Револьвер для сержанта Пеппера - Алексей Парло

— Тсс… — прошептал Сержант. — Морфей Морфеич…

— Что, подслушивает? — вскинулся Шура.

— Может подслушивать. Он же вездесущий. Может и нет, но лучше поберечься.

— А ему зачем?

— А это его пища и его сила — человеческие сны, чувства, переживания, впечатления. Он их сжирает и становится сильнее, — пояснил Пеппер. — Ты бы видел его в самом начале, когда Пепперлэнд только образовался! Да его любой из нас запросто раздавить мог как таракана, такой он был маленький и плюгавенький. Ну, а потом, когда Пепперлэнд в систему интегрировался, перекрёстком миров стал, тут он в силу и вошёл.

— А зачем его Пол сюда поселил? — заинтересовался Шура.

— Да кто его селил? Сам пришёл и попросился. Жалкий такой, отощавший… Слушай, я бы чаю выпил! — вдруг сказал Сержант. — Составишь компанию?

— А мне можно?

— А кто мне может запретить тебе разрешить? — рассмеялся Пеппер и хлопнул в ладоши.

Тотчас в коридоре появился столик с двумя стульями. Он уже был накрыт для чаепития. Шура, вообще-то, чай не очень любил. Не понимал он его, поэтому при случае всегда просил вместо чая кофе. Пусть даже растворимый. Но Сержант не предоставил ему выбора, так что оставалось пить чай.

Они уселись за столик, Пеппер щёлкнул пальцами, и чайник с молочником, поднявшись в воздух, закружились в забавном танце, разливая по чашкам традиционный английский чай.

— Круто! — удивился Шура.

— Немного доброго волшебства для человека, вернувшегося из доброй сказки, — с улыбкой произнес Сержант.

— Спасибо! Я с детства так не радовался! — с чувством сказал Шурочка.

— Не за что. Bon appétit! — и Сержант с видимым удовольствием сделал глоток.

Чай был отчаянно вкусен. Если бы кто-то ещё совсем недавно сказал Шуре, что он изменит своей любимой водчонке с обычным чаем, тот бы долго смеялся. Но всё меняется. И сейчас Шура наслаждался чаем. Он упивался им, смаковал его, он был на верху блаженства.

— Так вот, Морфей Морфеич. Мы с Полом его пожалели. Ну, точнее, Пол пожалел. Это ведь он когда-то придумал название для их группы. Ну, а мне… мне хотелось кем-то командовать. Пепперлэнд ведь тогда совсем пустой был. Только-только всё появилось. Сам посуди, я вроде главный, а подчиненных у меня совсем нет. Непорядок! — Сержант вдруг осекся. Они с Шурой посмотрели друг на друга странными взглядами и захохотали.

— Это ты… эту сволочь сюда… из любви к… порядку?!.. — сквозь смех выдавил из себя Шура.

— Ага!.. Сам себя… наказал… получается… — подтвердил Пеппер, не в силах остановиться.

Они смеялись долго, то успокаивались, то, поглядев друг на друга, снова взрывались хохотом, пока наконец не выбились из сил. Чайник с молочником, похоже, совсем изнемогли, без устали наливая в чашки чай, который тут же беспощадно выпивался.

— Ну и что? — наконец отдышавшись, спросил Шура.

— А ничего. Сначала он сил набирался, потом понемногу начал под себя грести. Власти ему захотелось! Начал ритуалы какие-то проводить, пророчества всякие изрекать. Кое-кто ему верит.

— Так ты же дверь уничтожил! — дошло до Шуры. — А он там остался!

— И что? Ты разве впервые с ним встретился?

— Нет… — перед глазами у Шуры пронеслись бар «Алекс» и паб на острове. — Это был третий раз.

— Могу тебя просветить. Это был далеко не третий раз. — сказал Сержант и покивал головой, как бы подтверждая истинность своих слов.

— А какой? — растерянно спросил Шурочка.

— Не знаю. Знаю только, что Морфей уже давно путешествует по мирам. В какие-то ему, правда, вход закрыт, но он и там как-то исхитряется. Кушать, понимаешь, ему очень хочется. А аппетит приходит во время еды.

Потрясённый Шура лихорадочно вспоминал. Кто? Кем ещё мог быть (или притвориться) зловредный Морфей? Он подумал о Жорике по прозвищу Гарик. Вроде бы, есть что-то общее, но нет, мелковато как-то для Морфея…

— Да не напрягайся ты так! Всё равно не узнаешь. Да и не всё ли равно? Теперь-то, когда ты уже здесь, — Сержант достал из кармана мундира алюминиевый футляр, выудил оттуда толстую сигару и закурил.

— Он что, и к этому руку приложил?

— А как же! Всё время за Полом ходил, какие-то карты ему показывал, графики, таблицы. Всё, говорит, на нём сходится. На тебе, то есть. В конце концов, Полу это надоело, он и согласился.

— Дальше! — потребовал Шура.

— А дальше, Морфей Морфеич заявил, что Пол должен принять самое непосредственное участие в операции по доставке тебя в Пепперлэнд. Он и принял.

— А остальные?

— А что остальные? У всех своя жизнь. Леннон, правда, посопротивлялся немного, но так, для виду. Для поддержания имиджа.

— Какого имиджа?

— Как какого? Имиджа бунтаря, конечно. Но его ненадолго хватило. Пол его музыки лишил, он и сдался.

— А Харрисон? — с надеждой спросил Шура.

— Ему никто не сообщал. — Сержант пожал плечами. — Он же пифий! Надо ему будет — сам узнает, а не надо — значит нечего и говорить.

— Слушай! — вдруг осенило Шуру. — а почему я до сих пор ничего о Ринго Старре не слышал? Он здесь или нет?

— У него особый статус, — загадочно произнёс Пеппер и важно надул щеки.

— Что за особый статус?

— Он — Посредник между мирами.

— Какими мирами?

— Разными. Но чаще всего между Пепперлэндом и Землёй. Так что он здесь не живёт. Бывает иногда. Сейчас, кстати, здесь.

— А он в курсе всего этого безобразия?

— Ну почему безобразия? Тебе что, со мной плохо? Скучно?

— Не принимай близко к сердцу, — сказал Шура, глядя на расстроенного Сержанта. — Это просто фигура речи. Так Ринго в курсе?

— Я не знаю. Могли сказать ему, могли и не сказать. А он мог услышать и забыть. Это, в общем-то, в его стиле. Он же никогда не заморачивается. Характер такой…

— Так мне к нему надо! — воскликнул Шурочка, решительно отодвигая от себя чайную чашку. Не до чая ему было сейчас, совсем не до чая! Тем более, что он уже выпил чашек пятнадцать сего неповторимого напитка.

— Так иди! — улыбнулся Сержант. — Я что, зря тебе это всё рассказывал?

Он открыл револьвером дверь и сделал приглашающий жест.

— Добро пожаловать в Сад Осьминога!

Дом, в котором бывал Ринго, появляясь в Пепперлэнде, был большим и по-хорошему запущенным. Мы бы даже сказали, стильно запущенным. Огромный такой домина, в котором, если и делали когда-то ремонт, то сочли за благо вовремя остановиться, и больше никогда этим гнусным и неблагодарным дело рук не марали. Можно было сказать, что данное жилое пространство тщательно неорганизованно.