Подари мне все рассветы - Мэри Бэлоу

Избежать встречи было невозможно, потому что он стоял в гостиной возле самой двери. От него только что отошли какой-то французский офицер и его супруга, с которыми он беседовал.

— А-а, Роберт, — сказала она, подойдя, прежде чем он ее заметил, и даже не попытавшись избежать встречи, — вы тоже здесь? Французские военные мундиры сверкают так же ослепительно, как и английские, не правда ли?

— Для вас, наверное, между ними нет большой разницы, — сказал он, — как и между мужчинами, на которых они надеты. А для меня есть.

— Я, кажется, получила нагоняй, — улыбнулась она. — Вы очень на меня сердиты?

— Скорее на себя, чем на вас, потому что, зная вашу тайну, я не придал ей должного значения. Ваша мать была англичанкой?

— Вы знаете и о моей матери? — рассмеялась она. — Зачем вы собираете сведения обо мне, Роберт? Не потому ли, что вам захотелось узнать, в кого вы влюбились?

— Вам хотелось бы так думать? — спросил он. — Вам хотелось бы, чтобы перед вашими чарами не устоял ни один мужчина. Но ваша ошибка в том, Жуана, что вы принимаете похоть за любовь. Я испытывал к вам сильное чувственное влечение. Мне хотелось переспать с вами, получить удовольствие от обладания вашим телом. Разве можно назвать обладание любовью? Вы путаете разные вещи.

Его голубые глаза — один все еще был воспаленным — холодно взглянули на нее.

— Но я могла, если бы захотела, заставить вас полюбить себя, Роберт, — сказала она, на мгновение прикоснувшись к его рукаву. — Даже теперь. И вы говорите не всю правду. Если бы хотели просто… переспать со мной, как вы изволили выразиться, то не прервали бы так резко тот поцелуй на балу моей тетушки в Висо. Так что я вам не верю. Но ведь шпионы никогда не говорят правду, не так ли?

— Вам лучше знать.

— Сдаюсь! — рассмеялась она, напомнив себе, что должна флиртовать не только с полковником Леру, но и с ним тоже. Если она хочет, чтобы сработал ее план его освобождения, ей придется не только флиртовать с ним, но и добиться того, чтобы он не остался равнодушным к ней.

Впервые за весь вечер она улыбнулась, предвкушая удовольствие. Для того чтобы заставить Роберта влюбиться, требовалась отдача всех сил, что стимулировало. Флирт обычно не требовал усилий. Но не сейчас. Возможно, хоть на этот раз она получит удовольствие от своей работы.

— Я намерена заставить вас влюбиться в меня, — заявила она. — По-моему, вы уже на полпути к цели.

— Жуана, — произнес он с самым серьезным выражением лица, — наверное, тот факт, что вы наполовину француженка, спасает вас от позорного клейма предательницы. Но я, несмотря ни на что, считаю вас предательницей. Мы с вами находимся по разные стороны забора. Мы враги, и, с моей точки зрения, враги заклятые. Вы предали и меня, и мою страну, кстати, родину своей матери. Я рекомендовал бы вам не тратить попусту время, пытаясь добиться невозможного. Флиртуйте с французскими офицерами. Не сомневаюсь, что несколько тысяч из них готовы с радостью подпасть под ваше обаяние.

— Ах нет, Роберт, — сказала она, — я хочу, чтобы именно вы не устояли перед моими чарами.

— Не потому ли, что я единственный мужчина, которому пока удалось устоять? — спросил он.

— Возможно, — улыбнулась она. — Но, я думаю, ненадолго.

Интересно, почему она ставит перед собой столь трудную задачу да еще нарушает свое же правило, показав, что увлечена им гораздо сильнее, чем он? Она совершенно открыто заявила ему, что неравнодушна к нему в большей степени, чем он, и дала понять, что добиваться его внимания будет она сама, а не он.

Борьба будет нелегкой, и ей едва ли удастся выйти из нее победительницей. Но зато борьба будоражит нервы! Почему-то именно такого возбуждения ей не хватало, несмотря на риск, несмотря на опасности, которым она подвергается сейчас и которые еще ждут ее впереди.

— Уверен, Жуана, что скоро у вас будет новый воздыхатель, куда более блестящий, чем я. А от меня, пока мы оба находимся в Саламанке, вам лучше держаться подальше. Знаете, если заметят, что мы общаемся, могут возникнуть сомнения в вашей лояльности.

Она улыбнулась ему и, почувствовав чью-то руку на своей спине, оглянулась.

— Марсель…

— Надеюсь, сегодня вечером капитан Блейк будет вести себя как джентльмен и не возобновит своих угроз, которые высказывал раньше, — сказал полковник и склонился к ее ручке.

— Роберт уже вполне остыл и ведет себя корректно. Но он не джентльмен, Марсель. Он больше подошел бы для французской армии, чем для английской. Он поднялся из рядовых и стал офицером исключительно благодаря своим личным качествам. Видите ли, капитан Блейк известен как герой, но он не джентльмен. Он не хочет говорить мне, кем он был. Может быть, он был сыном лавочника, или подмастерьем, или даже каторжником?

Она снова рассмеялась, хотя видела, как напряглось лицо Роберта. Она перевела взгляд на полковника Леру и увидела написанное на его физиономии презрение. Ага, подумала она. Так и должно быть. Роберт и полковник должны возненавидеть друг друга.

Ее охватило возбуждение и великолепное чувство опасности, и она обворожительно улыбнулась обоим мужчинам.

— Вот видите, он не отвечает, — сказала она полковнику. — Он никогда не отвечает. Поэтому остается предположить, что моя последняя догадка ближе всего к истине. — Она взяла полковника под руку. — Пройдемся между гостями, Марсель. Вы меня представите.

— Сдаюсь! — рассмеялась она, напомнив себе, что должна флиртовать не только с полковником Леру, но и с ним тоже. Если она хочет, чтобы сработал ее план его освобождения, ей придется не только флиртовать с ним, но и добиться того, чтобы он не остался равнодушным к ней.

Впервые за весь вечер она улыбнулась, предвкушая удовольствие. Для того чтобы заставить Роберта влюбиться, требовалась отдача всех сил, что стимулировало. Флирт обычно не требовал усилий. Но не сейчас. Возможно, хоть на этот раз она получит удовольствие от своей работы.

— Я намерена заставить вас влюбиться в меня, — заявила она. — По-моему, вы уже на полпути к цели.

— Жуана, — произнес он с самым серьезным выражением лица, — наверное, тот факт, что вы наполовину француженка, спасает вас от позорного клейма предательницы. Но я, несмотря ни на что, считаю вас предательницей. Мы с вами находимся по разные стороны забора. Мы враги, и, с моей точки зрения, враги заклятые. Вы предали и меня, и мою страну, кстати, родину своей матери. Я рекомендовал бы вам не тратить попусту время, пытаясь

добиться невозможного. Флиртуйте с французскими офицерами. Не сомневаюсь, что несколько тысяч из них готовы с радостью подпасть под ваше обаяние.

— Ах нет, Роберт, — сказала она, — я хочу, чтобы именно вы не устояли перед моими чарами.

— Не потому ли, что я единственный мужчина, которому пока удалось устоять? — спросил он.