Прощание с кошмаром - Татьяна Степанова

— Сереж, но это не на Амазонке происходит и не в Хеттском царстве, а в двух шагах от Кольцевой дороги. У нас, понимаешь ты!.

— Сейчас многое что может происходить.., в двух шагах от Кольцевой автодороги; Время сейчас такое поганое, — Мещерский невесело усмехнулся. — А те ваши свидетели-бомжи точно не могут опознать одного из убийц?

— Нет. Мне в розыске сказали: они там сами в расстроенных чувствах — вроде что-то уже наклевывалось, и вот… — Катя махнула рукой. — Нет, Сережа, я чувствую: это дело — дрянь. Его вот так просто по случайному везению не раскроешь.

— Ну, никогда наперед не знаешь, как события обернутся. — Мещерский, видя, что Катя встает из-за стола, тоже поднялся. — Порой совершенно разные на первый взгляд происшествия оказываются связанными самым тесным образом. Может быть, и в этом случае…

Катя лишь плечами пожала. Она плохо поняла, что Мещерский имел в виду.

Она и не подозревала, что на пороге их всех уже караулит некое событие, вроде бы абсолютно «не связанное на первый взгляд» с тем, что так их всех сейчас интересовало и тревожило, которое и придает всему этому странному делу такой неожиданный оборот.

Это происшествие было нужно Колосову как собаке пятая нога. А выезд на него — как шестая. У него и своих дел было по горло. Но он дежурил сутки по главку и в качестве дежурного от руководства был обязан выезжать на любые значимые происшествия, чтобы контролировать работу оперативной группы своим недремлющим начальственным оком.

На этот раз выезжать пришлось в Стаханово — полусело-полупоселок городского типа на Клязьме. Там ночью обворовали местную церковь, украли несколько икон, представляющих «культурную ценность». Туда, точно коршуны на добычу, ринулся весь «антикварный» отдел розыска — у них давненько не случалось крупной церковной кражи, и они уже с ходу рыли землю.

Колосов чувствовал себя в этом деловом ажиотаже несколько лишним: в «антикварном» умные ребята сидят, профиль свой знают досконально, не ему указывать им на месте, как и что. Но делать было нечего. Церковь в Стаханове только-только открыли после восстановления. Была она старой, посвященной святому Александру Невскому, чей суровый образ еще сохранился на остатках фрески в левом приделе. Остальные фрески сгинули, за их восстановление никто не взялся — стены церкви просто покрасили масляной краской. Церковь была просторной, залитой солнечным светом, пустой и голой. Колосов осматривался по сторонам: да, негусто тут церковного добра, не обжились еще. А тут и последнее уперли…

Как было сразу установлено, вор или воры проникли в запертую церковь через окно фасада, сдернув предварительно с него решетку и выдавив стекло. Решетку сдергивали, привязав канатом к какому-то автомобилю (во дворе имелись следы протекторов). Ворюга был на «колесах» — либо на собственных, либо наверняка числящихся в последние три дня в угоне — и весьма профессионально укомплектован. Даже скотч, которым он залепил стекло, чтобы выдавить его бесшумно, был у него импортный, липкий, как моментальный клей.

По всему, действовала какая-то профессиональная уголовная морда, как отметил Колосов, отлично знавшая, что нужно брать: с иконостаса были украдены всего три иконы, однако весьма ценные — семнадцатого века.

— Так сигнализацию нужно было в церкви ставить! Что ж ты, отец дорогой, все тут наладил с ремонтом, а о самом главном не позаботился!

У дубовой конторки, за которой продавались свечи, иконки и душеспасительные книги, сейчас вместо старушки-продавщицы восседал один из оперативников «антикварного», а напротив, небрежно облокотившись на гигантского размера жбан-копилку для пожертвований, стоял… Это укоризненное «отец дорогой» относилось к нему — настоятелю храма отцу Дамиану, который с первого взгляда чрезвычайно заинтересовал Колосова.

Во-первых, он был ровесником Никиты, ему стукнуло чуть больше тридцати. Крепкий, плечистый, стриженный по-модному коротко молодец с бритым, выдающимся вперед упрямым подбородком и щегольскими усиками (что явно шло вразрез с общепринятым каноном). Во-вторых, под фиолетовой летней рясой отца Дамиана была.., тельняшка, видневшаяся в раструбы широких рукавов. Отец Дамиан был местной достопримечательностью: бывший кадровый офицер-десантник, принявший сан, окончивший духовную семинарию, а затем направленный в качестве полкового капеллана в войска. Он побывал в нескольких «горячих точках», потом занимался поисками и обменом наших военнопленных в Чечне, сам был пленен, Но, как говаривал близким друзьям, «с Божьей помощью утек» из кавказского плена, таким образом сэкономив для родной епархии деньги, потребованные за его освобождение.

В целях поощрения и повышения его направили «на отдых» в ближний подмосковный приход — в тихое Стаханово, поручив еще раз потрудиться во славу Божью: поднять из руин церковь святого победителя ливонских рыцарей на Чудском озере — как известно, человека тоже военного, бравого и героического.

И отец Дамиан два года сам лично, с топором, пилой, рубанком, стамеской и малярной кистью, во главе бригады добровольцев-сподвижников восстанавливал порушенный храм. И восстановил. А сейчас еще и строил при церкви Дом святого Аники-Воина — общежитие для инвалидов войны, тех из покалеченных в боях за Грозный, кто был в тягость родне и жид тем; что побирался по метро и электричкам «на протез».

Отца Дамиана уважали в Стаханове, и не только одни лишь богобоязненные старухи прихожанки, но и молодежь. А милиционеры местного отдела все сплошь либо крестились у него сами, либо крестили детей. Не раз отмечали вместе после праздничного дежурства Рождество и разговлялись на Пасху и считали отца Дамиана своим человеком, именуя меж собой исключительно Батей.

— Так денег нет у меня на сигнализацию. Епархия не выделяет, — ответил отец Дамиан. — Наши вон с отдела послали бумагу начальству во вневедомственную, мол, чтоб бесплатно установили или за счет отдела. Так ответа пока ждем.

— Ничего, батя, не переживай, найдем иконы. Все до одной найдем. — Это откликнулся мрачный как туча начальник местного розыска. — А тот, кто это сделал, кто сунулся сюда, ох и пожалеет, что на свет белый родился.

— Человек всякий милостью Божией силен, — ответил отец Дамиан. — Что поймаете вора и найдете украденное — не сомневаюсь даже. А потому просьба моя к вам; разрешите мне сначала с тем грешником переговорить. Милость Божия беспредельна. А человек — существо слабое… Не карать его, говорить с ним, разбираться надо сначала.

— Перечислите, пожалуйста, отец, какие иконы пропали. Они в каталог музейных внесены? — начали «разбираться» асы из «антикварного».

Колосов не стал им мешать. Его подозвал для консультации эксперт-криминалист, осматривавший осколки стекла на полу. Потом они перешли к осмотру двери ризницы, которая тоже привлекла внимание вора. В ризнице, как сообщил отец Дамиан, ничего не похитили, однако усилий, чтобы туда проникнуть, затратили немало.

— Он сначала пытался справиться с замком. Фомкой орудовал, — Колосов сбоку на свет посмотрел на вмятины на дверной притолоке. — Просунул ее вот сюда и пытался расширить отверстие, чтобы ригель замка из гнезда выскочил. А когда не удалось…