела подумать.

— Достаточно всего! — пробормотал он и отвернулся, чтобы не видеть, как мать покраснела.

Она сделала несколько шагов взад-вперед по кухне, повернулась и поставила чайник.

— Чаю?

— Спасибо. — Внезапно он понял, что не может больше ждать, его охватило нетерпение. — Что ты хочешь мне рассказать? Я должен давно быть в школе!

Мать потерла глаза.

— Мне давно надо было с тобой поговорить. Я не знаю… Просто я не была уверена, что ты нас видел.

Дино пожал плечами.

— Хотя по твоему поведению было понятно, что все знаешь! Ты это ясно давал понять, при этом делая все возможное, чтобы избежать разговора!

Дино усмехнулся.

— Спасибо, что все-таки дождался, пока я с тобой поговорю!

— Да ладно тебе…

Она начала заваривать чай и отвернулась, Дино воспользовался моментом и посмотрел на нее. Перед ним была женщина, которую он едва знал. Она была похожа на коробочку, которую он всю жизнь носил с собой и вот сейчас только нажал на потайную пружину, крышка открылась — и перед ним появилась она, огромная, словно небо. Его захлестнула волна негодования оттого, что в ней было столько неизвестной ему жизни!

Она повернула к нему лицо.

— Извини, вот что я хотела тебе сказать. Прости, что привела Дейва к нам домой, что ты нас застал вместе, что я так и не поговорила с тобой, пока не стало уже слишком поздно. Знаешь, когда дело доходит до сердечных дел, мы все ведем себя как шестнадцатилетние. Но все равно, мне действительно жаль, что все так получилось.

Дино прочистил горло и, к своему удивлению, задал последний, оставшийся между ними неразрешенным вопрос.

— И тебе жаль, что между тобой и мистером Шортом что-то было?

Она посмотрела в сторону, потом прямо ему в лицо.

— Я уже за все извинилась, не так ли? Но не думаю, что сожалею об этом!

— Ты собираешься жить с ним?

— Господи, нет конечно же! Дино, я его не люблю!

— Ты его не любишь и при этом не сожалеешь о том, что произошло?

— Дино, господи… Разговаривать с тобой обо всем этом! Но… Я его не люблю. Проблема в том, что твоего отца я тоже не люблю. С ним я иногда хочу повеситься. Я не испытываю к нему ненависти, но с ним… С ним… — Она набрала побольше воздуха. — С ним я не могу больше жить вместе.

— Ты в этом уверена?

— Уверена.

И когда она призналась в этом своему сыну, то поняла, что, действительно, больше в этом не сомневается. С нее было довольно. Кэт Хоутер была мыслями уже далеко отсюда.

— Я давно это знала, — соврала она.

— Так почему ты давно не бросила все это?

— Наверное, просто думала, что все изменится.

Дино пожал плечами.

— Ну, тогда уходи.

Она усмехнулась. Ей уходить?.

— Если это должно произойти, то я еще не знаю, кому придется уйти. Сейчас перед нами стоит одна большая проблема.

— Какая?

— Деньги, — улыбнулась она. — Ты знаешь, сейчас у нас немного денег.

— У тебя их никогда много не было!

— Мы не можем позволить себе два дома. Это простая математика. Просто раз уж все открылось, нам придется нелегко под одной крышей.

— Значит, мы все пока будем жить вместе?

— Думаю, да.

— Пока ты со всем этим не разберешься?

— Наверно, так.

У Дино гора с плеч свалилась. Все будет в порядке. Теперь это все не его забота, его больше не давит груз ответственности, все отлично! Он улыбнулся и, удивившись, что мать нахмурилась в ответ, спросил:

— А теперь можно я пойду в школу?

— Конечно, — ответила она. Он схватил свой рюкзак и был на улице раньше, чем она смогла что-то добавить.

Через неделю после тусовки должен был быть школьный вечер для одиннадцатых классов. Дино, Бен, Джонатан и другие крутые парни обычно игнорировали подобные события, но на этот раз все они собирались быть.

Школа Вуд-Энд находилась между двумя улицами, одна из которых вела в сторону Вуд-Энда, а вторая, более оживленная, — к пригородному шоссе. От школы к этим двум улицам вел тихий узкий переулочек Крэб-лейн, закрытый с одной стороны для въезда. Вдоль него росли деревья и густые кусты, огораживающие школу от жилых кварталов. В этом сквере было множество укромных местечек, где несколько поколений учащихся Вуд-Энда курили сигареты и косячки, пили пиво, сидр и прочий алкоголь, целовались со своими подружками и парнями. Именно здесь Дино впервые по-настоящему поцеловался, здесь же он и Бен в первый раз увидели девчачью киску. Она принадлежала Джулии Самуэль, которая училась в старшем классе. Дело было темной ночью, так что Дино достал зажигалку Zippo и держал ее так близко, что Бен испугался, что тот подожжет Джулию.

В одном из подобных закутков, в самом дальнем углу сквера, была небольшая поляна, где когда-то росли два кипариса, давно уже спиленные. Одна из надломанных веток соседнего дерева образовывала прекрасную лавочку, а два оставшихся от кипариса пенька — стулья. Дино, Бен и Джонатан отправились сюда выкурить с Фейзилом косячок перед танцами. Дино и Фейзил уселись на «скамеечку», а Бен с Джонатаном расположились на земле, облокотившись спинами на пеньки. На дворе стояло раннее лето, так что вечером было еще светло, хотя в тени деревьев стоял сумрак. Ребята молчали, пока Фейзил скручивал косячок. Вспыхнула зажигалка и загорелся красный уголек.