Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ - Сергей Бабурин

По результатам всех шести голосований Съезда по кандидатурам Председателя Верховного Совета РСФСР я лидировал.

Съезд понял, что ситуация не имеет быстрого выхода. После кратковременной растерянности и поиска виновных, то — среди членов президиума, то — среди депутатов-обструкционистов (типа: «пусть главный редактор „Аргументов и фактов“ Старков свою фамилию напечатает первой в списке прогульщиков, потому что он ни в одном голосовании не участвовал»), оставалось одно — уходить на осень.

Безрезультатность Съезда, да еще по моей вине, не могла не хлестнуть по самолюбию. Я нервно бросился к микрофону:

— Самое страшное, что мы сегодня можем сделать, — это не избрать никакого Председателя Верховного Совета РСФСР. Поэтому пусть проиграет любой из нас, но не должна проиграть демократия. Прошу объявить перерыв, и я сделаю все возможное, чтобы убедить коллег в депутатских группах, которые поддерживали мою кандидатуру, что, безотносительно того, как поступит Руслан Имранович Хасбулатов, моей кандидатуры больше быть не должно. Интересы нашей страны должны быть превыше всего.

Но и Р.И. Хасбулатов реагирует остро. Он отодвигает от микрофона С.П. Горячеву и занимает место председательствующего:

— Сложилась такая ситуация, что разумный подход, по-видимому, уже исключен по многим причинам… Количество присутствующих катастрофически тает. Я, откровенно говоря, не хотел бы использовать определенную слабость, которую сейчас проявил Сергей Николаевич, дав обещание не выдвигать свою кандидатуру. Политические партии, движения требуют его выдвижения. Нет смысла обсуждать вопрос. Как Съезд решит. Осень, я думаю.

По инициативе Р.И. Хасбулатова Съезд принимает решение объявить перерыв до октября. «За» голосует 825 депутатов, «против» — 74. 33 депутата воздержались. Конечно, все решила усталость депутатов.

Век живи — век учись!

Что касается Р.И. Хасбулатова, то, в отличие от меня, он сразу увидел не только то, что не избран, но и то, что количество голосов, им полученное, стало меньше. А значит, при продолжении рассмотрения вопроса, его кандидатура тоже могла быть снята Ельциным — претендентов, которые шептали об этом Президенту ежедневно, хватало.

К сожалению, «Коммунисты России» и ориентирующиеся на них фракции не поняли своевременно, что оставить Верховный Совет РСФСР без избранного Председателя — самый худший из вариантов. Они рассуждали линейно, полагая, что впереди спокойный отпускной период, а там — подготовимся, и проведем своего кандидата. Так полагали и те, кто поддерживали меня, и те, кто вели двойную-тройную игру.

Что меня еще тогда удивило, но только поначалу, так это то, что за кулисами против меня работали сотрудники ЦК КПСС, а в поддержку — лишь ЦК российской компартии. Однажды мимо нескольких депутатов, среди которых затерялся и я, быстро прошел секретарь ЦК КПСС, сказав мимоходом:

— Помните — за Хасбулатова!

Что меня не удивило — на выборах Председателя против меня сработал и мой молодой возраст. Впоследствии некоторые мои тогдашние коллеги признались, что, «ну, никак не могли голосовать за такого» — 32 года — незрелого кандидата. А, например, В.Ф. Шумейко, напротив, любит и ныне сожалеть о том, что не проголосовали в тот момент за Бабурина, ведь это многое бы в России из последовавших событий могло изменить.

К сожалению, и я многое стал понимать только задним числом.

И то, что, будь в августе 1991 года Р. Хасбулатов уже избранным Председателем, у него не было бы необходимости безропотно следовать за Ельциным в борьбе против Союзного Центра и даже ГКЧП, он был бы самостоятельной политической фигурой, с которой бы считались все.

И то, что «связки» и «пакетные» соглашения — это не исключения, а правила политики. Уверен, что на уроках нашего Пятого съезда складывались первые подходы формирования многопартийного руководства Государственной Думы ФС РФ первого созыва, благо в этом принимали прямое участие и многие избранные в Думу народные депутаты Российской Федерации. Упорство — далеко не всегда признак дальновидности и синоним принципиальности.

Но, сделанного, как и не сделанного не вернешь.

События августа 1991 года положили конец дееспособной части союзного руководства. КПСС была запрещена, многие ее руководящие работники — народные депутаты РСФСР оказались без работы, многих из них для трудоустройства на постоянную основу в Верховный Совет приглашал к себе для беседы Р. Хасбулатов, некоторых принимал Б.Н. Ельцин.

28 октября 1991 года Пятый (Внеочередной) съезд народных депутатов РСФСР, продолживший свою работу, поставил точку в этой драматической истории. При открытии Съезда Б.Н. Ельцин впервые публично заявил о готовности России взять на себя ответственность правопреемницы СССР, хотя и заверил, что «сами этот процесс подталкивать не будем». Пространное продолжительное обращение Президента оправдывало все действия против союзного руководства минувшим летом, рисовало многообразные перспективы экономической реформы и иных глубоких перемен. Это была смесь обмана и самообмана, так свойственная Ельцину в те годы. Но рубленные фразы и напор, также ему присущие, действовали на большинство депутатов гипнотически. Ему опять все сошло с рук!

На пост Председателя Верховного Совета было выдвинуто пять кандидатов: Бабурин С.Н., Константинов И.В., Слободкин Ю.М., Хасбулатов Р.И. и Челноков М.Б.

Я понимал характер перемен и в стране, и на Съезде, но согласился вновь участвовать в выборах, чтобы показать людям и в Большом Кремлевском Дворце, и далеко за его пределами, что не испугался и своих взглядов не изменил. Думаю, что с теми же целями была выдвинута и кандидатура Юрия Максимовича Слободкина, одного из наиболее ярких депутатов фракции «Коммунисты России».

На сей раз выборы оказались результативны с одного тура. Из общего числа в 1060 депутатов получили бюллетени 943 человека. На утро второго дня работы бессменный председатель съездовской Счетной комиссии Равкат Чеботаревский, сообщив, что традиционно одного бюллетеня недосчитались, а один испорчен, объявил:

«Бабурин: за — 274, против — 666;

Константинов: за — 20, против 920;

Слободкин: за — 42, против — 898;

Хасбулатов: за — 559, против — 381 (бурные аплодисменты);

Челноков: за — 20, против — 920».

Удивило, что Хасбулатов сверх необходимых 50 %+1 голос набрал всего 28 голосов, но еще больше удивило, что за мою кандидатуру проголосовало 274 депутата. Пусть и в тайном голосовании, но демонстративно, вопреки психозу.

И еще примечательно, что число голосовавших против меня — 666!

Но это будет осенью, а пока вернусь к лету 1991 года.

19 августа 1991 года начинался буднично. Планируя поехать на открывавшийся первый Конгресс соотечественников, я празднично приоделся и сел завтракать, слушая параллельно радио. Передавали решения какого-то ГКЧП. Я не обращал внимания на передачу до момента, когда прозвучало: